Невидимые волны - Митрофан Лодыженский

Возвращение Василия Алексеевича домой было теперь уже недалеко. Он был счастлив и спокоен; он верил, что та сила, которая привела его ко Христу, не оставит его на жизненном пути.

И в этом его пути прежде всего ему предстоит исполнить долг по отношению к девушке, душу которой он смутил, обещая на ней жениться. Ему, Сухорукову, предстоит поступить по данному старцем совету: соединить свою жизнь с жизнью Елены Ордынцевой. Он серьезно возьмется за это дело. И его начинала занимать мысль о Елене, о том, где она теперь и как она отнесется к нему, когда он ее увидит…

ЧАСТЬ ПЯТАЯ

В Отрадном за время продолжительного отсутствия Василия Алексеевича произошли события, неприятные для старика Сухорукова.

Прежде всего, совершилось следующее: сбежала от старика дебелая Лидия Ивановна, которая, как мы знаем, управляла женской половиной отраднинского дома и была главной экономкой Алексея Петровича. Сбежала она в такой форме, что ничего нельзя было сделать, чтобы вернуть ее обратно. Лидию Ивановну увез с собой штук-мейстер Аристион Лампи, приглашенный Сухоруковым для своих увеселений. Лампи увез Лидию Ивановну в ближайший уездный город, где с ней и обвенчался, и они сейчас же укатили в Москву.

Оказалось, что Лидия Ивановна за время своего хозяйничания у Алексея Петровича в качестве экономки сумела скопить порядочную сумму денег. Алексей Петрович доверял ей делать покупки в уездном городе для дома. Расходы были большие, потому что Сухоруковы жили широко. В уездный город он посылал ее довольно часто, ей вполне доверял, отчетов по покупкам не смотрел и от нее их не требовал. Кроме того, прежде, когда Лидия Ивановна была помоложе, она была его любовницей. В цветущие годы Лиденьки старик Сухоруков щедро награждал ее различными подарками. Она умела извлекать из своего повелителя всяческие земные блага, умела притом беречь копейку.

К Лидии Ивановне подбился Аристион Лампи, когда узнал, что у нее есть деньги. Кроме денег, Лидия Ивановна вообще была еще привлекательной, красивой женщиной. С Лампи она заигрывала довольно заманчиво, увлекая его на всякие приятные разговоры. Что касается Лампи, то, хотя он и был привержен к выпивке, но, живя теперь в деревне, удаленной от городских соблазнов, он несколько повыправился. Для Лидии Ивановны у него были свои «шармы». Он был сравнительно молод, ему было немного более тридцати лет, а ей приближалось к сорока. Главное же прельщение для Лидии Ивановны здесь заключалось в том, что с замужеством за Лампи она делалась свободной, выходила из своей крепостной зависимости.

Все это кончилось тем, что в один прекрасный день ни господина Лампи, ни Лидии Ивановны в Отрадном не оказалось. Когда это обнаружилось, в отраднинском доме произошел великий переполох. Алексей Петрович снарядил погоню за беглецами, но погоня опоздала. Беженцев уже обвенчал один уездный священник, который совершил венчание без «оглашения» и без документов невесты. По этому поводу Алексей Петрович возбудил даже дело в местной консистории, но это было слабым утешением. Лидию Ивановну он потерял безвозвратно.

Другое событие, которое тоже огорчило Алексея Петровича, это то, что его бурмистр Иван Макаров, правая рука по хозяйству, человек, пользовавшийся полным доверием своего господина, оказался плутом и мошенником. Он обворовывал Алексея Петровича уже много лет. У этого бурмистра была дочь замужем за богатым мельником в соседнем селе. Случайно обнаружилось, что бурмистр уже давно тайно провозил к мельнику барскую рожь, награждая ею свою замужнюю дочь. Хищение это за последнее время приняло большие размеры. Старику Сухорукову пришлось с бурмистром расстаться. Алексей Петрович был принужден сослать его в дальнюю деревню. Надо было искать нового управляющего, а эта задача была не из легких.

Было за это время у Алексея Петровича и такое дело, которое казалось удачным, но последствия которого были соединены опять-таки с неприятностью.

Алексей Петрович, как мы уже знаем, хотел еще зимой возбудить процесс по размежеванию с соседом Ордынцевым, хотел возбудить процесс относительно того лога, в котором Ордынцев запретил ему охотиться. Он желал проучить Ордынцева за дерзкое письмо, которое тот ему написал. Тогда же зимой он и начал дело с Ордынцевым, доказывая, что означенный лог есть его, Сухорукова, собственность, и утверждая, что лог был будто бы неправильно захвачен Ордынцевым.

Умение Сухорукова дать взятку и ловкая подтасовка свидетелей по этому делу, подтасовка, подстроенная сухоруковским поверенным, привела к тому, что суд присудил лог в пользу Алексея Петровича.

Сухоруков был очень доволен этим судебным решением, но он никак не ожидал тех последствий, к которым привело лишение Ордынцева его собственности. До Сухорукова дошло известие, что старик Ордынцев не пережил такого решения суда, что будто это решение так поразило старика, что его хватил апоплексический удар.

Узнав о внезапной смерти Ордынцева, Алексей Петрович, как он ни был эгоистичен, принял это известие с неприятным чувством. «Зачем эта глупая смерть», – думал он с некоторой досадой. Ведь он хотел только, как он говорил, проучить Ордынцева за его дерзость. Он, может быть, даже и вернул бы ему этот лесок, если бы Ордынцев смирился. Да, наконец, решение суда, будто бы так поразившее Ордынцева, не было еще решением окончательным. Это было решение первой инстанции. И кто мог ожидать, что Ордынцев так отнесется к этому проигрышу в суде…

Старику Сухорукову вообще как-то не повезло за последнее время. Довольно и того, что он остался совсем без рук, лишившись таких помощников, как Лидия Ивановна и бурмистр Иван Макаров. В особенности он привык к своему бурмистру. Это был дельный человек и очень распорядительный, а главное, он умел успокаивать своего барина. Спокойствие же было очень нужно Алексею Петровичу. Он начинал стареть, начинал, что называется, поддаваться. С некоторых пор у него стала побаливать печень. Он сделался раздражителен и часто сердился. Радостное настроение, которое явилось у него после получения наследства, совсем теперь исчезло. Мало что его тешило. И даже «бержерки» его не веселили.

Алексей Петрович много думал о своем сыне; он начал мечтать о нем, как о своей будущей опоре. Он с нетерпением ждал от сына известий. Вот, думалось ему, Василий на Кавказе поправится, приедет домой здоровый, полный энергии. Алексей Петрович отдаст сыну в руки хозяйство по имению. Пускай сын его, Василий, найдет сам между крепостными хорошего себе бурмистра, сам с ним выработается и его наладит. Чего это, в самом деле, Василию все только барствовать, занимаясь конским заводом да охотой, и отдаваться легкомысленному времяпровождению. Погулял он достаточно после своего выхода из полка. Ведь уже два года прошло, что Василий живет в Отрадном без серьезного дела. Пусть и он поработает и даст ему, старику, желанный покой.