На пути к перелому - Иван Ласкин

До прихода командования армии мы накоротке ознакомили друг друга с состоянием обороны на своих участках и наличием сил. Картина оказалась намного хуже, чем каждый из нас предполагал до этого.

И вот в тесный отсек-комнату вошел весь состав Военного совета Приморской армии: командующий И. Е. Петров и члены Военного совета И. Ф. Чухнов и М. Г. Кузнецов.

В комнате не было ни одного стула и ни одного стола. Да столы-то и не нужны были. Ведь карту никому раскладывать не пришлось, потому что местность на оставшемся кусочке севастопольской земли мы знали до последнего метра.

Командарм информировал нас о положении на фронте обороны Севастополя. Он отметил, что все резервы использованы до предела, что враг упорно продолжает наступать, что обстановка создалась очень тяжелая, и призвал нас принять все меры к организации более устойчивой обороны. Называя по фамилиям командиров соединений, он определял им участки и рубежи обороны. Затем генерал И. Е. Петров сказал:

- Военный совет СОРа убежден, что Верховное Главнокомандование примет все меры к тому, чтобы нас эвакуировать и не оставить в беде. А мы будем до конца выполнять свой долг перед Родиной.

С утра 29 июня ясно определилось, что противник повел решительное наступление на всех направлениях и начал заметно продвигаться вперед. Создав густую дымовую завесу над бухтой Северной и южным ее берегом, он открыл ураганный огонь по нашим войскам и начал переправу на катерах и шлюпках. Форсировав бухту, гитлеровцы вышли в район Килен-балки и стали приближаться к Севастополю.

Одновременно противник повел наступление и на южном участке фронта в направлении высоты Карагач и Сапун-горы, где оборону держали 9, 7 и 8-я бригады морской пехоты и 386-я стрелковая дивизия.

Используя сильный огонь, удары авиации, танки и пехота врага прорвали линию обороны 396-й дивизии и 8-й бригады морской пехоты, вышли на Сапун-гору и овладели районом хутора Дергачи.

Чтобы не допустить здесь дальнейшего стремительного продвижения противника, командующий армией И. Е. Петров перенацелил сюда отдельные ослабленные подразделения 25-й дивизии и 9-й бригады морской пехоты и ввел в бой 142-ю стрелковую бригаду, только что прибывшую в Севастополь.

Однако огромное превосходство противника в силах не позволило изменить ход событий. Ведь по защитникам города били тысяча пятьсот орудий и минометов, на них падали с неба тысячи бомб, а по черноглинистой изрытой земле наступали части восьми немецких и трех румынских дивизий. Конечно, и они были очень ослаблены, но в сравнении с нами, да при наличии танков и мощного огня, представляли огромную силу.

* * *

Теперь в Севастопольском оборонительном районе все людские и материальные ресурсы были исчерпаны полностью. От дивизий и полков остались лишь их разрозненные остатки, а чаще только названия. На передовой одну треть составляли раненые. Подготовленных рубежей не стало. Артиллерийского огня из-за отсутствия боеприпасов не велось. У обороняющихся остались только винтовки, автоматы и ручные гранаты. Кольцо вокруг Севастополя все более сжималось.

В 23 часа 29 июня 1942 года Военный совет СОРа доносил в Генштаб, Наркому ВМФ Н. Г. Кузнецову и Маршалу Советского Союза С. М. Буденному о том, что в результате бомбежки части СОРа понесли тяжелые потери в живой силе и материальной части, а некоторые подразделения полностью уничтожены, что положение Севастополя тяжелое и возможен прорыв противника в город ночью или на рассвете.

А враг все продолжал наращивать силу ударов. На правом участке фронта немцы обошли Балаклавские укрепления, сломили оборону на участке 9-й бригады морской пехоты и вышли к мысу Фиолент. Образовать новую линию обороны стало невозможно.

Бои вступили в фазу разрозненного очагового сопротивления отдельных подразделений и групп бойцов, часто окруженных противником. На некоторых участках танки и автоматчики противника проникали настолько глубоко, что в любой момент могли ворваться в город, выйти на КП командующих СОРом и Приморской армией и отрезать их от войск.

Поэтому Ф. С. Октябрьский к рассвету 30 июня сосредоточивает органы управления СОРа и Приморской армии в одном месте - на 35-й стационарной береговой батарее.

О характере боев в этот день правдиво рассказал минометчик 172-й дивизии рядовой Яков Васильевич Харченко:

"Мы вели бой неподалеку от берега моря. Но отдельные подразделения фашистов просачивались почти к самому берегу. Наша небольшая группа оказалась в окружении. Мой сосед - моряк заколол фашиста, захватил его автомат и передал мне.

Началась новая атака. Моряк крикнул мне; "Батя, бей сам и считай, сколько уложу я!" При каждом выстреле он говорил: "Есть гад!" Я насчитал, что мы уже ухлопали 19 фашистов. А к нам приближались танки я группа автоматчиков. Моряк приказал мне оттащить в укрытие нашего раненого бойца, а сам стал поджидать танк. Тут же я вернулся, и мы начали вести огонь по наступающим. Фашисты заметались, а танк стал немного сворачивать в сторону. Моряк сказал: "Все равно уничтожу тебя, гад!" - и перебежками от воронки к воронке побежал наперерез машине. Когда я, отбившись от наседавших врагов с другой стороны, оглянулся, танк уже горел. Нас стала бомбить авиация. В этом бою я был ранен второй раз..."

30 июня противник возобновил удары с воздуха и перешел в наступление по всему фронту, сосредоточивая основные усилия на южном участке, в направлении Ялтинского шоссе и вдоль Балаклавского шоссе на Куликово поле.

Снова тяжелые бои. Наши солдаты и матросы часто вступали в рукопашные схватки. Многие падали, сраженные огнем врага, а оставшиеся в живых отходили к берегу.

Спустились к берегу моря и мы. Морские голубые волны то ласково всплескивались, обкатывая прибрежные камни, то вдруг, после взрыва упавшей в море бомбы, ошалело бросались на берег крупными грохочущими валами. Вообще же море в этот час было тихим. Но на его берегу у Севастополя спокойствия не было. Кто-то сказал: "Как я любил море раньше и как ненавижу его сейчас!" Оно становилось нашим врагом, закрывая нам с тыла пути к отступлению.

Организованная оборона Севастополя доживала последние свои часы.

В 9 часов 50 минут 30 июня командующий СОРом Ф. С. Октябрьский докладывает Наркому ВМФ и командующему Северо-Кавказским фронтом: "Противник вышел на Корабельную сторону. Боевые действия приняли характер уличных боев. Оставшиеся войска продолжают героически драться.

Учитывая сильное снижение огневой мощи, надо считать, что мы продержимся максимум 2-3 дня. Поэтому просим разрешения в ночь с 30 июня на 1 июля вывезти самолетами 200-300 человек ответственных командиров и политработников.