Для кого цветет лори - Марина Cyржевcкая

 — Мне нравится, когда ты пляшешь по моей команде, Ран, — рассмеялся Итор. И поморщился, приложил ладонь к ране. Кинжал вспорол ему бок. Цепь взлетела, ударила по земле набалдашником, и в тот единственный миг, когда она соприкоснулась с почвой, Ран придавил ее ногой и дернул, вырывая из рук Итора. Тот отбросил рукоять, вытащил клинок из ножен. Замах, удар! Два клинка скрестились с лязганьем.

 Тусклый и залитый кровью — Лавьера, блестящий и чистый — Итора.

 — Где же твой дар смерти, — Анрей смотрел ему в глаза, не отрываясь. — Поговаривают, его больше нет?

 Лязганье металла о металл, и они разошлись. Разворот, и снова встретились, скрещивая клинки.

 — Как жаль, — Итор улыбался. — Без него ты лишь человек. Это так… убого...

 Клинок Лавьера прочертил тонкую полосу на плече Итора. Ткань напиталась кровью.

 — Хотя для человека ты весьма неплох, — Анрей прищелкнул языком.

 — Ты больной, Итор, — усмехнулся Ран. Снова скрежет, разворот, выпад. Итор отклонился, пропуская удар над грудью, атаковал.

 — Я не безумнее тебя, Ран. У каждого своя болезнь, — разноцветные камни на пальцах Итора вспыхивали на солнце. Клинки снова встретились, Лавьер вывернул ладонь, продолжая движение стали, ударил. Достал самым кончиком, прочертив на плече Анрея кровавую борозду. Тот усмехнулся и швырнул левой рукой заточенный диск, оцарапав Лавьера. Зацепился взглядом за серебрянную цепочку на запястье Лавьера. В серых глазах зрачок затопил радужку.

 — Как поживает прекрасная Оникс? — голос Итора стал вкрадчивым, словно они не бились на смерть, а вели светскую беседу. Ран снова ударил, не отвечая. Анрей рассмеялся. — Молчишь? Почему? Помнишь, как мы делили одну девку на двоих, Ран? Тебе ведь это понравилось? Кажется, это стало нашей доброй традицией. — Замах, удар, скрежет и новый порез на боку Анрея.

 — Ты не прикасался к Оникс.

 — Почему ты так уверен? – Удар, отклониться, присесть, приоткрыть бок лишь на миг, чтобы всадить сталь в горло… Мимо. Слишком сильны. Почти равны. Они могли стать лучшими друзьями, не уступая друг другу ни в даре, ни в силе, но стали непримиримыми врагами. Разворот, и снова клинки звенят, встречаясь, дрожат от напряжения руки, вибрируют мышцы. Тела лишь продолжение стали, лишь орудие убийства.

 — Я трахал прекрасную Оникс на твоей кровати, Ран, — Итор смеется, зубы окрашены красным из разбитой губы. Лавьер наступает, ожесточеннее, злее, желая добраться до горла, убить, вгрызться. И Анрей отступает, оскальзываясь на чьих-то кишках. Но продолжает говорить. Почти кричать, не спуская ледяных глаз с лица Рана. — Ее тело создано для удовольствия, правда, Ран? Ее цветок дарит наслаждение. Оба ее цветка… — он смеется. — Она сладкая во всех местах, я связывал ее перед тем как отыметь, но представлял, что мы делаем это вместе… Ей это нравилось. Нам обоим это нравилось! У Оникс родинка на пояснице, в форме цветка, и еще одна — возле левой груди… Я даже понимаю, почему она сводит тебя с ума! Раяна, такая нежная, совершенная и так искренне ненавидящая тебя! Какая ирония…

 Удар - и сталь ослепила глаза, Анрей моргнул, лишь на миг, но этого хватило. Кулак, летящий в челюсть, он пропустил, повалился в грязь. Лавьер наступил сапогом на руку, ломая противнику кости, заставляя выпустить рукоять меча. Склонился, сжал волосы советника на макушке, резко дернул вверх его голову.

 — Ты врешь, тварь.

 — Но ты сомневаешься, — Анрей смотрел в упор, уже не улыбаясь. — Потому что не знаешь ту, которую любишь? Или тех, что прикрывают твою спину? И не можешь быть уверен… Ни в ком. — Он снова рассмеялся. Тень заслонила солнце всего на миг, но Лавьер отклонился, не думая, развернулся, и все равно немного опоздал. Баристан ударил рукоятью клинка в висок, посылая аида в небытие…

ГЛАВА 16

Пару минут Оникс смотрела на закрытую дверь, словно надеялась, что Ран вернется. Внутри осталось какое-то тягостное чувство, словно что-то она сделала не так. Что-то не сказала? Или не услышала… Чего она так ждет от него? Каких слов?

 Оникс знала, каких, но разве услышит она их от аида?

 Она торопливо плеснула на тело водой, обтерлась. И бросилась одеваться, вытащив из шкафа платье, не глядя, натянула, торопясь и путаясь в шнуровке. Сунула ноги в туфли, и побежала к двери, уже на ходу завязывая узлом волосы. Стражи преградили ей дорогу. Другие, их снова поменяли. Трое. Суровые, взрослые, сильные.

 Оникс вздохнула. Лори все еще цвел.

 — Пойдете со мной, — приказала она. Стражи склонили головы.

 — Как прикажет светлейшая!

 Она кивнула и быстро пошла, почти побежала по галерее, но возле окна замерла, задохнулась. Ей было видно часть стены, окружающей дворец, черные тени сумеречных и лучников на ней. Миг — и в воздух взлетели спущенные болты и стрелы, еще миг — и завыл ветер, вспыхнуло огненными цветами медленно светлеющее, рассветное небо. Красиво… и так жутко.

 Где-то в этом месиве людей, оружия и смерти был и Ран…

 Оникс отвернулась от окна и помчалась к лестнице. Нижний зал встретил ее хаосом и гомоном. Прислужники метались, роняли посуду, кто-то выл на весь зал, забившись под стол. Громко плакал мальчишка, размазывая по чумазому лицу слезы. Взгляд Оникс выхватил и служанок и несколько девушек из придворных, что тряслись в углу. Здесь были лишь женщины и дети, к вою присоединились новые голоса.

 — Мы все умрем! Все умрем! Никого не останется… Мы обречены! Погибель наша пришла!

 Раяна остановилась, перевела дыхание.

 — Успокойтесь! — крикнула она.

 Никто не послушался, конечно. Ее даже не услышали, голос потонул во всеобщем шуме и плаче.

 — Вы умеете усиливать голос магией? — Оникс раздраженно посмотрела на стражей.

 — Нет, госпожа, у нас навыки бойцов. Но, — пес усмехнулся, — мы умеем кричать.

 Он развернулся и заорал так, что даже сама Оникс подпрыгнула.

 — Молчать! Заткнулись все!

 — Благодарю, — хмуро бросила раяна в наступившей тишине. Только в углу по-прежнему выла простоволосая рябая девица.

 — Мы все умрем… погибель пришла!

 Оникс стремительно пересекла зал, не обращая внимания на изумленные взгляды, и хлопнула голосящую по щеке. Та ойкнула и замолчала.

 — Хватит выть, — оборвала Оникс, развернулась, осмотрела десятки уставившихся на нее лиц. — Не время для слез, — спокойно сказала она. — На дворец напали, но я не позволю вам выть и биться головами о стену, словно стадо безмолвных овец!

 — Мы все умрем! — снова воскликнула девица и раяна так стремительно обернулась к ней, что та скатилась с лавки.

 — Еще раз это скажешь, и я сама тебя убью, — пообещала раяна. Вновь повернулась.