Торговец - Леонид Кондратьев

После этих слов Фанут испарился так быстро, что мог бы дать фору Канлеру в умении исчезать. И, надо сказать, сделал он это вовремя. Селес и дух бушевали, да и мне, признаться, честно, очень хотелось устроить над столицей святош огненный дождь. И плевать, что не умею. Мечтать то я могу. Закрыть портал Хаоса… а чего уж тогда не породниться с самим Светлым Господином, а?!

— Во имя молота и наковальни, — гном, сидящий в небольшом помещении, освещаемом светом одной единственной свечи, покачал головой и негромко вздлохнул. — Эта схема слишком сложна для меня. Тут нужен опытнейший механик, а я ювелир, причем не из лучших… то есть был им раньше. Одно могу сказать точно, я не видел ничего похожего. Никогда. И никто из тех, с кем я говорил, не видел.

Его собеседник, такой же гном, по имени Шалин согласно покачал головой и прихлебывая пиво заметил:

— Могу сказать то же самое. Изготовивший эту… вещь… мастер был гением. Возможно безумным, но болезнь разума не затмила его таланта. Ты заметил следы на том вытянутом ложе?

— Штамповка, — мрачно согласился с ним Строрм и, посмотрев на пиво, отодвинул его в сторону. — Невероятно сложная штамповка. И на других деталях тоже есть характерные следы. Я не могу даже вообразить себе, как это сделано. Сколько труда…сколько сложнейших станков было создано, чтобы дать жизнь этому изделию, а также его братьям и сестрам. Про начинку тех взрывающихся бочонков вообще молчу. Хотя бы просто потому, что не разбираюсь в алхимии.

— Невероятно сложная технология, — согласился с ним Шалин и снова отхлебнул из кувшина. — Кстати ты почему пиво не пьёшь? Свеженькое! И холодное, бррр! Только что с ледника.

— Зуб болит, — поморщился Строрм. — Не могу ничего холодного даже в рот взять.

— Так может к целителю?

— Не, само пройдет. Ты лучше скажи, кто это мог сделать? Я вспомнил несколько легенд в которых говорится о громовом оружии, но ты и сам знаешь, под старинные балладами может таиться что угодно. От такового вот артефакта и до громко матюгающегося на врагов хирда, являющегося лишь оружием в руке короля.

После этих слов Строрм со всей накопившейся злости ударил кулаком в так кстати подвернувшуюся стену, сбрасывая таким образом накопившееся раздражение попавшейся практически неразрешимой загадкой. В его голове хороводом бродившие мысли все никак не могли выстроиться в хоть каком-нибудь подобии порядка и поэтому гному постоянно казалось, что он что-то пропустил. Какую-то мысль, очень важную… Жизненно важную мысль, мелькнувшую и сразу же исчезнувшую в хороводе расплывчатых образов. И в поиски этой мысли Строрм пустился со всей присущей гномам упёртостью, секунда за секундой просеивая воспоминания и ощущения. И стоило только огоньку понимания забрезжить под сводами гномьего черепа, как размышления сына подгорного народа были прерваны, причем самым что ни на есть страшным способом.

Шалин хрипел и держался за горло, быстро синяя. Его лицо исказилось от жуткой муки и гном, откинувшись назад, упал с лавки, где немного подергавшись застыл. Пролитое из кружки пиво растеклось по столу и закапало на пол.

— Отрава! — мелькнула заполошная мысль в голове Строрма. — Сами по себе дети гор не умирают. Во всяком случае, пока не достигнут хотя бы лет трехсот. Но кто?! И зачем?!

Со скрипом отворилась дверь и в комнату вошло несколько монахов, чьих лиц под капюшоном видно не было, а руки сжимали обнаженный кинжалы. В то, что они оказались здесь случайно не поверил бы и самый тупой гоблин.

— Мокрицы подкаменные! — бывший ювелир, изгнанный своим народом за попытку обмануть клиента, подсунув ему фальшивые монеты и обретший новый дом в людском храме, никогда дураком не был. Жадным, да. Эгоистичным, да. Жестоким, быть может. Но не глупым. Понять, что живым ему отсюда не выйти он смог мгновенно. И придумать, как обмануть церковников тоже. Многие большие здания имеют тайные ходы. Но далеко не в каждый из них сможет протиснуться человек, так как рукотворные подземелья имеют плохую тенденцию рушиться с течением времени. А вот гном сможет. Если, конечно до него доберется. И именно поэтому Шалин вытребовал себе именно то помещение, где сейчас лежало его тело. Старый и почти полностью засыпанный лаз, выкопанный, наверное, еще во времена прихода демонов в этот мир был здесь. Вел он, правда, к сожалению совсем не наружу из монастыря, а всего лишь в другое крыло здания, где несколько столетий назад располагались гостевые покои, а сейчас кладовая, но за неимением лучшего выбирать было не из чего.

— Живым не дамся! — во всю мощь своих совсем не малых легких орал Строрм, размахивая тяжеленной скамейкой с такой силой, что подвернись под удар череп горного тролля, гиганту пришлось бы несладко и отступая к стене. Люди не спешили атаковать, прекрасно понимая, что долго их противник не сможет держать такой темп и скоро выдохнется, после чего его можно будет прирезать без малейшей опасности для здоровья. Были бы у них арбалеты и все было уже кончено, но их, в отличии от кинжалов, под одеждой не спрячешь.

— Сдохните! — запустил в самого нетерпеливого убийцу, вырвавшегося вперед на целых полшага, свое оружие гном и, прыгнув к стене, изо всех сил ударил кулаком по приметному кирпичу, покрытому обильным слоем трещин, в которых даже самый опытный глаз не сразу распознал бы рукотворные узоры.

Механизм, который покойный Шалин починил тайком и поддерживал в достойном состоянии, чтобы можно было регулярно навешать винные погреба, якобы оставаясь в своей келье, коротко лязгнул и часть стены у пола, совсем небольшая, отъехала в сторону. Не дожидаясь, пока люди поймут, что их добыча ускользает Стррори упал на четвереньки и спешно попытался проползти в образовавшийся лаз. Но уйти невредимым он не успел. В голень подземного жителя вонзился кинжал и сразу несколько рук дернули его обратно. В том числе и за рукоятку всаженного в ногу оружия. Гном взывал, чувствуя, как режут его плоть, но боль придала ему сил и он рванулся вперед, упираясь руками в такие родные для него камни, штанина, за которую держались руки монахов, затрещала и лопнула, заставив преследователей повалиться на пол.

— Волки пещерные! — провыл гном и спешно пополз вперед, не забыв хлопнуть рукой по еще одному покрытому сетью трещин кирпичу, закрывающему проход. Судя по влажному хрусту и приглушенному воплю за спиной, кому-то раздавило руку. Жаль не шею. Тогда бы крик звучал иначе. И не так долго.

— Раскопали, значит, — шипел он сам себе под нос, пробираясь вперед по узкому лазу. — Нашли значит. Наследие предков, мать их за бороду…