Убийственные болоньезе - Нина Демина

Через неделю позвонил Далакян, Давид был командирован в налоговую инспекцию, и с детективом разговаривала Тина. Далакян предложил встретиться, чтобы обсудить некоторые детали, на что Тина ответила отказом, слишком опасно было обнаруживать себя. Далакян будто почувствовал ее опасения и предложил проехаться в соседний район, на выставку изделий народного творчества. Народу полно, да и в случае чего, возможны объяснения присутствия Тины. На выставке продавались прекрасные изделия северных кружевниц, отрезы из шитья, милые безделушки из перламутровых раковин, сережки и инкрустированные шкатулки.

"Гранд Чероки" Тины остановился у въезда на выставку. Одета Тина была нарочито неброско, как любая девушка: джинсы, джемпер, в руке сумка, похожая на папку и содержимое сумки весьма напоминало то, что обычно хранят в деловых папках – документы. На территории, где располагалась выставка, стояло полным полно разнообразных палаток, крытых тентами лотков и разбитых полосатыми шатрами пивных и закусочных. Тина увидела Далакяна у торговых павильонов, детектив выглядел, как всегда франтовато, особенно отличались его ухоженные тонкие усики.

Далакян приметил Тину, и они прошлись вдоль торговых рядов, изредка бросая друг другу фразы. Разошлись в разные стороны, но через назначенные полчаса встретились у пруда, где родители с маленькими детьми кормили золотых рыбок.

Рыбки и в правду были золотые, красно-бело-золотые, привезенные из таинственного Таиланда и выпущенные в северный пруд лишь до закрытия сезона. Корм для рыбок продавала тучная тетка, она же зычно призывала к ответу тех, кто посмел ослушаться и кормил экзотических рыбок черным хлебом. Тина и Далакян присели на лавочку и внимательно наблюдали как малышня с визгом, означающим крайнюю степень удовлетворения, кормит рыбок.

– Взрывное устройство было прикреплено к днищу внедорожника, – обстоятельно докладывал детектив. – В принципе, это мог сделать любой, кто близко подходил к автомобилю. В прокуратуре сообщили, что таймер взрывного устройства был рассчитан на двенадцать часов. Соответственно, это могло произойти лишь в этот отрезок времени, с двух часов дня до двух часов ночи, когда прогремел взрыв.

– Машина Павлова все это время находилась у дома Давида, – подсказала Тина. – Мы приехали к нему часов около шести вечера. До этого автомобиль был припаркован у гостиницы "Алина".

– Территория у дома на Яблоневой улице охраняется. Охранников уже допрашивали в связи с взрывом, они клянутся, что никто не подходил к Роверу.

– А компания "студентов"? – спросила Тина, повернувшись к Далакяну.

– Ваша подруга сама просила присмотреть за багажом, – ответил детектив, глядя на встревоженное лицо девушки.

– Между прочим, вот списки жильцов дома на Яблоневой, – Тина расстегнула сумочку и подала Далакяну списки. – "Студенты" с такими именами в доме не проживают.

Причем первого сентября ни у кого из молодых людей проживающих в доме, вечеринки не было.

– Я бы не слишком доверял их показаниям, – сказал Далакян, – они попросту могут скрывать это от родителей.

– Ну, так узнайте, было ли это на самом деле! – разволновалась Тина.

– Непременно, – успокоил ее детектив, – Тина, простите, Валентина…

– Чего уж там, называйте Тиной, – разрешила она.

– Как мне стало известно, ваш продюсер пользуется услугами некоего Арташеза, известного в нашем городе, как Ной.

– Ной… Ресторан "Ковчег"… – вспомнила Тина, – старинный дружок Бернса.

– Да, вы правы.

– Значит крыша Бернса – Ной.

– Да, это так.

– Что еще? – потребовала дальнейшего отчета Тина.

– Ной имеет доход от распространения наркотиков, подпольного изготовления спиртных напитков и предоставления сексуальных услуг.

– Ого, вот это букет! Каким образом мы вписываемся в статьи доходов Ноя?

– На заре своего бизнеса Бернс просил поддержки Ноя, с тех пор он входит в триаду, которой руководит Ной.

– Триада? – удивилась Тина, и, загибая пальцы, перечислила. – Это паленая водка, наркотики и проституция?

– Да.

– У Ноя было три сына. Сим, Хам и Иафет. Кто есть Бернс? Судя по тому, что их совместный бизнес процветает, Бернс не Хам.

– Не шутите этим Тина, – погрозил пальцем Далакян.

– Какие шутки, – отмахнулась Тина, – Давид сказал, что расчеты с "крышей" ведутся через банк.

– Подставное лицо или какая-нибудь организация.

– Мог ли Ной взять на себя организацию взрыва? – спросила Тина.

– Если Бернс доказал ему необходимость, мог.

– Надо установить истину.

– На это может понадобиться время, – осторожно заметил детектив.

– Не важно. Важно выяснить все до конца. Работайте. Звоните.

Далакян остался сидеть на лавочке, а Тина, бросив ему прощальный кивок, удалилась в сторону торговых павильонов и вскоре исчезла из вида.

Натурные съемки проходили на арендованной территории бывшего пансионата. Здания, принадлежащие в советское время пансионату "Красная Нива", в давнее, дореволюционное время, были резиденцией богатейшего заводчика Альметева. Сейчас территория выглядела сильно запущенной, с одичавшей природой, разрушенными временем и людьми, зданиями. Это как нельзя лучше подходило для натурных съемок войны 1812 года. Съемочная группа прибыла караваном, еще засветло, чтобы ухватить неверную погоду ранней осени. Караван состоял из нескольких трейлеров с аппаратурой и вагончиков для актеров. Для набора массовки был объявлен клич по всем ангельским культурным заведениям, драматическим театрам, студиям актеров и любительским театрам. Платили на натурных съемках хорошо, раздеваться не требовали (хватало своих кадров), требовались определенные навыки, к примеру, обращение с лошадьми, управление гужевым транспортом, опыт сражений на шпагах, саблях и дуэльных пистолетах. Все как в большом кино. Оттого свои фильмы Бернс называл "крепкой альтернативой Мосфильму".

Тине накладывали грим, когда в ее трейлер заглянул Бернс. Присутствие его на изматывающих съемках не ожидалось, и сердце Тины забилось тревогой: что-то случилось! Собрав волю в кулак, Тина с приветливой улыбкой обратилась к продюсеру:

– Роман Израилевич! Какая приятная неожиданность!

– Рада?

– Как можно сомневаться! По делу или соскучились?

– Соскучился, радость моя! Не сидится и не лежится старому Бернсу, все думаю, как там моя красавица? Не строит ли мне какой-либо каверзы?

– Так хорошо начали Роман Израилевич, и тут же все зачеркнули. Ну, какая каверза?

Работаю и днем и ночью, сами знаете, какой напряженный график. И сцены все практически с моим участием, за небольшим исключением. Кстати, не перебор ли это?