Толкование на Евангелие от Иоанна - Иоанн Златоуст

2. Но заметь и скромность евангелиста. Он не употребляет слов укорительных, а, сколько можно было, смягчает вину (учеников Иоанновых), говоря просто: бысть стязание. А что состязание это происходит от зависти, видно из последующих обстоятельств, изложенных евангелистом также без укоризны. Приидоша, говорит он, ко Иоанну ирекоша ему: равви, Иже бе с тобою обонпол Иордана, Емуже ты свидетельствовал еси, се, Сей крещает, и еси грядут к Нему (ст. 26), то есть к Тому, Которого ты крестил; это они выражают словами: Емуже ты свидетельствовал еси. Они как бы так говорили: Тот, Которого ты сделал известным и славным, Тот осмеливается на то же, что и ты делаешь. Но они не сказали: Которого ты крестил, – в таком случае они были бы принуждены вспомнить и о гласе, бывшем свыше, и о сошествии Духа; а что они говорят? Иже бе с тобою обонпол Иордана, Емуже ты свидетельствовал еси, то есть Который был в числе учеников твоих, Который не имел в себе ничего, больше нашего, Тот, отделившись от тебя, крещает. Но не этим только они думали возбудить Иоанна, а и тем, что их слава стала наконец затмеваться: все, говорят они, идут к Нему Отсюда видно, что они не одолели и того иудея, с которым имели состязание. А говорили это потому, что были еще несовершенны и еще нечисты от любочестия. Что же Иоанн? Опасаясь, чтобы они, отделившись и от него самого, не сделали еще чего-либо более худого, он не сильно упрекает их; а что говорит? Не может человек приимати ничесоже, аще не будет дано ему с небесе (ст. 27). Если здесь он еще не очень высоко отзывается о Христе, ты не удивляйся этому: учеников, проникнутых такими чувствами, он не мог вдруг и с первого раза научить всему. Он хочет сперва поразить их страхом и показать, что они, враждуя против Него, враждуют не против кого-либо другого, а против Самого Бога. Таким образом, что говорил и Гамалиил: не можетеразорити то, да не како и богоборцы обрящетеся (Деян. 5, 39), то прикровенно выражает здесь и Иоанн. Говоря: никто не может взять, аще не будет дано ему с небесе, он показывает, что они домогаются невозможного и оказываются поэтому богоборцами. Что же? Сообщники Февды разве не от себя самих взяли? Но они взяли, и тотчас были рассеяны и погибли. Дела же Христовы не таковы. Таким образом Иоанн незаметно и успокаивает их, показывая, что затмевающий славу их – не человек, а Бог. Поэтому, если и дела Его славны и все идут к Нему, удивляться не должно: таковы дела Божественные, и совершающий их есть Бог, иначе Он никогда не смог бы совершить столь великих дел. Дела человеческие удобопостижимы и непрочны, скоро разрушаются и погибают. А эти дела не таковы; следовательно, они дела не человеческие. И смотри, как слова: Емуже ты свидетельствовал еси, которые ученики Иоанна думали обратить к унижению Христа, Иоанн обращает против них же самих. Показав сперва, что Христос прославился не от его свидетельства, он потом заграждает им уста таким образом: не может, говорит, человек приимати от себе ничесоже, аще не будет дано ему с небесе. Что это значит? Если то есть вы вполне держитесь моего свидетельства и признаете его истинным, то знайте, что по этому самому свидетельству надлежит предпочитать не меня Ему, а Его мне. А что я свидетельствовал? Об этом я вас призываю в свидетели. Поэтому он и присовокупляет: сами мне свидетельствуете, яко рех: несмь аз Христос, но яко послан есмь пред Ним (ст. 28). Итак, если вы, держась моего свидетельства, ставите это мне на вид и говорите: Емуже ты свидетельствовал еси, то знайте, что Он не только не уничижается принятием от меня свидетельства, но еще более возвышается от этого. Иначе говоря, то свидетельство было не мое, а Божие. Таким образом, если вы меня считаете человеком, достойным вероятия, то ведь я, между прочим, сказал также, что я послан пред Ним. Видишь ли, как он мало-помалу показывает им, что то свидетельство есть Божественное? Смысл его слов таков: я служитель, и говорю слова Пославшего меня, не льстя Ему по человеческому пристрастию, но служа Его Отцу, пославшему меня. Я не угождал Ему свидетельством своим, а говорил то, что послан сказать. Итак, не считайте меня поэтому великим; в этом открывается Его величие. Он Сам есть Господь всех этих дел. Объясняя это, Иоанн присовокупляет: имеяй невесту жених есть, а друг женихов, стоя и послушая его, радостию радуется за глас женихов (ст. 29). Но почему он, говоривший прежде: несмь достоин, да отрешу ремень сапогу Его (1, 27), теперь называет себя другом Его? Он говорит это, не превознося себя и не величаясь, но желая показать, что он к этому-то и стремится, что это происходит не против его воли и не к огорчению его, а согласно с его желанием и старанием, и что к этому-то он и направлял все свои действия. Это он весьма разумно и выразил названием друга, потому что слуги жениха в подобных обстоятельствах не так радуются и веселятся, как его друзья. Итак, он, называя себя другом, этим означает не равенство свое со Христом, нет, – но желает выразить свою радость, а вместе и снисходит к немощи своих учеников. Он указал и на служение свое, сказав: яко послан есть пред Ним. Но так как они думали, что он огорчается этим, то он и назвал себя другом Жениха, показывая таким образом, что он не только тем не огорчается, но и весьма радуется. Я, говорит он, и пришел на это дело, и потому я так далек от того, чтобы огорчаться этими обстоятельствами, что тогда-то наиболее стал бы огорчаться, когда бы этого не было. Я тогда бы скорбел, когда бы невеста не пришла к Жениху; а не теперь, когда наши желания исполнились. Если дела Жениха преуспевают, то и мы счастливы. Чего желали мы, то сбылось, и невеста признала Жениха. И вы сами свидетельствуете, что все идут к Нему Об этом-то я и старался, к этому-то и направлял все свои действия. Таким образом, видя ныне исполнение этого, я радуюсь, веселюсь и торжествую.

3. Но что значат далее слова: стоя и послушал его, радостию радуется за глас женихов? Здесь от притчи он переходит к настоящему предмету; упомянув о Женихе и невесте, он показывает, как происходит введение невесты: именно – гласом и учением. Так Церковь сочетавается Богу. Поэтому и Павел говорит: вера от слуха, слух же глаголом Божиим (Рим. 10, 17). Итак, этот-то глас меня радует. Но и выражение: стоя он употребил не без цели, но с целию – показать, что его дело кончено, что ему, после вручения Жениху невесты, остается только стоять и слушать, что он – служитель и исполнитель и что его благая надежда и радость совершилась. Показывая это, он и присовокупляет: сия убо радость моя исполнися (ст. 29), то есть дело, которое должно было совершиться, мною сделано, и мы уже ничего больше не можем сделать. Затем, чтобы пресечь усиление скорбных чувств (в своих учениках) не на настоящее только время, а и на будущее, он открывает им и будущие события и удостоверяет в них как тем, что уже сказано, так и тем, что уже сделано. Для этого он присовокупляет такие слова: Оному подобает расти, мне жемалитися (ст. 30), то есть наши дела остановились и уже кончились, а дела Его начинают расти. Чего вы боитесь, то не на нынешнее только время предстоит, но еще увеличится в будущем; это именно покажет наши дела в полном свете. Для того я и пришел и радуюсь, что Его дела получили такое преуспеяние и совершилось то, ради чего было все, сделанное нами. Видишь ли, как спокойно и с какою мудростию он укротил их страсть, погасил зависть и доказал невозможность их предприятия, – отчего в особенности и ослабевает зло? Но это устроилось еще во время жизни и крещения Иоаннова для того, чтобы они, имея в нем столь высокого свидетеля, не могли уже ничем оправдаться, если бы не поверили. Он не сам собою пришел высказать это, и не потому только говорил, что его спрашивали люди посторонние: его ученики сами и спрашивали его, и слушали его. Если бы он говорил сам от себя, то они могли бы еще не верить; но, слыша его ответы на собственные свои вопросы, они уже имели приговор сами против себя. Так и иудеи потому именно, что отправляли от себя нарочитое посольство к нему, слышали его ответы и, однако ж, не поверили ему, – поэтому-то и лишили сами себя всякого оправдания. Чему же мы научаемся отсюда? Тому, что причина всех зол – тщеславие. Оно довело учеников Иоанна до зависти; оно же возбудило их зависть и опять, когда они немного уже успокоились. Потому, пришедши к Иисусу, они говорят Ему: почто ученицы Твои не постятся? (см.: Мф. 9, 14). Будем же, возлюбленные, убегать этой страсти. А если будем избегать ее, мы избавимся от геенны. Она-то наиболее возжигает огонь; она всюду простирает власть свою и мучительски обладает всяким возрастом и всяким званием; она ниспровергла целые церкви; она вредит делам гражданским; она разоряет целые домы, города, народы, племена. И что удивляешься этому? Она проникает и в пустыни и там показывает великую силу. Часто и те, которые оставляли большие стяжания и все обольщения мира, ни с кем не имели общения, овладевали самыми сильными плотскими пожеланиями, и те, будучи пленены пустою славою, теряли всё. За эту страсть фарисей, трудившийся много, поставлен ниже мытаря, который нисколько не трудился, но много совершил грехов. Осуждать эту страсть нетрудно (все во мнении о ней согласны). А надобно постараться, как бы одолеть ее. Как же одолеть? Будем противопоставлять славе славу. Как мы презираем богатство земное, когда взираем на богатство небесное, и не дорожим настоящею жизнию, когда помышляем о жизни гораздо лучшей, так мы сможем презреть и славу настоящего мира, когда будем помышлять о славе гораздо высшей – о славе истинной. Здешняя слава – слава пустая и суетная, имеющая только имя, без дела, а та слава, небесная, есть слава истинная, в которой прославляют не люди, но Ангелы и Архангелы и Сам Владыка Архангелов, а лучше сказать, вместе с Ним и люди. Если будешь смотреть на то зрелище, если узнаешь тамошние венцы, если обратишься к тому прославлению, то земное никогда не овладеет тобою; ты не будешь считать великим настоящее и не станешь искать преходящего. И в царских палатах ни один из оруженосцев, предстоящих царю, не оставит службы тому, кто облечен диадемою и восседает на престоле, чтобы заниматься криком ворон и жужжанием летающих мух и комаров. А похвалы людей ничем не лучше этого. Итак, зная малоценность человеческих вещей, будем все собирать в безопасные сокровищницы и искать славы постоянной и неизменной, которой и да сподобимся все мы, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, чрез Которого и с Которым Отцу со Святым Духом слава ныне и присно, и во веки веков. Аминь.