Боец с планеты Земля (СИ) - Тимофеев Владимир

— Что значит нельзя? Ты же сама просила.

— С чёрным нельзя. Чёрные для мужиков. Женщинам надо белые.

Мы с Гасом переглянулись.

— Вот тебе и биостазис, — разочарованно протянул «третий».

— Ошиблись. Бывает, — развёл я руками.

На факте, что бывшая шлюха знает о чёрных и белых ампулах больше, чем мы, напарник внимания не заострил. Наверное, из-за досады. Столько надежд было связано с этими белыми ампулами, а оказалось…

— Ладно. Давай колоть, чего уж теперь…

После укола, так же как и у нас, рабская метка со спины дамы исчезла.

— А её точно нет? — поинтересовалась она, когда я сказал, что всё в норме.

— Точно.

— Точно-точно?

— Зеркало принеси, — приказал я наблюдающему за нами Нунию.

Тот, к моему удивлению, оказался не только быстрым и расторопным, но и сообразительным и притащил — чего только не было в запасах у господина наместника — не одно, а два небольших зеркальца.

С их помощью Паорэ сама всё как следует рассмотрела, а рассмотрев, радостно взвизгнула и бросилась мне на шею:

— Спасибо! Спасибо, Дир! Ты даже не представляешь, как я тебе благодарна!

Потом тот же «фокус» она попыталась проделать и с Гасом, но тот успел состроить зверскую рожу и выставил вперёд локти. На мой взгляд, зря. Ведь когда тебя обнимает симпатичная и фигуристая деваха, пусть даже не единожды пользованная и прожжённая, это всё равно чертовски приятно. Но раз уж приятель не захотел получить свою толику благодарности, она предсказуемо вернулась ко мне, и я этому ничуть не противился.

О том, что в нашей команде есть ещё один неохваченный, я вспомнил лишь через пару минут.

— У тебя-то хоть этой метки нет, а? — отстранив от себя расшалившуюся не на шутку Паорэ, обратился я к Нунию.

— Нет, господин, — покачал головой «шершавый».

— А если проверим? — нахмурился Гас.

— Я не обманываю, — вздохнул дезертир. — Но если б она была…

Сказал и неожиданно замолчал.

— То что? — не выдержал Гас.

Тощий взглянул на него странным взглядом, потом посмотрел на меня.

— Господин Дир, господин Гас… Вы взяли меня с собой. Вы не стали меня прогонять. Вы поступили честнее и лучше, чем все, кого я когда-то знал. Так сделайте же ещё один шаг. Я вас прошу. Вколите мне тоже… вот это самое, — указал он на шкатулку наместника.

Мы с Гасом снова переглянулись.

— Зачем тебе это? Ты хочешь, чтобы тебя закрепили мужчиной?

— Вы не поняли, господин Дир, — тихо проговорил Нуний. — Я не хочу закрепляться мужчиной. Я хочу… чтобы вы вкололи мне белую ампулу.

— Но ты же можешь погибнуть! — вмешалась в наш разговор Паорэ. — Белое — это для женщин. Его никогда не давали мужчинам. Это непредсказуемо и опасно.

— Но я ведь и есть женщина, — вымученно улыбнулся «пацан». — И если мне суждено умереть, то…

— Ты думаешь, эта фигня вернёт тебе прежнее тело? — догадался я наконец о его мотивах.

— Да, господин. Я думаю, это мой шанс. Мой единственный шанс.

— Ты что-нибудь слышал об этом? — повернулся я к «третьему».

— Нет. Но я бы рискнул.

— А ты? — взглянул я на даму.

— Нет. Но я бы не рисковала.

Я ненадолго задумался. Как-то так получилось, что принимать решение предстояло именно мне. Не бог весть какой сложный выбор. Ведь даже если «пацан» и умрёт, для нас ничего не изменится и хуже не станет. Как говорится, помер Максим и хрен с ним…

Но всё-таки мне было жалко этого дурачка… или дурочку…

— Рискнём, пожалуй. Подставляй лапу, кролик…

Нуний скоренько оголил плечо и закрыл глаза.

— Да не трясись ты так. Это не больно, — проворчал я, поднимая шприц-ампулу и примериваясь к уколу.

— Я не боюсь, господин. Просто мне немножечко страшно… Ай!

— Всё. Готово. Теперь будем ждать.

Я убрал использованную ампулу обратно в шкатулку и сел напротив подопытного.

Ожидание продлилось около трёх минут. А потом «шершавый» неожиданно дёрнулся, изогнулся дугой и рухнул на землю. Агония продолжалась недолго, всего десяток секунд.

Мы поднялись и подошли к неподвижно лежащему Нунию.

— Она умерла, да? — пробормотала Паорэ.

— Не дышит. И пульса не чувствуется, — ответил Гас, склонившись над телом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Не повезло, — вздохнул я, присев рядом с упавшим и тронув его за шею.

Пульс у несчастного и впрямь не прощупывался.

Я встал и отшагнул в сторону.

Секунд пятнадцать мы просто стояли и молча глядели на труп.

— Похоронить бы, — глухо проговорил Гас, прерывая молчание. — Где там у нас лопаты лежали?

— Я принесу.

Я повернулся к шатру, но не успел сделать и шага, как меня резко дёрнули за рукав.

— Стой! Подожди! — вцепившаяся мне в руку Паорэ смотрела на лежащее тело со смесью ужаса и восторга.

Действительно. «Труп» уже не казался трупом. В подступившей со всех сторон темноте он словно бы весь подсвечивался. Слева — неяркими отблесками костра, справа — едва заметным свечением, голубоватым, как от луны, которой сегодня не было.

А ещё «умерший» изменялся. Прямо у нас на глазах, в режиме реального времени. Практически так же, как сотник Нэрий в мой первый день в кудусе Перекки. На его голове отрастали волосы, плечи сужались, ноги и руки делались тоньше, а некоторые другие части, наоборот, становились чуть более выпуклыми и округлыми…

Всё это я уже видел однажды, но всё равно — зрелище впечатляло. А вот для Паорэ и Гаса, судя по их обалделому виду, это было в новинку. Такую метаморфозу они, вероятней всего, наблюдали впервые.

Процесс завершился через минуту. Свечение погасло, лежащая на земле девушка кашлянула, потом подняла голову, ошарашенно огляделась… стала себя ощупывать… села… вновь обвела нас взглядом… затем неожиданно закрыла лицо руками и… разрыдалась… Через пару ударов сердца к ней присоединилась Паорэ, опустившись рядышком на колени и крепко обняв «вернувшуюся». А та, уткнувшись подруге в плечо, всё продолжала и продолжала судорожно хлюпать и вздрагивать, видимо, просто не веря в то, что всё получилось…

Шатёр пришлось разделить на две равные половины: мальчики — слева, девочки — справа. Обеих дам от ночных дежурств мы с Гасом решили освободить. Причём, как сказал «третий», опасаться здесь особенно нечего: местные лошади учуют любого хищника или чужого человека за сотню шагов и тревогу поднимут такую, что разбудят и мёртвого. Тем не менее, порядок есть порядок, в имперской, да и в любой другой армии с этим строго — ночью кто-нибудь должен обязательно бдить, не подобрался ли к лагерю супостат.

Бодрствовать первую половину ночи выпало мне, вторую — напарнику. Сутки на Флоре длились, как и почти везде во Вселенной, тридцать стандартных часов, на ночь, соответственно, приходилось десять, утро наступало в районе семи ноль-ноль. На это время мы, собственно, и ориентировались. В карете наместника нашлись небольшие механические часы с «долгим» заводом, хватающим на несколько дней. Их я оставил Гасу, на всякий случай, чтобы он не проспал. Мне же часы не требовались. Удивительное дело, но на этой планете внутри у меня словно бы тикал невидимый биохронометр, определяющий время с точностью до минуты и который ещё ни разу не подводил. С чем это было связано, неизвестно, но фичей я пользовался с удовольствием…

Дежурство началось буднично. Я просто прохаживался по стоянке, вдоль, поперёк и вокруг, проверял, всё ли в порядке, привыкал к темноте… Чувствовал, кстати, себя превосходно. Укол закрепления как будто бы влил в меня новые силы. Кто знает, может быть, это и есть тот «биостазис», который искали мы с Гасом и о котором нам говорил лейтенант Ханес. Возможно, он просто всё время был у нас перед носом, но мы его не замечали. В любом случае, ампулы из шкатулки надо беречь. Получится их исследовать в имперских лабораториях или нет — дело десятое…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

После часа хождений туда-сюда вернулся к костру и уселся перед ним на брошенную наземь кошму. Издали пламя было почти незаметно. Для костра мы вырыли специальную яму, и образовавшиеся там угли огня почти не давали, зато жа́ра — сколько угодно. Чтобы его поддерживать, требовалось только подбрасывать туда время от времени пару-другую сложенных рядом веток.