Дочь палача - Оливер Пётч

13

Понедельник, 30 апреля 1659 года от Рождества Христова, 8 утра

С корзиной в руке Магдалена поднималась по крутой дороге от реки к рыночной площади. Ни о чем другом, кроме как о событиях прошедшей ночи, думать не получалось. Хоть она так и не сомкнула глаз, спать не хотелось вовсе.

Когда Лехнер увидел, что знахарка действительно без сознания и тяжело ранена, он, разразившись отборной бранью прогнал отца с лекарем вон. Теперь оба сидели дома у палача, усталые, голодные и беспомощные. Магдалена сразу догадалась принести с рынка пива, хлеба и копченого мяса, чтобы как-то их подбодрить. Раздобыв на рыночной площади буханку ржаного хлеба и хороший кусок сала, она свернула к трактирам за городским амбаром. Девушка не стала заходить в «Звезду», так как Карл Земер, хозяин трактира и первый бургомистр города, плохо отзывался о ее отце. Каждый знал, что палач был на стороне ведьмы. Потому она прошла в «Зонненброй», чтобы купить две кружки пива.

Когда Магдалена вышла с пенящимися кружками, то услышала, позади шепот и смех. Она обернулась. Перед входом в трактир собралась кучка детей; все уставились на нее, кто со страхом, кто с любопытством. Магдалена продралась сквозь толпу ребятни, и тут за спиной у нее сразу несколько голосов запели песенку. Песенка была оскорбительной, и в ней прозвучало ее имя.

Палачихе Магдалене

Заклеймили рожу —

Пусть юнцов-коротконожек

Не таскает к ложу!

Девушка свирепо развернулась.

— Кто это был? А ну выходи!

Несколько детей пустились наутек. Но большинство остались стоять, язвительно глядя на нее.

— Кто это был? — повторила она.

— Заколдовала Симона Фронвизера, чтобы всюду бегал за тобой, как собачонка, и с ведьмой Штехлин ты одного поля ягодка!

Бледный мальчишка лет двенадцати с кривым носом вышел вперед. Магдалена узнала его. Это был сын пекаря Бертхольда. Он упорно смотрел ей прямо в глаза, однако руки его дрожали.

— Ну, и кто же говорит такое? — спокойно спросила Магдалена и попыталась улыбнуться.

— Мой отец говорит, — прошипел маленький Бертхольд. — И считает, что тебя следом отправят на костер!

Магдалена оглядела всех с вызовом.

— Кто-нибудь еще верит в эту чепуху? Если есть такие, то проваливайте, пока не получили.

Ей вдруг пришла идея. Она полезла в корзину и вынула горсть засахаренных ягод, которые вообще-то купила на рынке для близнецов. Улыбнувшись, она заговорила снова:

— А другие смогут получить кое-что вкусненькое, если расскажут мне кое о чем.

Дети подступили ближе.

— Не берите ничего у ведьмы! — закричал сын Бертхольда. — Ягоды уж точно заколдованы, и вы отравитесь!

Кто-то из детей, кажется, испугался. Но аппетит оказался сильнее. Они во все глаза следили за ее движениями.

— Палачихе Магдалене заклеймили рожу… — снова начал маленький Бертхольд, но подпевать ему никто не стал.

— Заткнись уже! — перебил его другой мальчишка, у которого не хватало целого ряда передних зубов. — От твоего отца каждое утро водкой несет, когда я за хлебом захожу. Черт его знает, чего этот пьяница навыдумывал. А теперь пошел вон!

Сын пекаря разревелся и с воплями убежал. Несколько ребят последовали за ним, остальные окружили Магдалену и как зачарованные уставились на засахаренные ягоды в ее руках.

— Итак, — начала она. — Убитые мальчики, Клара и София. Кто знает, что они делали у знахарки? Почему они не играли с вами?

— Никакого проку, одни заботы от них, — сказал мальчик перед ней. — Никто о них тут жалеть не станет. И никто не хотел с ними даже связываться.

— И почему же? — спросила Магдалена.

— Так они же ничейные, приемыши и сироты! — проговорила светловолосая девочка таким тоном, словно Магдалена туговато соображала. — Тем более они тоже не хотели иметь с нами дела. Все время крутились вокруг этой Софии. А она однажды моего брата до синяков избила, эта ведьма!

— Но Петер Гриммер ведь не был сиротой. У него еще остался отец… — вставила Магдалена.

— София заколдовала его, — прошептал беззубый мальчик. — Его будто подменили, когда он связался с ней. Они целовались и показывали друг другу голые задницы! Он как-то сказал, что сироты заключили союз и могут наслать на других детей бородавки и оспу, если только захотят. И всего через неделю маленький Маттиас помер от оспы!

— А колдовать они научились у Штехлин, — крикнул маленький мальчик, стоявший поодаль.

— Они вечно торчали у нее дома, вот дьявол и забрал своих прислужников! — прошипел еще один.

— Господи, — пробормотала Магдалена, а потом таинственно взглянула на детей. — Я тоже могу колдовать, — проговорила она. — Не верите?

Дети испуганно расступились.

Магдалена заговорщицки им подмигнула и сделала несколько замысловатых движений рукой, а затем прошептала:

— Я могу наколдовать, чтобы сахарные ягоды сыпались с неба.

Она подбросила конфеты высоко в воздух. Пока дети с криками дрались за лакомство, Магдалена скрылась за ближайшим поворотом.

Она не заметила, что в некотором отдалении за ней следовала чья-то тень.

— Думаю, попробую-ка я наконец чашку твоего дьявольского пойла, — палач указал на мешочек, болтавшийся на поясе у Симона.

Лекарь кивнул и насыпал кофейного порошка в закипающий котелок, висевший над огнем. Распространился яркий бодрящий аромат. Куизль потянул носом и одобрительно кивнул:

— Пахнет совсем недурственно для мочи дьявола.

Симон усмехнулся.

— И, поверьте, он приведет наши мысли в порядок.

Юноша налил палачу оловянную кружку до краев. Затем осторожно отпил из своей чашки. С каждым глотком тяжесть в голове улетучивалась.

Оба сидели друг напротив друга за большим пошарпанным столом в доме палача и обдумывали события прошлой ночи. Жена палача Анна Мария поняла, что им хотелось побыть в одиночестве, поэтому прихватила близнецов и отправилась к реке стирать. В комнате воцарилась тишина.

— Голову даю на отсечение, что София и Клара до сих пор где-то на стройке, — проворчал наконец палач и постучал пальцами по столу. — Где-то там должно быть укрытие, причем хорошее. Иначе мы сами или другие давно бы его нашли.

Симон вздрогнул. Он обжегся о край чашки.

— Вполне возможно. Только жаль вот, проверить теперь нельзя, — проговорил он и облизнул губы. — С утра до вечера там рабочие, а по ночам часовые, которых туда Лехнер отправил. Если они разнюхают что-нибудь о детях, то сразу же доложат секретарю…

— И Софию вместе с Мартой отправят на костер, — закончил палач. — Черт побери, да это точно колдовство!

— Не говорите так, — усмехнулся Симон, но потом снова посерьезнел. — Надо все еще раз подытожить. Дети, предположительно, прячутся где-то на стройке. Кроме того, там же что-то закопано. Что-то такое, что горит желанием отыскать богатый человек, который нанял для этого нескольких солдат. Резль из трактира Земера рассказала, что эти солдаты на прошлой неделе с кем-то встречались на втором этаже.

— С заказчиком, судя по всему.

Палач закурил трубку от лучины. Дым обволок их, словно облако, и смешался с запахом кофе. Симон прокашлялся, прежде чем заговорил снова:

— Солдаты громят стройку, чтобы дольше можно было искать. Так мне кажется. Но зачем, ради всего святого, кому-то из них резать сирот? Это вот ни во что не укладывается!

Палач задумчиво курил. Взгляд его был устремлен в невидимую точку. Наконец он проговорил:

— Должно быть, дети видели что-то такое, чему ни в коем случае нельзя давать огласки…

Симон хлопнул себя по лбу. При этом он разлил остатки кофе, который темной лужей растекся по столу. Но сейчас ему было не до этого.

— Заказчика! — воскликнул он. — Они видели того, кто нанял саботажников!

Палач кивнул:

— Это и пожар на складе объяснило бы. Трое свидетелей дались дьяволу без особого труда. До Петера он добрался у реки. До Антона и Йоханнеса никому не было дела, и они тоже стали легкой добычей. Только Клара Шреефогль жила под защитой в дворянском доме. Каким-то образом дьявол разнюхал, что она болела и лежала дома…

— И тогда его сообщники подожгли склад, чтобы отвлечь семью и прислугу, а он разобрался с девочкой, — выдавил Симон. — Шреефогль тоже складывал там свои товары, для него многое стояло на кону. Ясно было, что он вместе со всеми бросится к реке.

Якоб снова закурил.

— И только больная Клара осталась дома в кровати. Но она от него сбежала. София тоже…

Симон вскочил:

— Нужно разыскать детей на площадке, пока их не нашел дьявол. Стройка…

Куизль рывком усадил его на место.

— Спокойно, спокойно. Не суетись. Спасать нужно не только детей, но и Марту. И дело все в том, что на убитых детях нашли ведьмовской знак. И в том, что до этого все они были у знахарки. Возможно, уже завтра приедет княжеский управляющий, и Лехнер хочет получить признание до его приезда. Его можно понять. Ведь если управляющий сунется в это дело, то на одной ведьме он не остановится. Так уже было во время последнего процесса над ведьмами в Шонгау. Тогда по всей округе сожгли больше шестидесяти женщин.