Вы друг друга стоите - Сара Хогл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Закатив глаза, я иду запихивать вещи из стиральной машинки в сушилку, и в итоге еще и пылесошу и расставляю вещи. Похоже, теперь я домохозяйка. Ну или домоневеста.
– Фух, ну и жара у нас. Давай выключим отопление.
– Ты просто двигаешься, поэтому тебе так кажется.
– Нет, здесь правда жарко. – Я кручу термостат. Он показывает, что внутри двадцать два градуса, но тут не меньше двадцати четырех. Эта штука сломалась.
Сажусь обратно, и он смотрит на меня, раздражающий медведь.
– Кстати, о Стейси, – начинает он, и я пытаюсь задавить недовольное ворчание в груди. – Я вытянул ее имя в «Тайном Санте». Есть идеи?
– Зубная паста.
– Раз мы дантисты, это не значит, что мы обожаем зубную пасту, – смерив меня холодным взглядом, сообщает он.
– Тогда подарочный сертификат.
– А разве это не слишком безлично?
– А кому какая разница? Ты даришь его коллеге, а не лучшему другу.
– Но я все же хочу, чтобы подарок был продуманным.
– А если продуманным, то зачем спрашиваешь меня? Я едва знаю ее.
– Думал, ты поможешь, – фыркает он. – Вы же женщины!
– Точно, мы все одинаковые. Нам нравятся одни и те же вещи, как и мужчины любят одно и то же. Пожалуй, на Рождество подарю тебе подарок, который выбрала для папы. Сюрпри-и-из, это модель дома «Семейки Брейди»! – Мой папа обожает собирать сувениры из старых телешоу, таких как «Семейка Брейди» и «Семья Патриджей».
– Ты знаешь, что я хотел сказать.
– Знаю, что ты сексист. – Я натягиваю плед до ушей. – Здесь холодно.
– Ну все, – сердито хмурится Николас.
– «Все» что? – спрашиваю я, когда он встает с дивана и идет за своим пальто и ботинками. – Ты что делаешь?
– То, что должен!
Для него будет лучше, если это «то, что должен» не окажется Стейси Мутиспоу. Я иду за ним к двери и наблюдаю, как он проходит к машине. Правильно, что он избавился от «Мазерати». Ему здесь не место, а вот джип вписался так, будто создан самой природой.
– Ты куда едешь?
Он молча садится в машину и уезжает. Следующие двадцать минут я пишу ему сообщения. Если он сейчас в каком-нибудь обшарпанном номере мотеля с доктором Сладострастной, постоянная вибрация телефона испортит им весь настрой.
Ау
Эй
Ты где
Николас
Никки
Никстер
Никелодеон
Аааааааааааааааааааааааааааааааауууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууу
Ответь мне, или я скажу твоей маме, что ты не ночевал дома и пропал без вести
Серьезно? Даже это не сработало?
Я в замешательстве, эта-то угроза точно должна была вызвать реакцию. Уже начинаю беспокоиться, что он где-то там лежит без чувств, как слышу вернувшийся джип.
Он выходит, не глядя на дом, то есть в курсе, что я за ним наблюдаю из окна, чуть не упав в обморок при виде того, что он вытащил из машины и поднял над головой.
Это. Настоящее. Каноэ.
Сижу в шезлонге на берегу нашего пруда, фотографирую Николаса. Он отплыл примерно на пятнадцать метров, сидит в этой своей клетчатой шапке и костюме охотника за привидениями, пытается насадить на леску поплавок. Если бы рядом со мной сидел Фрейд, наверное, решил бы, что из-за источника стресса (то есть меня) Николас впал в детство и решил воссоздать свою лучшую минуту славы. Он собирается снова поймать солнечника и гордо позировать с ним на камеру. Все будут аплодировать.
Я звоню ему.
Он поднимает взгляд на меня, сидящую в шезлонге, с выражением «ты все портишь». Даже на расстоянии десяти тысяч километров я бы все равно знала, какое у него выражение. Меня накрывают телепатические волны, расходясь кругами, точно от взлетающего над водой вертолета. Он думает громко и четко: «Уходи. Я становлюсь тем, кем должен быть». Немного чопорно и так знакомо, что, кажется, мне начинает нравиться это в нем.
Начинает нравиться он. По-настоящему.
Я снова звоню ему, и в этот раз он берет трубку.
– Ну что? – раздается из телефона недовольный голос.
– А что это ты делаешь?
– А на что похоже?
Похоже на то, что он не знает, что делает. Но так сказать я не могу, иначе он бросит трубку. Нужно пристально следить за ситуацией, ради блага психологии. Науки. Или, может, ради «Самых смешных видео Америки». Он все еще борется с леской и наживкой, а все потому, что перчатки снимать не хочет.
– А разве рыба в это время года не впадает в спячку?
Тишина.
– Это не… рыба не впадает в спячку.
– А я вроде слышала, что впадает.
– Тихо. Ты заставляешь меня говорить, я всю рыбу распугаю.
– Леон вообще говорил, что здесь есть рыба?
Молчание в трубке сообщает, что он понятия не имеет, но Николас человек гордый. Просидит там до весны и поймает лягушку. Превратившись в один скелет весом в семь килограммов, он бросит эту лягушку мне в лицо: «Видишь?!»
– Тихо. Я пытаюсь поймать ужин.
– Я не буду есть рыбу из этого пруда. Вдруг в воду сливали отходы.
– Во-первых, я тебе и не предлагал. Во-вторых, пожалуйста, перестань говорить. По многим причинам. – Он кладет трубку и не отвечает на следующий звонок. А уже следующий звонок попадает сразу на автоответчик.
Как безответственно с его стороны. Может, у меня чрезвычайная ситуация, а он отключил телефон. Это я и скажу медсестрам сразу же, как очнусь после комы.
Николас пытается забросить леску, но в нужный момент не нажимает кнопку,
