Четырнадцать гениев, которые ломали правила. - Ландрам Джин

Мифический бог Тализин стал образцом для Райта, хотя он никогда и не признавал этого на людях. В его предназначении как высшего существа было что-то ницшеанское, то, что позднее Айн Рэнд обессмертит в своей объективистской философии, превозносящей «эгоизм и индивидуализм».

С детства Райт был горячим нонконформистом. Он не выпячивал свою философию столь явно, пока, уже будучи в летах, не поместил свой девиз над дверью собственного поместья в Висконсине: «Истина против всего мира». В основе буйного поведения Райта лежала его уверенность в том, что он — человек особенный и может действовать независимо от окружающих, не заботясь о последствиях своих поступков. В подростковом возрасте Райта очаровала сказка о волшебной лампе Аладдина, который отныне и поселился в его фантазиях. Как и для Аладдина, жизнь для Райта представляла череду волшебных возможностей, и едва ли находились препятствия, преграждающие путь к успеху. Он так и не закончил среднюю школу Мэдисона, а начал посещать лекции по инженерии в университете Висконсина. Его учителем стал лучший из лучших — Луис Салливэн, отец небоскреба, автор фразы: «форма определяется функциональными задачами». Райт работал для Салливэна несколько лет и считал его своим либер майстер(любимым мастером). К этому времени мой герой уже был женат на своей первой жене Кэтрин и имел двух детей.

Райт был постоянно недоволен своей работой или работой кого бы то ни было еще. Он был нетерпелив, нетерпим и начал подрабатывать на стороне, дабы получить побольше комиссионных, что закончилось его увольнением. Как и во многих других случаях, здесь «кризис явился прародителем творческой энергии», и в 1893 году Райт открыл свою собственную архитектурную практику. Поучения матери о том, что «лет более священной профессии, чем архитектор», возымело на него свое действие, и он стал профессиональным архитектором.

Скандал

Райт был горячим и дерзким иконоборцем, нарушавшим традиции как в архитектуре, так и в жизни. Превыше всего он ценил нонконформизм. Что и продемонстрировал в 1909 году, сбежав с любовницей в Европу на сорок первом году жизни, в пике своей карьеры. Внезапно исчезнув с Меймой Бортвик Чини, Райт оставил процветающую практику, преданную жену и шестерых детей. Он только что закончил отделку нового дома Эдвина и Меймы Чини в Оук-Парке (штат Иллинойс).

Клиенты Райта частенько становились его друзьями, так как он создавал интерьеры, отражающие психологический настрой владельца. В этом же случае дружба переросла в страсть. Мейма Чини была привлекательной, непокорной женщиной, обладавшей райтовским темпераментом. Она получила докторскую степень по педагогике и проповедовала свободную любовь.

Не в силах справиться с чувством вины за разрушение двух семей, Райт и Мейма Чини тихо скрылись сразу после рождения шестого ребенка Райта. Газеты были шокированы скандальным поступком Райта, тем более что он был уважаемым членом общины и церкви фешенебельного Оук-Парка, не говоря уже о выдающемся положении, которое занимал среди архитекторов Среднего Запада. Свою практику в Чикаго Райт оставил в руках помощника (она закрылась через год) и не возвращался сюда целых полтора года.

Райту постоянно грозило банкротство, но он имел наглость занять у одного друга в Чикаго 10000 долларов для финансирования побега. Сначала любовники укрылись в Берлине (Германия), потом переехали во Флоренцию (Италия), в то время как Райт вместе с Эрнстом Уосмутом готовил к изданию свои работы по архитектуре. Именно Уосмут и поручил ему опубликование архитектурных проектов.

Чикагские газеты пестрели возбужденными заголовками о сбежавшем архитекторе. Средства массовой информации и религиозная община вовсю поносили его. Разумеется, Райт был ошарашен потоком обвинений со стороны «заурядных личностей».

Вилла Медичи во Флоренции вдохновила Райта вернуться домой, в Америку, и построить дом своей мечты в Спринг Грин (штат Висконсин). Он создал утопический проект поместья, которое должно носить имя Тализин. Через несколько лет, когда дом будет закончен, за позорное сожительство Райта с чужой женой его будут называть «любовным гнездышком».

Эгомания

Райт и до этого был наглым эгоистом, но совершенно ясно, что его роман с Меймой Чини спровоцирован кризисом средних лет. Как и большинство творческих личностей, Райт никогда не учитывал всех возможных последствий своего каприза. В погоне за фантазиями он просто покинул бизнес и семью.

Большинство великих творений Райта были порождены его богатым воображением. В детстве он любил мечтать о волшебной лампе Аладдина. А разменяв пятый десяток, убедил свою любовницу Мейму Чини сбежать от реальности (подобно новому Аладдину) и начать новую жизнь. Находясь в Европе, Райт решил развестись с Кэтрин и увенчать свои фантазии строительством Тализина, укромного уголка для двоих в Спринг Грин, штат Висконсин, где они могли бы жить долго и счастливо до конца своих дней. В письме из Европы он убедил мать продать ее дом в Оук-Парке и купить землю для его замка. Анна Джонс Райт не согласилась с сыном, но никогда не отдалялась от него.

Тализин

Экстравагантное поведение сына Анна Ллойд Райт объясняла причудами гения. Фрэнк вырос именно таким, как ока хотела, и она восхищалась его необычными идеями, одеждой, зданиями и поведением, которые по ее мнению были обязательны для «эксцентричного гения». Чикагские газеты были далеко не так снисходительны. Три года они печатали грязные статейки о его возмутительном поведении. Райт попытался противостоять дурным публикациям, наняв репортера, чтобы тот пресекал все новости о нем и Мейме.

Райт принялся за создание Тализина как своего рода кельтского пантеона своему раздутому «Я». Себя он считал величайшим архитектором мира. Замок неподалеку от места, где родился Райт, был закончен в 1911 году. Тализин станет частью его мифического «я». Этому имени суждено было сопровождать его до могилы, и оно все еще является синонимом Райта, свободы и истины в архитектуре.

Природная архитектура

Воспитание на лоне природы оказало сильное влияние на Райта, и он соединил свои впечатления с требованием свободы во всем. Архитектура Тализина, которую он назвал «природной архитектурой», стала его визитной карточкой. Стиль его более поздних творений не слишком отличался от стиля, основополагающие принципы которого воплотились в этом Доме Прерий, или так называемом стиле ранчо. «Природная архитектура» Райта соединила форму и функциональность с природой и целесообразностью, что в конце концов стало краеугольным камнем всех его великих архитектурных новаций. С появлением Дома Прерий устарели такие помещения, как чердак и подвал. В Тализине нашли выход все творческие замыслы автора, в которых эстетика была неотделима от свободы и окружающей среды.

Великолепие костюма

Средне-американское сельское воспитание Райта было очевиднс во всех его творениях и поступках, кроме собственной манеры одеваться. Широкополая шляпа, трость и развевающийся плащ — его типичный наряд. «Кому случалось видеть его входящим в подобном платье, тот никогда уже не забывал этого зрелища» (Сикрест, 1992). Райт наслаждался своим образом иконоборца, и в таком наряде на него стоило посмотреть. Райта считали хулиганствующим ренегатом или, как писали в газетах, «чудаковатым гением», но и то, и другое ровным счетом не влияли на его упорную саморекламу. Хотя не он один использовал как стиль одежды, так и стиль архитектурный, чтобы заявить о себе и о своих зданиях, никто и отдаленно не повторил дерзкого стиля Фрэнка Ллойда Райта.

Прометеевский дух

В поисках новых возможностей архитектуры Фрэнк Ллойд Райт являл собой квинтэссенцию прометеевского

духа. Он поклонялся лишь свободе и истине, и они вдохновляли его гений. К досаде семьи, жен и знакомых, он нарушал общественные приличия. Райт был независимым мечтателем интуитивного склада. Его никогда не тревожило то, что «было», и поэтому он был способен создавать то, что «могло бы быть».