Новый Мир ( № 10 2007) - Новый Мир Новый Мир

Как-то я ей сказал, что Солженицын при высылке, по рассказам, не желая ни за что покидать Родину, отбивался руками и ногами от тех, кто волок его к самолету. Будучи человеком дюжим, он, вероятно, наставил немало синяков, а чекисты на сей раз были бессильны, учитывая приказ свыше: ни одной царапины у высылаемого не должно быть. А. И. улыбнулась: «Очень правильно он это делал!» Раз она заметила: «Я даже должна быть благодарна за то, что меня арестовали: я много увидела совершенно по ту сторону ущелья». Эта ее фраза перекликается со словами Солженицына «БЛАГОСЛОВЕНИЕ ТЕБЕ, ТЮРЬМА, что ты была в моей жизни!»47.

В сентябре 1986 года я прочитал Анастасии Ивановне наизусть главу «Адам и Ева» из романа В. Е. Максимова «Карантин». Мне очень нравилась эта вещь. Отдельные главы из этого романа передавала в 1974 году «Немецкая волна». Их можно было даже записать, а «Адама и Еву» я запомнил. Я надеялся, что это проникнутое религиозным чувством произведение ей понравится, и хотел знать ее отзыв. «Вам нравится, Анастасия Ивановна?» — «Нравится. Хорошо написано». Я назвал автора и спросил ее мнение о стиле. Она ответила: «Стиль писателя, который через женщину это хочет сказать, и это не очень похоже». — «Мужской стиль?» — спросила моя мама. «Тут чувствуется не столько мужской стиль, сколько творческий подход к этому материалу. А он давно умер?» (глава «Адам и Ева» стилизована под прозу начала ХХ века, что, возможно, объясняет этот вопрос А. И.). Я сказал то немногое, что знал о нем: пятиклассником ушел из пролетарской семьи, попал в шайку уголовников, скитаясь по лагерям, сменил даже фамилию-имя-отчество (изначально — Лев Алексеевич Самсонов). «Где он сейчас?» — спросила она. «Во Франции. Исключен из Союза писателей, уехал из СССР в 1974 году, позже лишенсоветского гражданства». — «Франция — это хорошая страна, там по ощущению всегда чувствуешь себя свободной. Италия —как у нас — там дуче, такое чувство, что тоже (показала рукой) над тобой висит». Вероятно, ей вспомнились итальянские впечатления времен поездки к Горькому. Я не отставал: «А как вот женщина подана писателем-мужчиной?» — «Максимально хорошо сделано это, тут никакой неувязки нет». На следующий день я возобновил разговор о Максимове. Мне казались несочетаемыми ее суждения: 1) «Стиль писателя, который через женщину это хочет сказать, и это не очень похоже». 2) «Максимально хорошо сделано это, тут никакой неувязки нет». Когда я спросил об этом, она высказала следующие критиче­ские замечания: «Так женщина не может сказать; неудачно. Простая женщина так никогда не скажет. Это все пишет писатель. Тут полная неувязка». Я с огорчением спросил: «Но вам же нравилось?» — «Мне и сейчас нравится. Мне нравятся эти выражения (процитировала по памяти): „Священные развалины дымились под ним, страна кабаков и пророков с надеждой обращала к нему пустые глазницы поверженных храмов… Хорошие люди везде есть, даже, знаете, там, у них”. Если так хочешь выражать эти вещи, то выражай через автора. Это не ее стиль; это все он берет из своих карманов».

Позже, когда я прочитал ее «Amor» и максимовский «Карантин», мне эти произведения показались несколько схожими: в том и другом были вставные главы; в книге Максимова это была романтическая история любви А. В. Кол­чака («Адам и Ева»); «Amor» описывает высокодуховное влечение главной геро­ини Ники к заключенному48. С возможностью такого сопоставления согласился в разговоре со мной редактор журнального варианта романа «Amor» А. М. Кузнецов. Теперь мне кажется, что критическая оценка этой главы отвечала ее словам: «Жизнь я ставлю выше литературы!»49

Огромная жизнь, прожитая ею, трагические изломы судьбы часто позволяли ей видеть то, на что не обращали внимания другие, делать неожиданные замечания, которые сохранились в памяти и записях людей, ее знавших. Тем более ценны ее воспоминания о встречах с писателями в первые десятилетия ХХ века: много об этом известно только из ее устных рассказов.

А. И. Цветаева — большой русский писатель XX века. Быть может, она даже создала особый литературный жанр (в частности, «Amor»), в котором подлинная жизнь (она как-то сказала:«Я люблю живую ткань жизни»), увиденная острым взором глубокого психолога, преображалась пером блестящего мастера в своеобразное переплетение яви и вымысла, где фантазия писателя работает лишь над огранкой драгоценных камней, разбросанных на пути жизни…

Автор выражает благодарность Анатолию Михайловичу Кузнецову за серьезную помощь при подготовке рукописи к печати.

1Набоков В. В. Лекции по русской литературе. М., 1996, стр. 418.

2Цветаева А. И. Воспоминания. М., «Изограф», 1995, стр. 299 — 300, 551, 704.

3Цветаева А. И. Мой единственный сборник. М., «Изограф», 1995, стр. 42.

4Цветаева А. И. Неисчерпаемое. М., «Отечество», 1992, стр. 71.

5Цветаева А. И. Воспоминания, стр. 441.

6Цветаева А. И. Памятник сыну. М., Дом-музей Марины Цветаевой, 1999, стр. 9.

7Ионас В. Анастасия Цветаева. Встречи. Переписка. — «Грани», № 198 (2001), стр. 129.

8 Здесь и далее данная в кавычках прямая речь Цветаевой — ее подлинные слова, запись слышанного в беседах с нею.

9«Минувшее». Исторический альманах. Вып. 20. М. — СПб., «Atheneum»; «Феникс», 1996, стр. 204, 205.

10Ваксберг А. Гибель Буревестника. М., «Терра-Спорт», 1999, стр. 221.

11«Для Зубакина не существовало преград между естественным и сверхъестественным», — указывает публикатор его переписки с Горьким, а сам Зубакин писал Алексею Максимовичу: «Будущее прет на нас, как паровоз — издали и по не зависящим от меня рельсам. <…> И можно его предвидеть, предчувствовать, заглотнуть, открыв форточку — из чердачной комнаты прямо на небо!» («Минувшее».Вып. 20, стр. 180, 280).

12«— Алексей Максимович, а Вы читали…» — «ЛюисаКэроля?! Читал!» (Айдинян С. Предисловие к кн.: Цветаева А. И. О чудесах и чудесном.М., «БУТО ПРЕСС», 1991, стр. 15).

13Цветаева А. И. Воспоминания, стр. 770. Орфография А. И.

14Целиком, полностью (франц.).

15Цветаева А. И. Воспоминания, стр. 788.

17 См.: Цветаева М. И. Собр. соч. в 7-ми томах, т. 6. М., 1995, стр. 295.

18См.: Пастернак Б. Л. Переписка. М., 1990, стр. 418 — 420.

19Там же, стр. 420.

20«Пастернак Б. Л. Переписка», стр. 420.

21«Минувшее». Вып. 20, стр. 173.

22См.: Немировский А. И., Уколова В. И. Свет звезд, или Последний русский розенкрейцер. М., 1994, стр. 58, 61; «Минувшее». Вып. 20, стр. 181.

23«Пастернак Б. Л. Переписка», стр. 427.

24 Там же, стр. 424.

25 Пастернак Б. Л. Собр. соч. в 5-ти томах, т. 1. М., 1989, стр. 694.

26«Грани», № 189 (1999), стр. 190.

27Пухальская Г. Встречи с А. И. Цветаевой. Ставрополь, 1996, стр. 41.

28Тем самым неверно сообщение в книге Немировского и Уколовой (стр. 86), что в 1929 году из писателей только Вересаев хлопотал за Зубакина.

29Немировский А. И., Уколова В. И. Указ.соч., стр. 228.

30Там же, стр. 40.

31Там же, стр. 276, 412.

32 Буянов М. И. Под ударами судьбы. М., Издательство российского общества медиков-литераторов, 1995, стр. 135.

33«Экспресс-хроника», 1997, 13 июня, стр. 2.

34В 1937 году у нее был тот же следователь, что и у Зубакина, — по фамилии Сатин (он, безымянный, упомянут в начале «Amor’а»), которому она однажды сказала: «А личико у вас интеллигентное, нос с горбинкой. Вы не из тех ли Сатиных, у которых было имение около Ясной Поляны?» Он быстро: «И еще завод, и о которых писал Герцен? Нет, не из тех!» А. И.: «Вы прекрасно знаете свою родословную!»

35Хотя на этот раз ее освободили, она считала, что не случайно ее продержали столько в тюрьме. Это был повод выгнать ее с работы в Тимирязевской сельскохозяйственной академии, где она преподавала английский язык, так как по тогдашним законам отсутствие на работе больше двух месяцев влекло за собой увольнение.

36У нее были очки с толстыми стеклами — 9 и 13 диоптрий.

37В опубликованных материалах следственного дела А. И. («Грани», № 217 (2006), стр. 201) сообщается, что она обращалась с просьбой вернуть ей изъятые при аресте рукописи к заместителю председателя КГБ С. К. Цвигуну. Цвигун писал «под псевдонимами толстые и скучные романы и сценарии к фильмам о партизанах и чекистах» (Медве­дев Р. Андропов.М., 2006, стр. 269). Его сочинения сохранились, а конфискованные при аресте рукописи неопубликованных произведений А. И. Цветаевой исчезли бесследно. Лучше бы наоборот.

38Английский текст и выполненный в ссылке русский перевод приведены в ее книге «Мой единственный сборник». Поэма сочинялась наизусть во время работы в лагерной прачечной, куда ее послали за отказ выполнить немыслимое для нее требование. Перевод она делала, чтобы не заснуть и предотвратить пожар, который мог вспыхнуть от лампы ее соседки, засыпающей при чтении после тяжелого трудового дня. Подробнее об этом в ее романе «Amor».