Опасные манипуляции 2 - Роман Феликсович Путилов

особой нужды, было чревато. Сейчас же здесь кипела толпа, из здания управления выбегали озабоченные сотрудницы женского пола, надеясь успеть в обеденный перерыв посетить расположенные рядом магазины, мужики, в погонах и без, спешили в пельменную в подвале на углу. На крыльцо вышел невысокий полковник с шикарными усами и двинулся к закрепленной машине.

— Андрей Андреевич, разрешите обратиться?

Начальник городского управления с изумлением уставился на меня:

— Жемчужный, что с тобой случилось?

— Травмировали меня злые люди, из госпиталя иду.

— Давай, после обеда поднимайся в приемную, у тебя будет пять минут.

— Не могу, удостоверения нет, чтоб в управление войти. Можно я с вами до вашего дома доеду, по дороге расскажу, какая проблема у меня.

Десять лет назад юный Коля Жемчужный первый раз спустился в тесную каморку роты ППС Дорожного РОВД, где попал в жесткие руки Андрея Андреевича, за три дня до того, принявшего упомянутую роту под свое командование. И хотя я всю жизнь старался с руководством особо близко не сходиться, но неприятностей своему командиру я за время совместной службы ни разу не принес, поэтому рассчитывал, что меня хотя бы выслушают.

Через десять минут, забрав у меня рапорт, полковник задумчиво пообещал:

— Если с прокуратурой вопрос решишь, то я твоему рапорту ход дам. Может передумаешь?

— Нет, Андрей Андреевич, с новым начальником не складывается у меня, по-другому никак не получится. Спасибо за все, до свидания.

Ну теперь осталась еще одна встреча и можно будет отправляться в убежище. Проходя мимо здания Дорожного отдела я метнул мелкий камешек в одно из покрытых толстым слоем пыли окошек, махнул рукой показавшейся за стеклом тени и перебежал широкую улицу Полярников, уворачиваясь от стартующих от близкого светофора машин.

В беляшной, чей интерьер не менялся наверное лет сорок, было как всегда многолюдно. Увидев меня, группа граждан, промышляющих мелкими кражами на вокзале, резко встала и потянулась к выходу, освободив сразу два столика, один из которых прочно оккупировал я. Минут через пять ко мне присоединился невысокий мужчина лет сорока, с удивительно добродушным и сонным лицом. Заместитель начальника уголовного розыска майор Иванов умел казаться душкой. Мы выпили по «соточке» и с удовольствием впились в разделенный по братски горячий беляш.

— Ну и фули это было, друг мой Коля? — с трудом оторвавшись от удивительно быстро кончающего беляша, спросил мой друг Саша.

— Это была провокация, которая почти удалась, Саша.

— Ну а теперь то ты на что надеешься? Начальник тебя сливает, как только появишься, попытается уволить. Прокуратура что-то с делом мутит. Адвокаты жуликов бегают, орут, что тебя посадят. Что дальше будешь делать?

— Саш, я тебе больше скажу, я сегодня при выписке из госпиталя увидел справочку, что мое состояние здоровья позволяет участвовать в следственных действиях. Я думаю, что на выходе меня ждали, но я ушел через пожарных.

— Нихрена себе.

— Вот и я о том же. Мишин из городской прокуратуры с меня пытался взять объяснение по факту провокации моего похищения, но я скандал поднял, заставил заявление от меня принять. Вот он, наверное, готовился сегодня дело возбудить и меня на трое суток в ИВС закрыть. Мне только одно непонятно, прокуратура забоялась с адвокатами связываться или им тупо денег занесли?

— Думаю второе.

— И я также думаю, больно рьяно он за меня взялся.

— Ты мне скажи, зачем это все?

— Да там все сложно. Познакомился с девушкой. Узнал, что у нее неприятности. Ее знакомого убили, а он завещал две квартиры ей, с условием, что его сын-алкаш будет продолжать жить в одной из них. А в убийстве оказались замешаны «Белое братство» и бригада бандосов с рабочего поселка. Сынка-алкаша бандосы спрятали в психушке, а барышню попытались прирезать, пока она в наследство не вступила. Я сынка нашел, из психушки забрал и спрятал, а когда выезжал из больницы, мне на хвост упали два джипа, хотели зажать, но я чудом ушел. Ну я и решил, что если к ним одному на базу приехать, ну и маленько подразнить, то они от моей наглости захотят меня наказать, ну и подстраховался, молодого опера из «тяжких» попросил «наружку» заказать, все равно там на их причастность материалов море, просто «тяжкие» не знают, за кого лучше взяться. Посчитал, что если все срастется, то их всех «примут», и им уже не до двух жалких квартир будет. Не учел, что за них так яро прокуратура встрянет.

— Да ты много чего не учел, все на авось…

— Да брось, Саша, у нас всю жизнь так, все на авось.

— Что делать будешь?

— У меня больничный пока на неделю. Спрячусь пока. Отлежусь, больничный продлю в гражданской поликлинике. А потом появлюсь или на работе, или по месту жительства. Меня там и задержат, а вот после этого поднимется большой скандал.

— Каким образом?

— Саш, не в обиду, не буду пока говорить, сглазить боюсь. Как начнется что-то склеиваться, я тебе позвоню, скажу, наверное ты сможешь мне тоже помочь. Давай повторим, на посошок?

Повторили, разбежались. Саша вернулся на службу, а я поплелся к любимой женщине, потому что других комфортных укрытий у меня сейчас не было.

Любимая открыла дверь, кивнула, и молча ушла в комнату. Я разделся и в полном недоумении прошел за ней. Женщина сидела за столом в зале, глядя на быстро сереющее небо за окном. Я остановился в шаге от нее. Сердце билось часто- часто. Сейчас я особенно ясно понял, как я по ней соскучился. Хотелось сделать этот шаг, схватить хрупкое тело, до хруста костей прижать к себе, уткнуться в копну золотистых волос и не отпускать ее никогда. Я глубоко вздохнул, почувствовал ноющую боль в треснувших ребрах, и скрестил руки на груди, чтобы не сорваться:

— Люда, прости, но так вышло, что мне не к кому обратится. Мне надо дней пять пожить где-нибудь, чтобы меня никто не нашел. Мне нужна твоя помощь.

Любимая женщина молча положила на стол связку ключей и ни слова не говоря двинулась к выходу. Я схватил ее за руку, притянул к себе:

— Что случилось?

Молча смотрит на меня