Семена огня - Владимир Свержин

Глава 18

Безопаснее всего путь, который никуда не ведет.

Сидя на плечах Карела, Бастиан аккуратно расковыривал отверстие в потолке. Расположившийся под самой дверью Лис истошным голосом орал так, что тюремным крысам оставалось в едином порыве пойти и утопиться во рву:

– У Пэгги был смешной бульдог,Он вышивать крестами мог.Ах, до чего смешной бульдог!Спляшем, Пэгги, спляшем!

Стражник, выведенный из терпения, решил было призвать к ответу вдохновенного певца, но ждавший подобной реакции Сергей тут же бросился ему навстречу и, ловко уклонившись от древка копья, затянул бравурно:

– Споемте, друзья, ведь завтра в походУйдем в предрассветный туман.

Дверь захлопнулась, и Лис снова заголосил:

– У Пэгги был гиппопотам,Он пропадал то тут, то там.Ах, для чего он нужен нам?Спляшем, Пэгги, спляшем!

– Господин инструктор, но это ж невыносимо! – взмолился Бастиан. – Как вы умудряетесь так высокохудожественно не попадать ни в одну ноту?!

– Не поверишь, – на миг прервался Сергей, – долгие годы изнурительных репетиций. Уж сколько человек я этим извел – и не сосчитать! Ладно, не мешай. А то охрана решит, что я, страшно подумать, устал, и, вслушиваясь в гнетущую тишину, заподозрит, что вы тут шкрябаете потолок. Кстати, парни, вы ж не гастарбайтеры, все должно быть чистенько! Заныкайте штукатурку под солому. – Он с шумом выдохнул и вновь завел:

– У Пэгги был ученый кит,Он знал латинский алфавит.Ах, до чего ученый кит!Спляшем, Пэгги, спляшем!

– Господин инструктор, – послышалось в голове Лиса. – Пипин разрешил отвести меня в церковь.

– Замечательно. Будь сама кротость и набожность. И главное, крути головой направо-налево. Надо получше рассмотреть устройство двора, подходы к воротам, выяснить, где поселили Гизеллу с сыном. Охранять тебя будет прикормленный стражник или еще кто-то?

– Прикормленный.

– Это хорошо. Постарайся хоть немного погулять с ним по двору. Так сказать, подышать свежим воздухом. Хотя какой он тут свежий, сплошняком ароматы кухни и конюшни, причем не всегда разберешь, где какие. Будь тиха и задумчива. Пусть охранник разговаривает, похоже, он готов распушить хвост, чтобы произвести впечатление на Прекрасную Даму. Намекни ему, что тебя очень интересует судьба принца, и ты была бы щедра и благодарна за новости. Усекла?

– Да, – подтвердила Евгения. – Но вы же не причините ему зла?

– Нет, мы станем причинять ему добро и наносить знаки благодарности. Не тупи, Евгения Тимуровна, нам сейчас необходимо, чтобы сбокуупомянутый, он же рядомследующий охранник свыкся с мыслью, что исполнять твои маленькие прихоти и крохотные поручения – легко и безболезненно. Задания для начала должны быть самыми незамысловатыми и поощряться кусочками еды и улыбками. Кого я учу? Ты же психолог! А там, глядишь, он пойдет выполнять очередное поручение и, конечно, совершенно случайно оставит дверь открытой.

– На это может уйти много времени.

– Можно быстрее, – согласился Лис. – Приучи его есть в твоих покоях и придумай, как снять ключи с пояса. Но сейчас главное – замковый двор, подходы, отходы. Кстати, если получится узнать, как из крепости вывозят отходы, было бы тоже недурно.

– Вы говорите о нечистотах?

– Ну что ты, всего лишь о грязнотах! Если придется, то и о них тоже. Но пока я имел в виду нечто иное. Полы всех залов и жилых комнат засыпаются свежим душистым сеном, но очень скоро, если под ноги себе поглядишь, легко убедишься, – оно напрочь затаптывается. Конечно, во время осады этот ценный продукт можно отправить в печь: дров-то не хватает. Но в мирное время утоптанное сырье вывозят на возах, потом измельчают, смешивают с глиной и получают вполне пристойные кирпичи.

Судя по виду того сена, которое я здесь вижу, вскоре его должны отсюда убрать. А делают это, скажу тебе исключительно между нами, ибо не дело Высокородной Дамы беспокоиться о столь низменных вещах, ранним-ранним утром, дабы оное сено своим видом не омрачало любования пейзажем и не вредило благорастворению воздухов. И, честно говоря, мне бы не хотелось пропустить сей рассветный экспресс.

Ночь, полная буйного веселья и разгульного пира, нависла над Форантайном. Вокруг пылающих за стенами костров горланили песни и танцевали приехавшие в гости к Пипину Геристальскому бароны, и слуги их, и отряды, и, возможно, собаки. Щедрость, как известно, – одна из главнейших добродетелей истинного правителя, и майордому, намеревающемуся примерить венец кесаря, забывать о вековых обычаях не следовало.

Церемония, начавшаяся как тризна по Дагоберту, безвременно покинувшему круг земной, разрослась в грандиозную попойку, сравнимую по размаху только с царившим здесь обжорством.

Пожалуй, сам Пипин Геристальский вовсе не был обрадован таким поворотом событий. Но сейчас ему как никогда была нужна поддержка этих бряцающих железом вояк. Преданность баронов – щит против тех, кто не пожелает склонить шею и признать его новым кесарем, и – конечно, тут Благородная Дама Ойген была права, – против самовластной сестрицы, беснующейся, точно запертый в человеческое тело ураган. Памятуя об этом, Пипин в сопровождении нескольких верных комисов обходил баронские костры, со всеми пил заздравные чаши и горланил боевые песни о подвигах отцов, дедов и прадедов.

– Господин инструктор, – Бастиан, покрытый каменной пылью, подошел к Лису, – лаз готов, только наверху узковат. Карел не пролезет, но я и, может быть, вы, – он с сомнением поглядел на долговязую фигуру Лиса, – сможем выбраться.

– М-да, друг мой, на тоннель метрополитена не тянет, – покачал головой Сергей. – Ладно, ты покуда вспоминай, не учили ли вас в Сорбонне магическим заклинаниям, чтобы на время превратить крупного Карела в портативного карлика, а я тут пойду, пообщаюсь кое с кем. Опять же, воздухом подышу.

Забраться в звуковую трубу с помощью рослого сэра Жанта было делом сравнительно простым. Сама по себе труба, как и ожидалось, шла наклонно, что значительно облегчало продвижение. Там же, где когда-то стоял постамент с говорящим изваянием, сейчас ничего не было – лишь поросший травой хламник возле конюшни, устроенный в знак презрения к языческим богам в развалинах храма.

Лис приподнял над головой полузасыпанный землей никак не менее полувека назад обломок тележного борта и огляделся: лишь кони недовольно зафыркали, почуяв чужака, но, убедившись, что это не крыса, успокоились.