Во сне и наяву, или Игра в бирюльки - Евгений Кутузов

— Как это?.. — Она изобразила на лице удивление. — Откуда?..

— Ну-ну, уважаемая Евгения Сергеевна! — Шутов рассмеялся. — Не надо играть, актриса из вас никакая.

— Да вы что?! В чем вы меня подозреваете?..

— Пока только в связях, — сказал Шутов. — В связях, которые наводят на размышления. Давайте вместе порассуждаем. Итак, Фатеев — это раз. Уваров — это два. Кстати, с Уваровым вас связал, безусловно, ссыльный гражданин Журавлев Дмитрий Иванович, имеющий местом своего поднадзорного проживания деревню Серово Радловского района, откуда вы и прибыли в Койву, прекрасно понимая, что из милиции вас направят к Фатееву и таким образом…

— Но вы же сами привели меня к Фатееву! — воскликнула Евгения Сергеевна.

— Это не имеет значения. Главное — вы знали, что попадете к нему.

— Господи, да вы…

— Господь тут ни при чем. Совершенно ни при чем. А вот то, что вы бывали в доме ссыльного Уварова, куда также приходили ссыльные Володина и Нуйкин…

— Надежда Петровна — учительница моего сына, — сказала она, — а Нуйкин… Это Семен Матвеевич?

— Он самый.

— Я видела его один раз в жизни.

— Знаете, я охотно поверил бы вам, очень охотно и с большим удовольствием, но вы почему-то отрицаете, что были знакомы с Фатеевым еще по Ленинграду…

— Да не была, не была!

— А если я вам скажу, что это установленный факт?

— Нельзя установить то, чего не было.

— Ладно, об этом мы еще поговорим. Но чем вы объясните, что на работу в управление, на секретную работу, вас рекомендовал Фатеев?

— Я не знаю, чем это объяснить, — пожала плечами Евгения Сергеевна, — Но разве нельзя допустить, что просто один человек захотел помочь другому?

— Отчего же, я допускаю и такую возможность, — сказал Шутов. — В этом нет ничего предосудительного и противозаконного. Я бы сказал, что даже наоборот. Но!.. — Тут он поднял указательный палец и вздохнул. — Вы почему-то упорно не хотите признать, что знали его раньше. А что в этом особенного? Ну, знали и знали…

— Действительно, — усмехнулась Евгения Сергеевна. — И если бы я знала его, не стала бы скрывать этого.

— Увы, он велел вам скрывать, вот в чем дело, Евгения Сергеевна. А почему?

— Не знаю, — как-то машинально ответила она.

— Значит, велел? — быстро, привстав, спросил Шутов.

— Я же говорю, что ничего не знаю.

— А я, признаться, думал, что не зря же вас с сыном не тронули после ареста мужа. Думал, что были убеждены в вашей честности и порядочности и что вы не замешаны в грязных делах мужа. Вы же теперь сами заставляете меня усомниться в этом, и я начинаю понимать, какую роль сыграл в этом Фатеев. Вместо того чтобы помочь нам разобраться…

— Каким образом и в чем я могу помочь вам разобраться? — Она чувствовала себя уставшей, разбитой и уже плохо соображала. Все спуталось в ее голове.

— Например, честно рассказать о связи мужа с Фатеевым, что, кстати, не может повредить ни тому, ни другому. О разговорах, которые велись в доме ссыльного Уварова, с какой целью вы прибыли в Койву и как связались с ним. Какие поручения передал вам Журавлев. Да, письмо Журавлева Уваров уничтожил или спрятал?..

— Не знаю, — опять машинально ответила Евгения Сергеевна и тотчас спохватилась, что нельзя было так отвечать на вопрос, нужно было сказать, что никакой записки не было вообще. А с другой стороны, Шутов наверняка знает, что записка (почему-то он назвал ее письмом) все-таки была, иначе не спросил бы прямо…

— И вы, конечно, не поинтересовались, что было в письме?

— Неужели вы могли подумать…

— Извините, — сказал Шутов. — Да это и не имеет значения. Они не настолько глупы и наивны, чтобы делать из вас связника. Письмо наверняка было зашифровано. Так что вы, не ведая о том, выполняли их задание. Повторяю, Евгения Сергеевна: не ведая о том. Мы так и зафиксируем. Но при условии, при одном непременном условии, что впредь вы будете искренни и чистосердечно расскажете обо всем, что вам известно. Учтите, нам тоже многое известно. Но для вас лучше, если вы дадите правдивые, исчерпывающие показания. Разумеется, может возникнуть вопрос — он обязательно возникнет! — почему вы не пришли к нам сами, без нашего приглашения?.. Впрочем, это объяснимо. — Шутов встал и прошелся по кабинету. Вид у него был вполне довольный, вид победителя. Он остановился за спиной Евгении Сергеевны. Ей хотелось обернуться, чтобы видеть его глаза, но она не осмелилась. — Слушайте меня внимательно. Вы не придавали всему этому значения. Не связывали, так сказать, воедино звенья общей цепи. Да, именно так. Вы — женщина, по натуре человек отзывчивый, добрый, а эти люди отнеслись к вам тоже по-доброму, хорошо отнеслись. Верно?.. Помогли вам устроиться, и вы не заподозрили никакого злого умысла в их действиях. Не подумали, что они могут вас использовать в своих грязных, преступных замыслах. Женщины, женщины!.. А когда от нас узнали, кто на самом деле эти люди, да еще случайно услышали об аресте Фатеева…

— Как?! — воскликнула Евгения Сергеевна.

— Вот так, — сказал Шутов. — Слушайте дальше. Когда услышали об этом, поняли все и решили рассказать честно то, что вам известно… Вы действительно могли не знать раньше Фатеева, как могли не знать и того, что Журавлев и Уваров — ссыльные и находятся под надзором. Не полностью доверяя вам, Фатеев не сказал об этом. Подчеркиваю: могли не знать. Хотя знали… — Шутов вернулся на свое место. — Выводы делайте сами. И вот еще один любопытный вопрос: могли ли вы, мать, не знать, что читает ваш сын и откуда он берет такие книги?.. Не правда ли, любопытный вопрос?..

— Значит, это были вы, — упавшим голосом проговорила Евгения Сергеевна.

— В данном случае — я, — признался Шутов. — Но мог быть и кто-то другой. У нас достаточно возможностей. Захотелось самому посмотреть, как вы живете, чем дышите, познакомиться с вашим замечательным сынишкой. Очень умный мальчик! Тем печальнее, что он читает врага Аверченко, а вы этому попустительствуете. Полагаю, не только Аверченко?.. Но мы опять можем допустить, что вы и этого не знали. Скажем, гражданка Володина, снабжая вашего сына вражеской, антисоветской литературой, научила его, как прятать книги от вас. Почему бы и нет?.. Вы хоть и попали в их поле зрения и показались им удобным человеком, да еще служащим в управлении лагерей, однако особенного доверия пока не вызывали. Вас потихоньку проверяли. Логично?..

— Более чем, — вздохнула Евгения Сергеевна.

— Как видите, из любого положения можно найти разумный выход. В том числе, из того, в какое попали вы по своей доверчивости и некоторой… неразборчивости в знакомствах. Важно, кто именно и с какой точки зрения посмотрит на факты. Вы образованная, интеллигентная женщина и должны понять, что для вас лучше — прикрывать затаившихся врагов, тем самым калечить и свою судьбу, и судьбу сына, а также усугублять вину мужа, или помочь нам окончательно разоблачить шайку изменников, жаждущих победы фашизма. Я не могу ничего обещать, но возможно, что ваша помощь нам облегчит положение мужа…

— Зачем вы говорите это? — тихо сказала Евгения Сергеевна. — Вы же знаете, что его давно нет…

— Пока мы наверняка знаем, что он не был расстрелян, — сказал Шутов. — Но сейчас это уже не имеет значения. Будем считать, что вам повезло. Мы вашего мужа выведем за скобки…

— За скобки?.. Что это значит?..

— Это значит, — улыбнулся Шутов, — что между вашим мужем и преступной группой, в которой оказались замешаны вы — не по своей воле, — никакой связи нет.

— Вы говорите так, словно наверняка что-то знаете о нем. Где он?..

— Выясняем. В ближайшее время…

— Я не верю вам, вы меня обманываете.

— Зачем мне вас обманывать?.. Согласитесь, что мне гораздо проще и выгоднее, если на то пошло, включить вас в группу. Основания имеются. — Шутов положил руку на папку, лежащую перед ним на столе.

— Но для этого вам нужны какие-то мои показания?

— Они нужны скорее вам, а не мне. Неужели вы думаете, что у нас уже нет изобличающих показаний?.. — Он похлопал рукой по папке, усмехнулся. — В таком случае спросите себя, откуда я знаю то, что знаю?.. Не стану скрывать, своими искренними, чистосердечными признаниями вы можете оказать нам помощь, но… Дело за вами, Евгения Сергеевна. Как говорится, ваша судьба и судьба вашего сына в ваших руках. — Шутов встал, одернул гимнастерку, согнал под ремнем складки с живота на спину. — Сейчас вы устали, у вас голова идет кругом, и вам необходимо разобраться во всем и спокойно подумать. Обратите внимание: я мог бы воспользоваться вашей усталостью, растерянностью, мог бы получить от вас любые показания — это несложно при вашем состоянии и при наших возможностях…

— Вы могли бы… — Она не закончила фразу, испугалась того, о чем подумала.

— Ну что вы! — сказал Шутов и махнул рукой. — Это сказки врагов. Мы не применяем физического воздействия. Идите работайте и хорошенько взвесьте все. Если кто-то заинтересуется, зачем вас приглашали, говорите, что возникли вопросы в связи с местонахождением мужа…