Бедный Енох - Алексей Тарасенко

Пока же преследователи мои не пришли в себя — я вскочил в «Жигуль» и на нем дал деру на всех порах в сторону Тыбы-э-Лысы.

И дальше — не понятно. То ли я такой ловкач, то ли еще что, но за мной никто не гнался, или же гнался, но я не видел его. От трубы до города дорога шла только под откос вниз, старый «Жигуль» скрипел, будто вот-вот развалится, но худо-бедно через сорок минут я был уже на окраине Тыбы-э-Лысы, и уже оттуда, бросив машину, пошел пешком.

Постоянно оглядываясь по сторонам, за поясом брюк, сзади — пустой пистолет, в левой руке — дипломатический паспорт, спереди, под плащом, опять за поясом брюк — большой конверт с деньгами, гонораром Мафусаила, я двигался пешком к нашему посольству.

Уже ближе к центру, я несколько раз встречаюсь с агрессивными группами молодых людей, явно из спецслужб, направляющихся на перехват меня, которые, впрочем, когда я начинаю громко орать, что я дипломат и лицо неприкосновенное, от меня отстают.

У самого же посольства я встречаюсь с Арзумяном и несколькими его сопровождающими так же явно спецслужбистами, которые бросаются было ко мне, но я, быстро убегая, по счастливой случайности вдруг вижу нашу посольскую машину, возвращающуюся в посольство, и буквально бросившись ей под колеса — останавливаю ее, после чего, никого не спросив, просто открываю дверь и прыгаю внутрь.

В машине едут наши парни из охраны, и, едва я сажусь — достают оружие, целя мне в голову. Но это ненадолго, узнав меня, парни успокаиваются, а я ору водителю, чтобы давил на газ!

Еще минута — две и мы оказываемся в относительной безопасности на территории посольства.

В это же время за забором бушуют нешуточные страсти. Толпы журналистов снимают наше посольство, а так же «стихийный» митинг, участники которого бросают в нашу сторону различные, в том числе и опасные штуки, типа бутылок и камней.

— Реакция на взрыв трубы — говорит мне Посол, едва я захожу в его кабинет, и я понимаю, что он говорит о толпах народа напротив посольства — уже несколько окон разбито, пару раз они бросали «коктейли Молотова».

Еще где-то через час кто-то снаружи открыл пальбу по окнам, после чего, очень оперативно полиция Республики взяла ситуацию под контроль и все успокоилось. Видимо, в руководстве МОГКР решили, что это уже слишком и пора подягу заканчивать.

— Дали толпе излить свое недовольство — и тут же блокировали ее, как только ситуация стала выходить из под контроля. — Резюмировал Посол.

Итак, я докладываю о выполненном задании, за что Посол меня сильно хвалит, потому как из пяти запланированных подрывов трубы состоялся только тот, который курировали непосредственно я.

Затем я рассказываю Послу об Арзумяне, на что он мне отвечает, что да, по сведениям нашей разведки именно Арзумян-то и предупредил спецслужбы МОГКР о готовящихся взрывах.

— Да, но откуда он все зал? — задаю я вполне резонный вопрос Послу — ну, обо всех наших агентах и о местах заложения зарядов?

Но Посол не может ответить на этот вопрос:

— Знаю только то, что он сдал всех подрывников, и, кстати, так же и тебя. По нашим данные утром они готовят заявление о твоей высылке.

Я рад. В Тыбы-э-Лысы становится слишком горячо, так что такие дни будет лучше пересидеть в прохладной этим летом Москве.

— Тем не менее, чтобы не дать понять службам Республики, что у нас есть сведения о том, что на тебя «накатают телегу», мы, чтобы ввести их в заблуждение, должны завтра провести пресс-конференцию, какие обычно ты проводишь еженедельно. — Говорит Посол.

— Хорошо!

— Тогда подготовься! Наверняка вся встреча будет посвящена взрывам и тому, что их, дескать, организовала Россия!

— Понимаю. — Отвечаю я. — Готов просто облобызать всех журналистов, рассказывая, как я сильно люблю Маленькую Гордую Республику!

Итак, не поспав этой ночью и часа, утром в восемь (пришлось перенести пресс-конференцию пораньше, чтобы был временной люфт между тем, как меня объявят персоной нон-грата и самой пресс-конференцией) мы с девушками из нашего отдела направляемся в зал для официальных встреч.

Журналистов, большинство из которых целую ночь провели у ворот посольства, сегодня оказалось необычно много. Они шумной толпой ворвались на территорию посольства, едва им позволили, и нашей охране с большим трудом удалось сдержать их натиск и взять ситуацию под контроль.

Едва мы сели за стол на сцене перед заполненным журналистами залом, ко мне подошел начальник нашей охраны и предупредил, что им в толпе журналистов удалось найти и вывести с территории посольства нескольких провокаторов из правящей политической партии Республики.

— Хорошо — ответил я начальнику охраны — спасибо, что предупредили.

— Будьте осторожны! — хмурился начальник охраны — вполне возможно что среди журналистов все же затесались эти неотфильтрованные сволочи!

Когда же я встаю за пюпитер и достаю текст своего утреннего выступления — в меня летят десятки ботинков, некоторые из которых удачно для бросающих попадают мне по голове.

Превозмогая боль и делая невозмутимый вид, откидывая обратно в зал некоторые мною пойманные кеды и кросовки я начинаю уже было выступать, но начальник охраны, использовав «ботинкометание» как предлог, сворачивает мероприятие высылая всех журналистов вон.

— МИД МОГКР объявил вас персоной нон-грата! — слышу я крик из зала — как вы можете это прокомментировать?

— Не имею ни малейшего представления о том, что вы говорите — отвечаю я в толпу, не находя в ней того, кто задал мне вопрос, выводимый походу из зала охраной, плотно прикрываемый ею со всех сторон.

— Журналисты МОГКР сговорились — уже когда я был в безопасности сказал мне начальник охраны посольства — и устроили эту провокацию! Что ж! У нашей дипломатии теперь будет дополнительный аргумент для того, чтобы обвинить Республику в варварстве!

Я рад. Аргумент, замечу, и вправду весомый, оплаченный моей головой.

Но МИД Республики так же торопится, и если мы провели пресс-конференцию на два часа раньше, нежели обычно, то и МИД республики делает свое очередное важное заявление на час ранее, нежели обычно.

Итак, я нахожусь в кабинете Посла и мы вместе смотрим по телевизору местные новости, вдруг прерванные неожиданным «срочным заявлением».

В кабинете Посла так же сидит девушка-переводчица, на ходу переводящая нам с языка аборигенов:

— МИД Маленькой, но Очень Гордой кавказской Республики обвиняет Андрея Земскова, заместителя начальника пресс-службы посольства Российской Федерации в деятельности, не совместимой с исполнением обязанностей дипломатического работника и объявляет его персоной нон-грата! — скороговоркой говорит она, после поворачиваясь от телевизора к нам лицом.