Виновник завтрашнего дня (СИ) - Александер Арина

В общем, смутил так смутил.

А ещё радовало, что племянничек тоже поехал. Вот его я и выбрала в кавалеры на сегодняшний вечер.

— Ванюш, наклонилась к его уху, подъезжая к загородному дому Олега, — не отходи от меня ни на шаг, хорошо?

— Почему? — удивился, будучи не в курсе моих опасений.

— Так надо. Тебе в лом, что ли?

— Да нет.

— Вот и отлично, — обрадовалась, взяв его под руку. — Если кто-то будет приглашать меня танцевать, отвечай, что я танцую только с тобой.

— Ты же знаешь, что я не люблю танцевать! — спохватился он, занервничав.

Я рассмеялась.

— Это просто отмазка, Вань. Посмотри на мои туфли! — продемонстрировала десятисантиметровые шпильки, сложив губки бантиком, бровки домиком. — Да я еле иду!

Он облегченно выдохнул и заверил меня, что весь вечер будет рядом. Слава Богу. Надеюсь, Ванькина фамилия и не по возрасту высокий рост отметут от меня нежелательных ухажеров и позволят провести вечер без напряга.

Вика только посмеивалась с моих попыток избежать столкновения с Турским. Я же не теряла надежды и изредка посматривала на Скибинского, пытаясь понять по нахмуренным бровям, будет этим вечером что-то или нет. Подойти и спросить напрямик не позволяло огромное количество гостей, с которыми Олегович то и дело здоровался, обменивался рукопожатиями и вел деловые беседы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Пока все ожидали отлучившегося по строчному делу именинника, мы с Ванькой обошли огромный белоснежный шатер, внутри которого я насчитала около тридцати столиков. Конечно, когда столько баблища, зачем тащиться в ресторан. Можно без проблем устроить сабантуй на открытом воздухе, под звёздным небом, в окружении миниатюрных фонтанчиков и многочисленных кустов ранних роз.

Подошедшего Олега поздравила со всем «семейством», в общей, так сказать, массе.

Сжав Ванькину руку, я тоже присоединилась к поздравлениям, вскользь поцеловав именинника в гладко выбритую щеку, и уже намеревалась прошмыгнуть к дальнему столику, поближе к выходу, как зычный голос Владимира Вениаминовича остановил меня на пути к заветной цели.

— Влада, Ваня, вы куда? Присаживайтесь с нами, — указал рукой за продолговатый центральный стол, за которым уже восседали (и когда только успели?) Павел Олегович, Вика, и приехавшая из Испании Евгения Александровна, мама Олега. — Давайте, давайте, не стойте, как неродные. Тут все свои.

Ага. Свои. Зато я — чужая. С этой минуты уверенность, что празднование дня рождения не принесет для меня ничего хорошего, увеличилась в сто крат. А когда среди подошедших к Олегу припозднившихся гостей узнала Гончарова, так вообще остолбенела, увидев рядом с ним миниатюрную брюнетку.

Сказать, что я была шокирована — ничего не сказать. У меня и слов не нашлось подходящих, чтобы описать свое состояние. Шок. Вакуум. Ступор. Если бы не Ванька, потащивший меня к столу — так и осталась бы стоять истуканом, во все глаза уставившись на довольную рожу Гончарова.

Стоило отметить, что одета его спутница была со вкусом. Неброско и в то же время изысканно, что наталкивало на мысль: рядом с ним далеко необычная «прости господи», а возможно, даже вполне себе приличная девушка, от чего я пригрузилась ещё больше. Смазливая. Даже чересчур. Гончаров тоже сумел удивить, надев вместо привычных футболок белоснежную рубашку с воротником-стоечкой и угольно-чёрные классические брюки. На лице — уже ставшая привычной легкая небритость, поверхностная, ничего не значащая улыбка и затаенная (уж я-то знаю) внимательность к любой, даже самой незначительной мелочи.

Мимолетный взгляд на сестру заставил вздрогнуть. Она тоже пялилась на Гончарова, безжалостно скомкав в руках салфетку. Если на моем лице отображена хотя бы часть её эмоций — тогда тушите свет.

Горько усмехнувшись, смогла взять себя в руки. Не ожидала, сестричка? Так вот ради кого ты марафетилась? Честно? Захотелось рассмеяться. А ещё… бежать. Бежать, куда глаза глядят, хоть на край света, лишь бы не видеть промелькнувшей в глазах сестры боли.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Владочка, присаживайся возле Олега, — засуетилась вокруг меня спорхнувшая Евгения Александровна, услужливо отодвигая свободный стул. Я же заторможено кивнула, наблюдая с ужасом, как Олег, приняв очередные поздравления, позвал Гончарова за собой. Прямо к нашей компании. Ёпрест.

Ваньку определили на противоположную сторону, посадив между дедом и матерью. Туда же последовал и Лёшка с чёрноволосой незнакомкой.

М-да-а-а… Знай я заранее о «сюрпризе», осталась бы в мокасинах. Никогда не комплексовала относительно своего роста, а тут прям накрыло. А вдруг Гончарову именно такие и нравятся? Маленькие, нежные, утонченные.

После обмена приветствиями завязалась непринужденная беседа.

Я бы отдала все свои сбережения, все украшения и даже машину, лишь бы оказаться поближе к выходу. Я не знаю таких пыток, которыми можно было описать мое состояние. С одной стороны сестра, сумевшая таки взять себя в руки и пристально следившая за каждым моим вздохом, с другой — Олег, который тоже не отставал от неё, пытаясь мне всячески угодить. Он то всевозможные закуски мне предлагал, то спрашивал, всё ли мне нравится. А его родители? Да они не сводили с меня глаз и наперебой восхваляли мою красоту. Сложилось впечатление, что не Олег виновник торжества, а я.

Ещё никогда не чувствовала себя так неудобно. Не люблю быть в центре внимания, а тут прям как по заказу, все смотрели только на меня. Кто-то смотрел заинтересовано, с любопытством. Кто-то с обожанием. Кто-то с неприкрытой злостью и отчуждением. Плотоядно. Хищно. Никто не остался безучастным, кроме Лёшки.

Выпить бы, а ещё лучше — напиться. Нельзя. Точно не в этой компании. Могу не сдержаться, натворить делов и сделать только хуже.

Сцепив под столом пальцы, приказала себе не смотреть на Гончарова, уставившись на наполненный шампанским бокал.

«Не смотри! Не смотри! Не смотри»… Посмотрела.

Судорожно втянув в себя воздух, пропустила один удар сердца. Встретились взглядами, и меня будто молнией ударило. Именно в этот момент Олег обнял меня за талию и склонился к моему лицу, едва не касаясь губами щеки.

— Всё, что говорят мои родители — правда, — прошептал на ухо, отчего я передернула плечами, нервно скомкав край скатерти. — Ты невероятно красивая…

На лице у Лёшки — приветливая улыбка, а вот в глазах — самые настоящие ледники. Боже, какой тяжелый у него взгляд. Поежилась под ним. Вспомнила его другим. Пьяным от желания и страсти.

Олег ждал ответа, и не думая отстраняться, а я смотрела на приоткрытые в насмешливой улыбке губы и буквально ощущала их прикосновение к своим губам. Это такие муки. Я помнила всё, до мельчайших подробностей: как посасывали мой язык, как кусали и сразу же зализывали…

В голубых глазах промелькнула яркая вспышка. Молниеносно. За считанные секунды. Он тоже всё помнил.

«Зачем ты так со мной?» — повторила один и тот же вопрос, кивнув украдкой на его спутницу.

«А с тобой иначе нельзя», — ответили мне посмеиваясь. — «Разве ты не поняла ещё?».

Ближе к ночи народ достиг соответствующей кондиции и начал вести себя более развязно. Ведущий вечера перешел на более фривольные шуточки.

Я же накрутила себя до того, что с каждым тостом едва не подскакивала на месте. Мне постоянно мерещилось, что следующий тост будет «за здоровье молодых». Бред, конечно, но чем черт не шутит. Меня настолько крыло от происходящего, что еле сдерживалась.

Лёшка иногда отлучался, разговаривая с кем-то по телефону, а когда возвращался, то был полностью сосредоточен на своей спутнице и больше на меня не смотрел. От его холодного равнодушия щемило в груди, а перед глазами всё плыло от непролитых слёз.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я чувствовала себя такой уставшей и эмоционально истощенной, что едва улавливала суть звучавшей за столом беседы. Если бы можно было уйти — я бы ушла. Но я знаю, что меня никто не отпустит. Пока Скибинский тут — ни о каком уходе не могло быть и речи.