Свояченица - Татьяна Эльдарова

Когда проводники сказали ребятам, что тело парня осталось на небольшом полустанке дожидаться железнодорожной милиции, девушку скрутила резкая опоясывающая боль по низу живота и пояснице. Она на месяц угодила в больницу, даже в последний путь не проводила своего единственного...

Света спокойно поставила чашку с кофейным молоком, так и не выпив.

- Я всё думаю: напиши я тогда, что жду ребёнка, может, иначе бы всё обернулось?..

"Алексей говорил, что и Анна била себя кулаком в грудь: вот если бы, мол, выслушала Бориса, когда он приходил в последний раз... - следователь вздохнула: - Дуры мы, бабы! Нельзя надеяться только на мужиков, мы и сами можем кое на что сгодиться, кроме койки!"

- ...Но мне так хотелось сказать ему об этом - глаза в глаза, продолжала Света, - я должна была его видеть в этот момент. Я вообще ему мало успела написать... Не умею...

Марья Павловна умела быть и тактичной и мягкой. Она взяла руку молодой женщины, сказала, невольно завидуя смуглянке:

- Ты счастливая, деточка! Не каждой дано встретить такого парня и такое чувство...

- Я была бы счастлива по-настоящему, если бы его ребёнок не покинул меня, как он сам. - задумчиво произнесла Светлана, невольно опять положив руку на живот.

- Всё, как говорится, "в руце Божьей"! И всему - своё время. Представь, ты родила бы тогда, и что?.. Ни выучиться, ни работать толком, кроха голодная на руках - что в этом хорошего? Как дома-то отнеслись?

- Моя мама, когда узнала, что со мной произошло, сказала только, что теперь мне её слёзки отольются... С тех пор я - в общежитии.

- Ну, у тебя здесь совсем неплохо.

Марья Павловна уже хорошенько огляделась. Скромно, конечно, но есть всё необходимое и даже ещё чуть-чуть. Без вот этих ненужных "чуть-чуть" настоящий дом невозможен! - считала она. Да и я сама считаю так же.

- Вообще-то здесь Олег живёт...

- Ты пойми, - убеждала капитан Луканенкова девушку, - ведь этот ребёнок - продолжение тебя! Вот ты говорила, что перестала тогда себе принадлежать, забыла обо всём, кроме своего студента. Так ведь и теперь твоё тело опять уже не совсем твоё: оно готово раздвоиться. Там живет малюсенькое существо и с ужасом ждет решения. Представь на минутку, что этот эмбрион всё понимает!.. Почему тогда ты не задумывалась ни на секунду, а теперь - соображаешь: "быть иль не быть"? Разве тогда проблем было меньше?.. Сейчас ты всё можешь, ты - взрослый человек! Получила такую шикарную профессию: можно дома работать. Сидеть с ребенком самой. Даже если ты и не выйдешь замуж. Мечта! - Воронёнок стал беспокойно вертеться. Марья Павловна на секунду, по бабьи, отступила от темы: - Хороший хоть человек?

- Очень! - горячо и убеждённо сказала Светлана. - Поэтому не хочу, чтобы ему что-то мешало.

- Он кто по профессии?

- Он в каком-то большом издательстве, работает на современном полиграфическом оборудовании. Да вот их продукция, - гордо продемонстрировала Света рекламные проспекты.

- Зарабатывает-то хоть нормально? - Марья Павловна не могла обойти стороной этот жизненно важный вопрос. - Чего же у него жилья своего нет? Какого он роду-племени?

- У него с мамой есть квартира на Сретенке, но малюсенькая, а он хочет купить свою, собирает деньги.

- Ну, а если он будет собирать их до самого конца твоей беременности? Или думаешь, раз он полиграфист, то не заметит, что тебя стало немножко больше?

Луканенкова подумала: "И чего я, собственно, её уговариваю? Мне-то какой резон? Сама, грешница, помчалась в консультацию, когда надо было сессию с токсикозом сдавать! А так - может, был бы у Маринки брат.".

Смуглая девочка взяла в руки чашку.

- Может, вы правы, Марья Павловна, - и улыбнулась: - Видите, запомнила! Даже фамилиё назову, только по слогам: Лу-ка-нен-ко-ва, вот!

- Слушай, деточка, у меня к тебе будет одна просьба: дай мне на время письма Миши из экспедиции.

Увидев протестующий взгляд птенца, как если бы его тащили из клетки за крыло, она решила кое-что объяснить, специально понизив голос и оглянувшись кругом:

- Видишь ли, твой Миша был на самом деле замечательный парень. Он правильно решил, что этот руководитель экспедиции действительно непрост. Настолько непрост, что его... - Марья Павловна сделала испокон века всем понятный жест ребром ладони поперек горла. - Теперь одно его дело ещё рикошетом может ударить по детям, а их ни много ни мало - пять! Мать их подставили и она отсидела ровно столько, сколько ты училась, пока малютки мотались по интернатам.

Расчет следователя оказался верным: птенец слушал, сочувственно раскрыв клюв и представляя себе этих детей.

- Как же так, ведь должно было быть следствие, надо же было разобраться...

- Какое ты ещё дитя! - сказала Марья Павловна голосом Фаины Раневской из кинофильма "Весна". - Ты что, по-прежнему стоишь возле Белого дома и веришь в торжество справедливости через посредство властей?.. Вижу: каждый год туда ходишь. Только мочой там больше не воняет и газончик не истоптан. Посмотри на меня! Вот я - представитель властных структур, капитан милиции, - вещала она теперь "дикторский" текст, - и ничего, благополучно отправлена в отпуск, стоило мне только коснуться дела Арбузова. А Миша? Допустим, ты была в больнице, и не смогла помочь следствию, но где были наши доблестные внутренние органы? Кто вообще стал разбираться, что с ним произошло в поезде? Я понимаю, что тебе это тяжело слышать, но всё-таки так скажу: тебе повезло, что ты помнишь его только живым! У матери этих детей последнее воспоминание о любимом муже (за которого выскочила едва ли не в восемнадцать, точно не знаю - врать не буду) - кровь из его горла... Да и дети выросли фактически без неё.

Поняв по глазам Светы, что она переборщила, Луканенкова снова попросила:

- Я тебе все верну, клянусь косами дочери, они у неё знаешь по какое место?! Мне нужно только их внимательно прочитать, кое-что сопоставить, и я обязательно привезу, лично. Ну уж если лично я тебе успела надоесть, тогда с коллегой Смысловым. Это он заезжал сегодня к маме Миши. - Она одобрительно посмотрела на побледневшую смуглянку. - Молодец, что не забываешь её! Давай форточку откроем?

- Да я к ней редко захожу, она очень занятой человек. У неё уже два внука от старшего сына... А меня все-таки зовет в гости. И Олег ей нравится!..

Светлана подошла к низенькому секретеру в углу возле балконной двери, откуда-то из его недр вытащила прямоугольный пергаментный конверт.

- Вы с собой заберёте или здесь?..

Марья Павловна, сочувствуя девушке, стоящей у окна, сказала с сожалением:

- Возьму с собой, детка, но - как обещала - через неделю верну! Хочешь, расписку напишу?

- А почему именно через неделю? - повернулась к ней Света.

- А такие вот они поставили матери сроки для разборки! Но мы должны их опередить. И опередим! Спасибо, красавица, даст Бог - свидимся еще! по-цыгански предсказала Луканенкова и встала. - Тебе как, пока можно ещё тяжести таскать? Проводи тётеньку до двери. Можешь о визите моём не хвастать: я - личность известная лишь в узком кругу сослуживцев и бандитов. И там, и там почитателей моего таланта - немного!

Смуглянка подставила ей хрупкое крыло...

Марья Павловна с максимальными удобствами расположилась в машине сзади, Смыслова послала за руль:

- Вези меня домой, мочи нет на педали жать!

По дороге она вытрясла из коллеги всё, что он сумел раздобыть, прочитала письма Миши Короткова. Они мало что прибавили к рассказу Светы, но капитан решила: в любом случае - как одно из вещественных доказательств - сгодятся!

В благодарность за скорую и спокойную доставку она заварила сослуживцу свой собственный "фирменный" мелиссовый чай.

- Пойми, мы просто обязаны пойти к Эксперту и всё прояснить! доказывала она Смыслову.

- Да почему мы обязаны? - недоумевал робкий коллега. - Мы же не на службе у твоей замечательной Арбузовой. У меня пока что начальство есть. Думаешь, Крячек поощрит нас за эту бурную самодеятельность?

- Во-первых, старший лейтенант Смыслов, - отчеканила капитан Луканенкова, - не самодеятельность, а прекрасно и оперативно собранные сведения, а во-вторых, вы продолжаете дело вести, вот и ведите! Это я им занимаюсь нелегально. Но раз вы пока что мой подчинённый, извольте не нарушать субординацию!

Старлей стушевался, стал оправдываться:

- Но я же не отказываюсь! Я и так бегаю, как лось. Знаешь, сколько порогов вчера обил, пока выцарапал сведения об этих экспедициях, которым сто лет - в обед? К тому же, археология может рассказать об уголовщине давних времен, но не о дне вчерашнем. А сегодня? Чего мне стоило найти домашние координаты Барского! Он ведь даже не из нашей системы. Ну сама подумай: какое отношение эти письма имеют к Эксперту? Абсолютно никакого!

Марья Павловна также сбавила обороты:

- Подумаешь, стоило! Один звонок! А из какой он системы, мы с тобой знали и раньше: из самой живучей. Но ведь в письмах Студента говорится о какой-то уникальной находке, ценность которой и собирался установить Борис Арбузов. Я задницей чувствую: не зря тусуются вместе Мыльников, старый друг Бориса - он же Кофр - и эксперт по оценке произведений искусства, вывозимых за рубеж! Не может быть, чтобы они встретились в злачном месте случайно именно тогда, когда выпустили Анну. Кстати, ты, должно быть, ещё не знаешь или упустил из виду, - снова дала ему по мозгам начальница, - на даче Арина сгорел именно автомобиль Кофра. Да ты взгляни, взгляни только на их окружение и послушай их диалог! Они спокойно обсуждают время отправки какого-то "ценного груза".