Отец - Людмила Георгиевна Степанова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Сколько же ты людей перевёз, сколько откровенных историй слышал! – сочувственно произнесла девушка. Распотрошив полученный на складе мешок с салфетками и бризками, принялась создавать уют.
– Пусть люди чувствуют себя, как дома! Может, добрее будут! – рассуждала она.
Предстоящая встреча наводила ужас. Не работа пугала – ответственность за человеческие жизни. Занятая своими мыслями, не заметила, как вагон тихо тронулся по направлению к перрону.
– Ну, всё! – прошептала Людмила. – Как же их много!
Навстречу пассажирам они с напарницей вышли в приподнятом настроении. Вскоре показался электрокар. Полногрудая женщина развозила мешки с бельём.
– Распишитесь, – громко скомандовала она и протянула накладную Лене. Та даже не посмотрела, под чем подписалась. Ещё один мешок оказался неподъёмным. Вдвоём они затащили его в тамбур. В нём оказалось топливо для титанов – торфяные брикеты. Затарившись, предложили пройти пассажирам в вагон. С непривычки тряслись руки. Но этого никто не заметил. Путешественников занимали собственные проблемы. Кто-то не успел сказать друг другу главных слов, кто-то забыл дома нужные вещи. Одни радовались предстоящей дороге, другие – грустили. Эмоции били через край.
– Провожающих просим освободить вагон, – неожиданно для себя произнесла Люда.
Теперь уже она была хозяйкой положения. Сразу же после отправления, собрав билеты, они роздали постельное бельё: такое же, как и прежде, – слегка влажное, серого цвета. Под стук колёс пассажиры угомонились.
– Справились? – спросил Сергей Донцов.
Высокий, худощавый, с бородой – такие проводники редко встречались. Он больше напоминал капитана дальнего плавания, наверное, ещё и потому, что курил трубку. – Бельё оставили на обратную дорогу?
Ответа не последовало. Он всё понял по выражению лиц. О главном, как оказалось, их не предупредили. На купейный вагон всего пятьдесят шесть комплектов вместо семидесяти двух. Девушки занервничали.
– Не переживайте! На обратном пути будете предлагать один на двоих. Если, конечно, согласятся. На крайний случай «китайскую» стирку устроим! – старался утешить Сергей.
– «Китайскую» стирку? – в один голос спросили девушки.
Что это такое, они поняли, когда на обратном пути нервные перезагоравшие пассажиры потребовали постельное бельё.
– Берём самое чистое использованное бельё, пересыпаем небольшим количеством стирального порошка, сворачиваем и кладём под пресс, – давал уроки «находчивый» проводник. Перепуганные студентки пытались воспротивиться, но ситуация накалялась.
– Из двух зол выбираем меньшее! – произнесла Лена, которая, не глядя, подписала накладную, чувствовала себя виноватой.
– Из зол лучше ничего не выбирать, – тихо произнесла расстроенная Людмила. Обманывать людей не входило в её планы.
Когда пришло время подавать чай, Сергей вернулся в свой вагон. А через час снова навестил «молодо-зелено» и преподал ещё один урок: как на чае заработать. Девушки напряглись. Слушали рассказ бывалого исключительно из интереса.
– Немного пищевой соды – и заварки хватит на большее количество стаканов, – объяснял Сергей. – Но я так не делаю. У меня – не чай, божественный напиток, настоянный на зверобое. Летом заготавливаю. Ко мне почти весь состав ходит пить.
– Проводник! Разве это мужская профессия? – неожиданно спросила Людмила.
– А разве плохо, если тебя обслужит мужчина? – видимо, привыкший к таким вопросам, не растерялся он.
В шесть утра поезд прибыл на «Фаянсовую». Девушка открыла дверь вагона, протёрла поручни тряпкой и … увидела родные лица.
– Мамочка, папочка, как я рада вам! – дочь бросилась обнимать отца, ища в нём защиту.
Она позволила себе расслабиться хотя бы на несколько минут, чтобы потом снова почувствовать взрослой. Отец гордился своей Людмилкой и впервые не скрывал этого. А мама, казалось, задавала один и тот же вопрос.
– Деточка, как вы питаетесь?! – переживала она. – Может, вам следующий раз супчика сварить? Люда, зайди в поезд, а то вдруг не успеешь?
Такие встречи в течение полутора месяцев поддерживали родителей и морально, и материально. Вдвоём на велосипедах они приезжали в назначенный час на станцию, передавали грибной суп, тушёную картошку на растерзание голодным студентам. «Человеческая еда» – так называли они всё, что готовила Нина Михайловна. Взамен, по распоряжению командира отряда, родители увозили южные фрукты и овощи.
Однажды произошла встреча, какая могла случаться только в кино.
– Люда, просыпайся, – будила напарница, – твоя учительница едет в шестом вагоне. Спросонок она не сразу поняла, о ком идёт речь. Подруга посвятила в подробности.
– По эмблеме незнакомка поняла, что мы из Ленинграда.
– А Люда Степанова с вами? – поинтересовалась пассажирка.
– Она просила не будить тебя, но я решила иначе. Когда вы ещё поговорите? – призналась Лена.
Речь шла об англичанке – Нелли Степановне Фёдоровой, которая готовила Люду для поступления на «рабфак». Она возвращалась с отдыха домой в Ростов-на-Дону.
– Я искренне поздравляю тебя! – не без гордости произнесла учительница при встрече. – Всегда верила в твой успех.
Конечно, времени рассказать о том, что произошло за последние три года, не хватило, но о главном поговорить удалось. Больше они не виделись.
Стройотряд «Нева» посещал чаще других города Адлер и Севастополь. По вечерам на тёмных полустанках Люда выходила с фонарём на перрон, как того требовала инструкция, встречала пассажиров. Кадровый проводник заметил, с каким усердием и ответственностью выполняет девушка свои обязанности.
– Ты зачем на перрон выходишь? Кого ждёшь? – недовольно спросил он однажды.
– Пассажиров! – искренне ответила она.
– У вас все места заняты! – не отставал Сергей. – Унесут тебя вместе с фонарём, много тут шпаны ходит!
– А ведь он прав, – сначала обиделась, а потом согласилась Люда.
Дополнительные поезда всегда опаздывали – уступали дорогу скорым, фирменным. Купались в море минут по сорок – столько требовал обязательный технический осмотр состава. Приезжали ближе к ночи. Но купания под луной были лучшей наградой за все мытарства.
Жизнь продолжала девушек испытывать на прочность. Чтобы в Харькове заполнить ёмкости пресной водой и её хватило до пункта назначения, огромной по размерам бабе Клаве, виртуозно заправлявшей баки, давали по рублю. В то время проводник получал девяносто – в лучшем случае. Штрафы, без которых не обходился ни один рейс, уменьшали доход процентов на двадцать. Наказывали за украденное пассажирами постельное бельё, чайные ложки и подстаканники, шахматные фигурки. Те же «бабушки-толстушки» (иногда девушкам казалось, что они – повсюду) хитрили. Пользуясь тем, что студенты приезжали уставшие и сонные, при подсчёте простыней и наволочек, занавесок и салфеток незаметно отбрасывали их в другую кучку, а потом забирали себе. Так романтика путешествий перемежалась с правдой жизни.
– Деточка, терпи! – в момент, когда у дочери опускались руки, поддерживала мама.
– Ты выдержишь! – без тени сомнения говорил отец.
Люда научилась спать под стук колёс (потом его будет не хватать), рассчитывать продукты, хорошо выглядеть в условиях, когда нет душа. Опыт, приобретённый в стройотряде, ей сильно пригодится в семейной жизни.
Сто пятьдесят рублей, которые остались от заработка, мама, как и обещала, разрешила дочери потратить на обновки. В Ленинграде Люда купила три модных платья, оттого почувствовала себя уверенной.
