Клеймо красоты - Елена Арсеньева

Наконец, когда она уже не в силах была сдержать злых, бессильных слез, Павел вдруг выпустил ее и с размаху плюхнулся на постель. Полежал, часто, глубоко дыша, ощупывая Ирину взглядом прищуренных глаз.

Она стояла, неловко свесив руки, не зная, что теперь делать, ощущая себя дура дурой – какой была всегда.

– Дело во мне? – хрипло, словно бы с ненавистью спросил Павел. – Или в ком-то другом?

У Ирины упало сердце.

– Да, – шепнула чуть слышно, – в другом. Во мне.

– А что, тебе сегодня нельзя? – усмехнулся он глумливо, и Ирина прижала ладони к запылавшим щекам:

– Я не хочу вот так… где попало, с кем попало.

Испугалась той обиды, которую невольно нанесла, и Павел впрямь обиделся в первую минуту, но тотчас мгла в глазах рассеялась, они изумленно приоткрылись:

– Слушай, я правильно понял… ты еще… у тебя что, еще никого?..

– Никого, – отчаянно мотнула головой Ирина. – Никогда! Я старая дева, понял? И собираюсь ею остаться! Пока не надоест!

Он вскочил с постели и на какое-то мгновение замер, как бы в растерянности. А Ирина опять почувствовала себя дура дурой. Ну никогда она не умела воспользоваться обстоятельствами! После этой вызывающей фразы надо было повернуться и эффектно удалиться, а она чего ждет? Какой-нибудь гадости, на которую только и способно в подобных обстоятельствах оскорбленное мужское эго?

Павел осторожно взял ее за руку. Ирина рванулась, но замерла, когда он поднял ее пальцы к своим губам.

– Ты меня прости, – сказал, странно блестя глазами. – Я не знал. Я думал, таких уже нет на свете. Словом… если тебе все же надоест, постараюсь оказаться в этот момент поблизости. Странно: такое ощущение, будто я тебя где-то видел… Может, во сне, а? Может, ты – девушка моей мечты?

Понятно, он пытался как-то смягчить глупейшую ситуацию!

Ирина благодарно кивнула и ушла.

Потащилась к бабе Ксене, будто к себе домой, вяло жевала за ужином, исподтишка поглядывая на счастливую парочку и гадая, как обернулось бы нынче вечером дело, если бы на месте Павла оказался Сергей.

Не оказался. И, похоже, никогда не окажется…

Защипало глаза. Что такое не везет и как с этим бороться? Никак! Если уж родилась неудачницей, то это пожизненно…

Ирина долго лежала без сна, глядя в узенькое окошко. Над темной, зубчатой стеной деревьев нависало мутно-бурое небо. Слава богу, ветер опять стих. Очень может быть, что ночь пройдет без неожиданностей, если продержится эта гнетущая тишина. Хотя до чего тяжело стало дышать в безветрии! Воздух тяжелый, гнетущий, как перед грозой. Ах, если бы и в самом деле ударила гроза! В старину ее называли божьей милостью. Как никогда раньше, Ирина готова была с этим согласиться. Может, дед Никиша чего-нибудь наколдует? Были ведь раньше такие люди, облакопрогонники, которые умели управлять стихиями и накликать дожди?

«Бог ты мой! – вдруг спохватилась Ирина. – Чего же это я лежу?! Надо встать и пойти к деду, надо, наконец, поговорить с ним…»

Хотя он уже спит, конечно. И кем это надо быть, чтобы на ночь глядя тащиться к старику, задавать ему вопросы, на которые скорее всего и ответа нет? Может быть, завтра выдастся минута… А сейчас надо все-таки поспать. Неизвестно, что ждет нас утром!

Казалось, она уснет, лишь смежит веки, однако не тут-то было. Количество усталости, наверное, переросло в качество и обратилось в свою противоположность. Вдобавок чуть наплывала на ресницы дрема, как за стенкой начинала храпеть баба Ксеня. Это же ужас какой-то, ну откуда только берутся в ней эти трубные звуки?! Как помещаются в ее тщедушной груди? Ирина мучилась, мучилась, борясь с желанием пойти попросить старушку лечь на бок и неловкостью, потом принялась шарить в ящиках старенькой тумбочки, стоявшей возле кровати. Света она не зажигала: во-первых, электричество перегорело уже давно, наверное, где-то пережгло провода, а во-вторых, при зареве недальнего пожара было все видно.

Не может быть, чтобы здесь не было…

Есть! Комочку ваты она обрадовалась, как сокровищу. Живо свернула тугие турундочки и вложила в уши. Нет, мало, еще по одной. Конечно, это не те французские беруши, в просторечии – «затыкалочки», которыми она пользуется дома, когда не может уснуть из-за соседского телевизора, на полную катушку включенного далеко за полночь, но все равно – отлично. Просто отлично! Как всегда в таких случаях, Ирина вспомнила дико смешного комиссара Жюва из «Фантомаса», как он сидит на постели с заткнутыми ушами и завтракает, а в это время входят полицейские. Почему-то сразу отлегло от сердца. Все печали и заботы словно откатились куда-то, и Сергей, и Павел, и пожар улетели, улетели… Ирина угнездилась поудобнее, улыбаясь от счастья, что сейчас уснет, и действительно уснула мгновенно, и сон ей снился счастливый, блаженный – во сне она видела дождь…

Хотелось, чтобы этот сон продлился как можно дольше, но, сама не зная почему, она проснулась. Ирина лежала, глядя в черное стекло. Что-то было странным в этой ночи, она никак не могла понять что. И вдруг дошло: да эта самая чернота! Ведь с вечера небо было совсем другим. Нахмурилась, пытаясь понять, что бы это значило. Мелькнула робкая надежда, что пожар погас сам собой, но таких чудес не бывает. И вдруг небо прочертила сверкающая белая стрела.

Ирина так и ахнула от неожиданности, привскочила в кровати. Молния? А что, если это и правда гроза, божья милость, погасила горящий лес? Но почему не слышно грома? И звука дождя, вернее, ливня, ведь для того, чтобы справиться с лесным пожаром, воистину должны разверзнуться все хляби небесные?!

О господи, да ведь «затыкалочки» же! Совсем как комиссар Жюв… Ирина торопливо вытащила вату из ушей – и в первую минуту не поверила звуку, который прорвался даже сквозь неумолкающий храп бабы Ксени.

Дождь! В стекло часто, громко стучал дождь!

Ирина сорвалась с постели и подлетела к окну. Распахнула створки, высунулась – и замерла, все еще не веря струям, бьющим в лицо.

Дождь! Нет, ливень! Тот самый, библейский, предвестник всемирного потопа!

Зажмурившись (в глаза хлестало, словно из брандспойта, смотреть совершенно невозможно), Ирина с восторгом вдыхала запах мокрого пепла, которым был насыщен воздух. В небе глухая тьма, ниоткуда ни огонька. Первозданная тьма, первозданный ливень – и погасший пожар.

Боже мой, это как же надо было спать, чтобы не слышать грозы, ливня? Хотя она ведь спала с «затыкалочками». А что же остальные? До того намучились, что ничего не слышат, не знают? Или первый порыв восторга уже прошел и все снова рухнули в крепкий, беззаботный сон?

Ирина вдруг почувствовала, что изрядно замерзла. Да и на пол из окна натекло. Ох, и достанется ей от бабы Ксени поутру!

Потянула на себя створки. Одна послушалась, а вторая почему-то застряла. Ирина высунулась чуть не до пояса, дернула сильнее – и вдруг увидела, что створка застряла не сама по себе. Ее крепко держала чья-то рука!

Ирина вгляделась и увидела, что под окном стоит человек.

– Тише, Ирка, не кричи… – с трудом различила она сквозь грохот ливня, и, странно, первым делом испугалась того, что по пояс голая перед мужчиной, а уж потом осознала, что это – Виталя.

В ужасе отпрянула, прикрывшись крест-накрест, но тотчас поняла, что Виталя как бы не видит ее.

Глаза у него были в пол-лица, но незрячие, наполненные не то слезами, не то каплями дождя.

– Ирка, иди к деду… – пробормотал невнятно. – Слышишь?

– Виталя! – только и могла промямлить Ирина. – Где ты был?

– На болоте сидел, – криво дернулся его рот. – Как чесанул… Я не знаю, чего там наболтал про меня Пашка, только все не так было! Не так!

– Почему же ты удрал?

– Потому что… – Виталя сгорбился, машинально отирая лицо, что выглядело особенно нелепо, учитывая, что на нем вообще нитки сухой не было.

Конечно, дождь лил сильнейший, однако даже при бледных всплесках молний, почти беспрерывно полосовавших небо, можно было различить, что одежда Витали просто-таки пропитана водой. А запах тины, исходивший от него, не оставлял сомнений: парень не врет, будто отсиживался на болоте.

– Господи! – всплеснула руками Ирина, опять забыв о своей полунаготе. С другой стороны, уж кто-кто, а Виталя вполне нагляделся за время их недолгого знакомства на ее голую грудь и вряд ли обнаружит там сейчас что-то новое. – Да ведь там зыбель непролазная, как ты не утонул?

– Сам не знаю, – буркнул Виталя. – Как увидел Пашку, совсем ошалел со страху. Я думал, он не выберется! Побежал… А впереди лосяра чешет здоровый. И прямиком в болото! Я за ним. Подобрал только слегу на бережку – видел в кино «А зори здесь тихие…», как со слегами болото переходили – и попер, не глядя. Один раз только и обернулся, а деревни уже не видно в дыму. И тут лось поплыл. А я же не лось… как ухнул по горлышко! И слега переломилась. Думал, уже все. Пузыри пускать начал.

Он не то всхлипнул, не то засмеялся, не то поперхнулся дождем, который так и лился в рот.