Опасные манипуляции 2 - Роман Феликсович Путилов

— Вы эту филькину грамоту уберите, и сами уберитесь куда-нибудь. Зачем мне представитель, если у меня директор есть.

— Считайте, что директора у вас нет — на лоб мне опустилась прохладная ладонь, директор пребывает без сознания после вашего допроса.

— Я ее не допрашивал, у нас дело еще не возбуждено.

— Тогда тем более. Вы опрашиваете человека по делу, вытекающему из деятельности юридического лица, но человек вам ничего ответить не способен по состоянию здоровья, а представителя организации со всеми полномочиями вы отказываетесь опросить. Напрашивается вопрос — вы точно следователь?

Следователь ругался несколько минут, затем сдался:

— Хорошо, присаживайтесь, будем брать объяснение.

Пару минут они заполняли шапку бланка. Мне было почти хорошо. Головная боль затихла где-то в глубине головы, меня никто не трогал. Мои проблемы взял на себя мужчина, а я только с интересам прислушивалась к диалогу двух человек, которые как шарик пинг-понга перебрасывались вопросами и ответами.

— Место работы?

— Представитель общества «Незимида».

Опять вопросы, ага, перешли к сути.

— Что вы хотите сообщить по существу произошедшего?

— Ничего, кроме того, что наша организация к этому отношения не имеет.

— Ну как же, постройки ваши?

— Нет, не наши.

— Вот справка от завода, что «Незимида» приобрела теплицы и овощехранилище.

— А вот справка из БТИ, что документы только сданы на регистрацию, а до момента регистрации они являются собственностью завода.

— Да это формальность!

— Формальность или нет, я не знаю, но по закону это еще не наш объект.

— Хорошо, с объектом я еще разберусь. Погибшие люди — ваши работники?

— Нет, это работники завода.

— Они работали на вашего директора, вот показания свидетелей.

Я попыталась сказать, что…но меня придавила тяжелая ладонь, потом успокаивающе погладила по плечу.

— Наш директор попросила частным образом очистить от снега несколько квадратных метров теплицы, четверо человек согласились, но потребовали денег, обещая сделать работу на следующий день. Директор отказалась, выдам им за две отброшенные лопаты пять рублей. На этой почве произошел конфликт. Монету рабочие завода выбросили в снег, пообещав девушке неприятности. Больше они не общались. Если вы считаете, что это отношения работника и работодателя — это смешно. Кстати, у меня встречный вопрос — как погибшие проникли в овощехранилище?

Следователь окрысился:

— Здесь вопросы я задаю!

— Так я знаю ответ на этот вопрос. У овощехранилища был сломан замок, рядом валялся лом. Вы считаете, что это наш директор так дверь открыла? Сломала ломом замок, чтобы впустить работников? Так у нее ключи есть.

В это время в кабинет ввалилось несколько женщин, под верхней одеждой у которых были поддеты белые халаты. Как я поняла, это прибыла бригада «Скорой помощи» по мою душу. Женщины выгнали из кабинета всех мужчин, и начали возится со мной. Я вяло выполняла их команды, не вполне понимая, что они со мной делали. В конце я почувствовала укол в плечо, после чего меня оставили в покое. Через некоторое время я почувствовала облегчение, попыталась сесть прямо, но рука Николая меня опять остановила:

— Потерпите, Людмила Владимировна, сейчас домой поедем.

— Это куда вы собрались, я еще никого не отпускал.

— Товарищ следователь — залязгал голос моего представителя: — вам же врач ясно сказал, у человека крайняя степень переутомления, она не в состоянии отвечать на вопросы. Ваши объяснения будут филькиной грамотой при наличии справки от «Скорой». Мне ваши попытки натянуть сову на глобус надоели. Вот вам заявление, что сотрудники завода взломали купленное нами помещение и незаконно проникли туда. Прошу приобщить к делу. Там говорят, еще одно тело было обнаружено, тоже наш директор ему голову проломила, или смешить больше народ не будем. А в шкафчиках погибших говорят много чего интересного было, из других цехов украденного.

— Вы не имели право никого допрашивать!

— Так я никого не допрашивал, я с вами, товарищ следователь, сплетнями делюсь.

Потом наступила тишина. Жар перестал печь меня изнутри, головная боль прошла, я стала засыпать, когда меня вновь подняли вверх и куда то потащили. Но мне было уже все равно.

Глава двадцать четвертая

С любимыми не расставайтесь

Сутки я не отходил от постели любимой женщины. После таблетки парацетамола или обтирания водкой, она на пару часов становилась холодной как ледышка, но потом опять начинался жар и горячечный бред. Через сутки я отрубился, чтобы в ужасе проснуться через три часа, но у больной температуры не было, она спокойно спала в кровати. Поэтому я позволил себе уснуть до утра. Утром, накормив болящую, и убедившись, что до вечера он выживет без моей помощи, я задумался о последовательности действий на сегодня. Мои основные дела были на другом берегу реки. Отправив несколько сообщений через оператора пейджинговой связи, я, поскрипывая своими многострадальными ребрами, покинул уютную квартиру.

Будущее тепличное хозяйство общества «Незимида» встретила меня шумом, издаваемым десятками дружно работающих людей. Я подошел поближе и охренел. Три десятка наследников Стаханова, с полнейшим энтузиазмом, выносили из овощехранилища листы стекла и издающий душные миазмы мусор. Стекла бережно обтирались от налипшей грязи и аккуратно складывались возле теплиц, а мусор вываливался в пару огромных контейнеров. Всей этой толпой умело руководил и подгонял высокий мужчина средних лет.

Я встал у ворот и подождал полчаса, пока вереница людей, тащивших стекло из подвала не иссякла, а работники не собрались возле руководителя. Пока я подходил поближе, начальник прокричал что-то одобряющее и повелительно махнул рукой, распуская народ. Судя по разочарованным лицам людей, они рассчитывали немного на другой порядок расчета за выполненный труд. Я подошел к мужчине сзади:

— Добрый день. Вы — Вячеслав Анатольевич?

— Да, вы не ошиблись. Слушаю вас.

Ишь, какой барин.

— А что вы делаете на нашей территории?

Мужчина выпучил глаза:

— Что значит вашей территории? Вы кто?

— Я представляю общество «Незимида».

— Вы как-то поздновато прибежали. Я так понимаю, что ваш директор сидит в тюрьме, а территорию теперь вновь вернут ее истинному