Победить Наполеона. Отечественная война 1812 года - Инна Соболева

Император Александр I, выросший в Зимнем дворце среди прекрасных произведений искусства, собранных бабушкой, отлично разбирался и в живописи, и в скульптуре. Посещая Жозефину, он не скрывал восхищения вкусом хозяйки Мальмезона, сумевшей собрать великолепную коллекцию. Уже после смерти Жозефины он приобрёл у её наследников тридцать восемь картин и четыре скульптуры. Они и сейчас в Эрмитаже, как и дивная камея Гонзага.

Наполеон, приехавший в Мальмезон незадолго до Ватерлоо, попросил заказать для него небольшую копию портрета Жозефины, который ему особенно нравился. Он хотел взять его с собой как талисман. Но талисманом, приносившим ему счастье, была живая женщина. Портрет её заменить не мог.

До нас дошли слова подруги Жозефины, вдовы генерала Жюно Лоры д’Абрантес: «После этой смерти всех охватил страх. В жизни этой женщины постоянно присутствовал человек, ниспосланный небом и царствовавший над всем миром. В день, когда его могущество угасло, душа этой женщины угасла вслед за этим! В этом заключается глубокая тайна, которую можно понимать умом, но никогда не суждено раскрыть».

Наполеон скончался 6 мая 1821 года. Жозефина – 29 мая 1814 года. И вот ведь что поразительно: в их смертях – невероятное количество совпадений. Более чем странное поведение врачей – не самое из этих совпадений удивительное. Оба они умерли в мае. Оба – в пятьдесят один год. Только Жозефина – на семь лет раньше. Как будто судьба заранее отмерила им поровну жизни на этой земле…

Мария Луиза. Императрица. Жена

Итак, через боль, через слёзы и сомнения брак с Жозефиной всё-таки расторгнут. Откладывать новую женитьбу, ради которой он и расстался со всё ещё любимой женщиной, не имеет смысла. Ему нужен наследник. Как можно скорее! Ему ведь уже сорок. Надо успеть вырастить сына. Так что при выборе невесты речь идёт не о чувствах – о способности будущей жены выполнить возлагаемую на неё миссию. Великая княжна Анна Павловна, сестра царя Александра, отпала сразу (даже если бы Романовы на этот раз не отказали): когда ещё она сможет родить?

Он знает, Мария Валевская – а её он любит, и она его боготворит – вот-вот родит. Лучшей жены не найти. Но он, великий ниспровергатель тронов, не в силах отказаться от традиции, по существу-то совершенно ему чуждой: монарх должен жениться только на особе королевской крови. Стремление во что бы то ни стало следовать этой традиции – очевидная слабость, не осознанная, быть может, и им самим неуверенность. Нельзя исключить и того, что он озабочен легитимностью власти своего будущего, ещё не рождённого сына, наследника престола.

Так или иначе, но он решает: его женой станет австрийская принцесса Мария Луиза. Почему? Габсбурги – королевский род уж наверняка легитимный. К тому же женщины этой семьи на редкость плодовиты: у Марии Луизы двенадцать братьев и сестёр, а в прошлом случались и рекорды: семнадцать и даже двадцать шесть детей. Это вселяло надежду: принцесса не окажется бесплодной.

Когда в 1810 году король побеждённой и беспомощной Австрии получил предложение от своего победителя и владыки, пожелавшего взять в жёны его восемнадцатилетнюю дочь, великую герцогиню Марию Луизу, он не мог себе позволить долгих раздумий, а уж тем более отказа. Он принес дочь в жертву ради обретения мира для своей страны. Он понимал: Марии Луизе страшно. Очень страшно. Франция с детства была для неё, как сказали бы сейчас, «империей зла». Она прекрасно знала о судьбе своей двоюродной бабушки Марии-Антуанетты, привыкла думать, что Наполеон – чудовище, враг её страны.

В детстве её любимым развлечением была игра в «Наполеона». Лука Гольдони, внимательнейшим образом изучивший архивные материалы, в том числе австрийские, рассказывает, что «Мария Луиза и её брат Франц Карл назвали Бонапартом деревянную куклу; давая выход всем своим страхам, тревогам и злости, которые вызывал у них этот враг-француз, они пинали её, обзывали обидными словами и даже поджигали». Эта, в общем-то, жестокая игра была единственным дозволенным принцессе отступлением от норм добропорядочного поведения. По словам Десмонда Сьюарда, историка серьёзного, опирающегося исключительно на документальные свидетельства, «Мария Луиза получила едва ли не монастырское воспитание под недремлющим оком суровых гувернанток. Ей никогда не позволялось оставаться наедине ни с одним мужчиной, за исключением отца, и для того, чтобы в её присутствии не прозвучало ни одного намёка на тайны секса, ей разрешалось иметь четвероногих питомцев только женского пола. Она ни разу не побывала в театре. Её единственными украшениями были коралловое ожерелье и несколько жемчужин. Единственно дозволенные ей забавы заключались в собачке, попугае, цветах и венских взбитых сливках».

Читая об этом, начинаешь понимать, почему Наполеон привязался к ней, даже полюбил. Он не знал таких женщин, не представлял, что такое невинность. Судя по воспоминаниям разных людей, именно невинность он ценил в своей молодой жене больше всего. Наверное, ему казалось, что невинность – гарантия верности. Как он ошибался…

Они увидели друг друга уже после того, как она официально стала его женой. Он не поехал в Вену ни для того, чтобы познакомиться с невестой, ни даже для участия в церемонии бракосочетания. Вместо себя он послал верного Бертье, передал с ним свадебный подарок – комплект украшений. Сейчас колье и серьги хранятся в Лувре, они были куплены за три миллиона семьсот тысяч долларов.

Подарок, надо сказать, впечатление произвёл. И на невесту, и на её августейших родственников. Одного из них, дядю невесты, эрцгерцога Карла, которого разбил никак не меньше, чем в десятке сражений, Наполеон попросил замещать себя во время торжественной церемонии (бывают просьбы, в которых хочешь не хочешь, а отказать невозможно).

Но это вовсе не значит, что он не хочет произвести впечатления на новую жену. Он просто выражает своё пренебрежение Габсбургам, а вовсе не ей.

Он выезжает ей навстречу, садится в её карету, целует. Она смущена, но, не задумываясь, находит слова, ставшие ключом к его сердцу: «Сир, ваш портрет вам не льстит». Случилось то, чего не ожидала ни она, ни её родственники: Наполеон ей понравился. Своим приближённым император потом не раз повторял: «Женитесь на немках, они ласковы, не испорчены и свежи, как розы».

Всё кажется таким безоблачным… Но вскоре он получает известие из Польши: пани Мария родила сына. Какое скрещение судеб… Этот мальчик (на этот раз он уверен абсолютно: его сын!) был зачат в Шёнбрунне, том самом замке, где выросла его молодая жена. Может быть, ему не следовало идти на поводу чуждых традиций, следовало жениться на Марии и растить сына? Он приглашает Валевскую в Париж. Но в это время жена объявляет о первых признаках беременности. Всё. С этого дня он – верный, добропорядочный муж.

Надежда польской красавицы вернуть любовь рухнула. Навсегда. Но он щедро одарил мать своего ребёнка, охотно играл с малышом (он вообще любил детей, не только своих), присвоил ему титул графа, назначил канцлера его опекуном. А для Марии Луизы он делал всё. Его покорили её искренность и простодушие. Он доверял ей совершенно и делился с ней своими планами, чего вообще-то предпочитал не делать никогда. К каким чудовищным последствиям это привело, мне ещё предстоит рассказать. После рождения сына император изменился настолько, что иногда даже пренебрегал государственными делами, чтобы побыть с семьёй. Мария Луиза была очарована. И – неподдельно счастлива. Она получила то, для чего была рождена: спокойную жизнь в кругу любящей семьи.

Роды у Марии Луизы были тяжёлые, сначала даже решили, что ребёнок родился мёртвым. Мадам де Монтескью (в недалёком будущем – любимая воспитательница мальчика, он будет называть её «мама Кью») начала растирать новорождённого, влила ему в рот несколько капель водки, завернула в тёплые пелёнки. Через семь минут он испустил первый крик. В комнату вошёл архиканцлер Жан Жак Режи де Камбасерес и в соответствии с протоколом объявил, что родился мальчик и имя ему дано Наполеон Франсуа Жозеф. «Перед вами король Рима!» – воскликнул Наполеон. Он был счастлив. Его преданный слуга рассказывал, что впервые увидел слёзы на глазах императора…

Но это – официальная версия происшедшего. Существует и другая, на мой взгляд, маловероятная, но тем не менее любопытная. Якобы ребёнок родился мёртвым. Якобы верный Бертье незаметно принёс в комнату роженицы сына своего преданного орлоносца, появившегося на свет неделю назад, и подменил младенцев. Сделано это было якобы потому, что наследник нужен был Наполеону немедленно. Он не мог и не хотел ждать. Но верится в это с трудом: так любил император сына, так старался сделать для него всё возможное и невозможное, так тосковал в разлуке.

Все, кто имел доступ во дворец, спешили поздравить счастливого отца. Среди посетителей был и австрийский посол в Париже Карл Филипп цу Шварценберг (Наполеон до последней битвы при Ватерлоо будет благоволить ему, даже выхлопочет у своего тестя Франца I для Шварценберга маршальский жезл, после Ватерлоо фельдмаршал, победивший Бонапарта, будет произведён в генералиссимусы). Он и его супруга немало способствовали браку императора.