Легенда Хэнсинга (СИ) - Илья Зубец

— «Добрый»? — Спросил он, — Ты вообще на улице по сторонам смотрел?

— Да ладно Вам! — Махнул рукой я, — Начало апокалипсиса не может испортить столь прекрасного времени суток! Так где, говорите, у Вас пропускной пункт?

— Там… — Ученый неопределенно махнул рукой и, осторожно освободившись из моего захвата поспешил туда, куда торопился до этого.

Я же, насвистывая под нос незамысловатый мотивчик, направился в указанном направлении. Не думаю, что этот доходяга стал бы мне врать — причины на это нет. В прошлый раз я проходил в твердыню Ордена под присмотром Игни, поэтому у охраны сомнений насчет моей личности не возникло. Сейчас же… придется схитрить. Ничего-ничего. Мне нужно не больше, чем право перемещаться по первому этажу. Пропускной пункт оказался менее внушающим, чем ожидалось. Конечно, он рассчитан на сдерживание нарушителей, но я ожидал чего-то более… монументального, что ли. Здесь же хоть и крепкие, но все же деревянные будки, да шлагбаум. Дальше можно разглядеть даже парочку стальных ежей. Интересно, зачем они практически внутри здания. Хотя, учитывая ширину прохода, карета проехать сможет. Так что меры предосторожности можно назвать оправданными… Но я-то пешком пришел!

— Вечер добрый! — Поздоровался я с охранником, кладя сумку на стол для досмотра.

— Ну да, добрый… — С кислой рожей ответил охранник, знаком показывая напарнику посмотреть, что в сумке.

Он подошел ко мне, посмотрев снизу вверх (этот бугай сантиметров на двадцать выше меня), и спросил:

— С какой целью прибыли в Орден?

— Повидать кое-кого. — Слегка улыбнулся я.

— Кого именно?

— А вот это, здоровяк, тебе знать не обязательно. — Пожал плечами я, открыто смотря в глаза охраннику.

Он уже хотел что-то ответить, как его вдруг позвал напарник. Причем голос был таким напряженным, что этому охраннику прямо-таки пришлось повернуться. И увиденное ввело его в ступор. Из широко раскрытой моей сумки во все стороны торчали стволы пушек и связки патронов…

— Что за… — Начал поворачиваться ко мне охранник и… уперся лицом в ствол Ренегата, приставленного вплотную к голове.

Второй рукой я держал «Зенглер», направленный на второго охранника. Вот что значит быть выращенным в Трущобах. Понимаешь, что даже секундное отвлечение может стоить жизни.

— Друзья, — Произнес я в возникшей тишине, — Я и так сегодня убил кучу народа. Так что давайте не будем увеличивать это количество еще на двух олухов? Что скажете, согласны?

Громила, у которого ствол ренегата оставил на скуле небольшой синяк, начинающий немного синеть на бледной коже, осторожно кивнул. Его напарник повторил движение товарища.

— Вот и славно. Ты, — Я слегка шевельнул Зенглером, указывая на второго охранника, — Выпиши пропуск на любое имя. И, прошу тебя, не дергайся.

Охранник послушно медленно отошел в свою будку и что-то начал быстро строчить на небольшом листочке. С моего места его будка прекрасно просматривалась, так что я видел, что он делает. Ну и, конечно, был готов пристрелить его в любой момент. Закончив писать на листке, охранник все так же осторожно вышел из будки и протянул мне бумажку.

— В сумку положи. — Кивнул я и, дождавшись исполнения, продолжил: — А теперь оба повернитесь к стенке передом, ко мне задом…

Дождавшись, пока охранники Ордена заняли требуемое положение, я одновременно с силой стукнул их по затылкам рукоятками своих оружий. При должной сноровке вырубить человека не особо сложно. Так что с этим проблем возникнуть не должно.

— Как очнетесь, я бы на вашем месте сваливал отсюда… — Посоветовал я в воздух, снова укладывая все обратно в сумку, оставляя при себе только Ренегат, Зенглер и кортик, — Хотя вы меня не слышите…

Перекинув сумку через плечо, я двинулся вглубь твердыни. Ну, на стадии проникновения проблем не возникло. В лучшие времена я бы, наверное, досконально изучил охрану и попробовал проникнуть незаметно, но сейчас времени мало и другого шанса может и не быть. Сейчас тот самый момент, когда большая часть сил Ордена брошена на борьбу с неожиданно объявившимся противником и твердыня как никогда «обескровлена». И я не был бы собой, если бы этим не воспользовался… Все так же насвистывая какой-то моряцкий мотивчик я вошел в крепость Ордена…

— Товарищ генерал! — Вывел из задумчивости голос одного из генерал-майоров, — Так какие будут приказания?

Сколофский вздохнул, снова погружаясь в раздумья. Сейчас не самое лучшее время для долгих размышлений, но генерал армии не мог позволить себе спешить. Последние приказы от высшего руководства не оставляли иного выбора, но все же Сколофский никак не мог решиться даже озвучить подобные приказы… Две телеграммы доставили одновременно: одна от военного советника короля, а вторая от правителя Хэнсинга лично. Содержание первой было примерно ожидаемым, но все равно весьма жестоким:

«СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО.

ПРИКАЗ N Ш361707БД2

ЛИЧНО В РУКИ ГЕНЕРАЛУ АРМИИ СКОЛОФСКОМУ В.

По данным из достоверных источников мирное население в Хэнсинге в свете последних событий стремительно приближается к нулю. По информации, полученной от передовой разведки, большая часть пострадала от инфекции, называемой „Ликантропия“, которая не поддается лечению. Симптомы и способы распространения заразы неизвестны. Во избежание дальнейшего распространения этого заболевания и чумы, командование приняло решение о полной зачистке города.

Все население города, за исключением персон, список которых прилагается в дополнительном письме, с настоящего момента должно расцениваться как враг, подлежащий полному уничтожению. К зачистке приказываю приступить с 10:00 по общему времени.

ВОЕННЫЙ СОВЕТНИК ТРИСТИХ И.»

Понятное дело, все подписи и печати не оставляли сомнений в подлинности послания. Одни эти приказы уже стали тяжелой новостью для Сколофского, но это был еще не конец. Второе письмо, присланное лично от короля, добавляло еще дегтя в бочку… дегтя.

«Сим письмом я, Гронтир Третий, приказываю:

В связи с подозрениями в причастности членов Ордена в заговоре против мирного населения Хэнсинга, а также против короны повелеваю: задерживать всех членов Ордена по всей территории государства. При попытках оказать сопротивление разрешается использовать вооружение для подавления беспорядков.

Вина каждого члена Ордена будет рассматриваться отдельно в государственном суде.

По последним данным, верхушка заговорщиков собралась в твердыне Ордена. Здание подлежит уничтожению.

Приказываю провести артиллерийский обстрел крепости, а также районов, которые идут в дополнении к данному приказу.

Информацию довести до личного состава и проследить за выполнением приказа.

Приказ зарегистрирован в королевском архиве N Ш361707БД3»

— Товарищ генерал? — Переспросил все тот же генерал-майор, видя затруднения начальства.

— В общем, слушайте… — Сколофский быстро пересказал суть приказов и замолчал, оглядывая лица подчиненных.

Реакция, в принципе, была очень похожей на реакцию самого генерала армии.

— Какого… Товарищ генерал, они и вправду хотят, чтобы мы выжгли к чертям половину Хэнсинга? А вторую половину разбомбили до основания? — Пораженно переспросил все тот же генерал-майор, — Как можно пустить в расход население всего города? Конечно, ситуация в городе аховая, но…

— Генерал-майор! — Прервал подчиненного Сколофский, — Нам был отдан приказ. И мы обязаны сначала его выполнить, а потом только обсуждать! Или вы захотели под трибунал за невыполнение приказа?

— Нет, товарищ генерал… — Стушевался говорливый офицер.

— В общем так, — Сколофский слегка стукнул кулаком по столу, — Вы все слышали приказы! Настали темные времена, я знаю, но мы солдаты в первую очередь! Наше дело подчиняться приказам, а угрызения совести будем испытывать позже… Всем все ясно?

— Так точно, товарищ генерал! — Немного нестройно ответили присутствующие на собрании, но Сколофскому и этого хватило.

— Тогда все свободны! — Произнес он и, дождавшись, пока все покинут палатку, тихо добавил, — Надеюсь, они там знают, что делают…

Я с интересом слушал, как где-то за кабиной лифта скрипят неизвестные мне механизмы. Интересно было бы по косточкам разобрать подобную конструкцию на досуге… Вот только времени вряд ли удастся на это найти. Кстати о времени…

— Не подскажете, который час? — Спросил я у мужчины, стоящего передо мной в лифте с поднятыми руками.

Ствол Ренегата красноречиво был уперт ему в спину, так что попыток дергаться этот интеллигентный на вид человек не делал. Просто тихо матерился всю поездку… У нас даже самые просвещенные типы в трущобах не выражались так витиевато. Честно говоря, этот мужчина просто-напросто управляет лифтом. Спрашивает, куда клиенту надо, и доставляет его на этот этаж. Думаю, убить его за то, что он выполняет свою работу мне на пользу будет чистой воды варварством… Мой невольный заложник глянул на наручные часы.