Битвы Третьего рейха. Воспоминания высших чинов генералитета нацистской Германии - Бэзил Лиддел Харт

Рундштедт в целом был согласен с этим определением и добавил: «Но еще задолго до наступления зимы шансы на успех начали стремительно падать из-за постоянных задержек нашего наступления, вызванных плохими дорогами и грязью. Украинский чернозем после десятиминутного дождя превращался в непроходимое болото, останавливая любое движение. В наших гонках со временем это стало серьезнейшим препятствием. К тому же в России было очень мало железных дорог, чтобы подвозить припасы наступающим войскам. Кроме того, русские армии, отступая, увеличивались – в их ряды вливались все новые резервы. Нам казалось, что едва мы успевали разбить одну воинскую часть, как на ее месте тут же появлялась другая».

Блюментрит подтвердил все сказанное, кроме тезиса о склонности русских к отступлению. На основном направлении отступления – Московском – они держались до последнего, часто попадали в окружение, но немцы практически ни разу так и не смогли воспользоваться возможностью полного уничтожения окруженных частей, так как оказывались обездвиженными. «Отвратительные дороги были самым страшным препятствием, за ним следовали ужасные железные дороги, даже если они находились в исправном состоянии. Наша разведка оказалась не на высоте и недооценила эти факторы. Более того, восстановлению железнодорожного сообщения очень мешало изменение размера железнодорожной колеи при переходе русской границы. Таким образом проблема снабжения во время русской кампании из-за местных условий стала одной из самых серьезных». Тем не менее Блюментрит считал, что Москву можно было взять, если бы был принят оригинальный план Гудериана и если бы Гитлер не потерял так много времени, принимая решения. Чуть позже я остановлюсь на мнении Блюментрита подробнее.

Еще одним фактором, на который указал Клейст, явилось отсутствие у немцев явно выраженного преимущества в воздухе, как это было во время западной кампании 1940 года. Хотя им удалось изрядно потрепать русскую авиацию и тем самым установить некоторый численный перевес, снижение сопротивления в воздухе осталось незамеченным из-за быстрого увеличения площадей, на которых требовалось обеспечить воздушное прикрытие. Чем быстрее развивалось наступление, тем больше возрастали и площади. Говоря об этом, Клейст заметил: «В ряде случаев танки не могли идти вперед из-за отсутствия прикрытия с воздуха. Аэродромы, где базировались истребители, находились слишком далеко. Кроме того, численное превосходство, бывшее на нашей стороне на первом этапе, было скорее явлением местным, чем всеобщим. Нас выручал опыт и умение наших летчиков, а не большое количество самолетов». Это преимущество довольно скоро исчезло, поскольку русские быстро приобрели необходимый опыт и к тому же имели возможность пополнять свои ряды.

Кроме этого, по мнению Рундштедта, при выборе первоначальной диспозиции немецких войск была допущена ошибка, отрицательно повлиявшая на операции, последовавшие за прорывом. В соответствии с планом верховного командования между левым флагом армий Рундштедта и правым флангом армий Бока имелся разрыв, где располагалась болотистая пойма реки Припять. Имелось в виду, что эта территория непроходима, а значит, ее без опаски можно проигнорировать, сконцентрировав все силы в двух основных кулаках по обеим сторонам от пояса болот. Рундштедт сомневался в мудрости этого решения, еще когда план находился в стадии обсуждения. «Из моего личного опыта пребывания на Восточном фронте в 1914–1918 годах я знал, что русская кавалерия сможет действовать на Припятских болотах, поэтому был крайне обеспокоен наличием разрыва в линии наступления. Он оставлял русским возможность нанесения фланговых ударов».

На первой стадии наступления опасения оказались беспочвенными. После того как 6-я армия Рейхенау форсировала Буг на участке к югу от болот, танки Клейста беспрепятственно покатили вперед и заняли Луцк и Ровно. Но после пересечения старой русской границы, уже на пути к Киеву немецкие войска подверглись фланговой атаке русского кавалерийского корпуса, неожиданно появившегося со стороны Припятских болот. В результате сложилась чрезвычайно опасная ситуация, и, хотя после тяжелых и продолжительных боев угроза была устранена, наступление задержалось, немцы потеряли драгоценное время и упустили шанс быстрого прорыва до Днепра.

Нетрудно догадаться, как эта задержка нервировала Рундштедта, однако в том, что она оказала отрицательное воздействие на реализацию плана вторжения в целом, полной уверенности нет. Подобные контратаки никак не повлияли на успешное наступление армий Бока, развивавшееся к северу от болот, где, собственно, и находился центр тяжести всей операции.

Именно здесь, на пути к Москве, Гитлер сосредоточил лучшие силы, которым предстояло выиграть решающую битву. Ход событий на этом фронте еще яснее подчеркнул трудности, с которыми столкнулись Рундштедт и Клейст на юге, и высветил допущенные при составлении плана наступления просчеты.

Ясную картину планируемого и фактического хода наступления нарисовал мне генерал Хейнрици. Это был маленький аккуратный человек с манерами приходского священника, который всегда не говорил, а вещал, словно читал проповедь. Он не был похож на военного, но, тем не менее, был им; начав свой путь в 1940 году с командира корпуса, он закончил его командиром группы армий, защищавшей в 1945 году Берлин. Его рассказ был дополнен генералом Блюментритом, бывшим во время наступления от Брест-Литовска до Москвы начальником штаба в группе армий Клюге.

Если говорить кратко, план предусматривал окружение основных сил русских армий, с использованием во внутреннем кольце пехотных корпусов, а во внешнем – двух внушительных групп танков. Русские едва не попали в клещи в районе Слонима, но в последний момент сумели выскользнуть. Затем клещи снова раскрылись, и в районе Минска еще раз была предпринята попытка окружения даже более крупных сил противника. Существовала надежда, что эта битва станет решающей. Однако полного успеха все-таки достигнуто не было, хотя много русских попало в плен. Клещи не сумели вовремя захлопнуться по причине «неожиданного сильного дождя». Все маневры выполнялись на высокой скорости, и на девятый день Минск был взят. Но немцы уже углубились на 200 километров в глубь России и отвлеклись от своей главной цели.

Когда Минск остался позади, местность стала куда более тяжелой, да и погода не улучшилась. Блюментрит выразил свои впечатления следующим образом: «Эта страна оказалась чертовски трудной для движения танков – бескрайние девственные леса, заливные луга, ужасные дороги и старые мосты, не способные выдержать вес танка.