Второе Установление - Айзек Азимов

деятельности.

Семик приподнял верхнюю губу.

– Взять пятьдесят гипер-реле? Я за всю жизнь столько не использовал.

– Мы сейчас заняты оборонным проектом. Не можешь ли ты придумать что-нибудь

безобидное, чтобы отвести глаза? Деньги мы достанем.

– Н-да. Может, я что-то и придумаю.

– Сможешь ли ты сделать всю штуковину достаточно миниатюрной?

– Гипер-реле могут быть микроскопических размеров… соединения… детали… О Космос, тут

же несколько сот схем.

– Знаю. Какой величины?

Семик показал руками.

– Слишком большая, – сказал Дарелл. – Я должен подвесить ее к поясу.

Он медленно скомкал свой набросок. Когда тот превратился в жесткий желтый ком, он бросил

его в пепельницу, и бумага исчезла в крошечной белой вспышке молекулярного распада. Дарелл

спросил:

– Кто это стоит у дверей?

Семик наклонился над своим столом и взглянул на маленький молочный экран около дверного

индикатора.

– Тот молодой парень, Антор. И с ним еще кто-то, – сказал он.

Дарелл отпихнул свой стул.

– Семик, никому из остальных пока не говори. Эта информация смертельно опасна;

достаточно, если риску подвергнутся только две жизни.

В кабинет Семика, по своему убранству вполне соответствовавший возрасту хозяина, Пеллеас

Антор ворвался подобно пульсирующему вихрю активности. В неподвижном воздухе тихой комнаты

широкие рукава летней рубашки Антора, казалось, еще колыхались от дуновений теплого ветерка. Он

сказал, представляя:

– Доктор Дарелл… Доктор Семик… Орум Диридж.

Его спутник был высок ростом. Длинный прямой нос придавал его узкому лицу слегка

угрюмый вид. Доктор Дарелл протянул руку. Антор чуть улыбнулся.

– Лейтенант полиции Диридж, – подчеркнул он и значительно добавил: – С Калгана.

Дарелл резко и пристально посмотрел на молодого человека.

– Лейтенант полиции Диридж с Калгана, – повторил он отчетливо. – И вы привели его сюда.

Зачем?

– Потому что он был последним человеком на Калгане, видевшим вашу дочь. Э, да что это вы?

Торжествующий вид Антора вдруг сменился испугом. Он бросился к Даррелу, оттащил того и

медленно, хотя и без особой деликатности, усадил обратно в кресло.

– Что это с вами? – Антор откинул прядь каштановых волос со лба, присел на краешек стола и

задумчиво подвигал ногой. – Я думал, что принес вам хорошие вести.

Дарелл обратился прямо к полицейскому.

– Что он имеет в виду, говоря о вас как о последнем человеке, видевшем мою дочь? Моя дочь

мертва? Скажите мне без обиняков! – лицо его побелело от предчувствия.

Лейтенант Диридж произнес невыразительным тоном:

– Было сказано: "последний человек на Калгане". Она сейчас не на Калгане. Больше я ничего

не знаю.

– Погодите, – вмешался Антор, – дайте мне объяснить по порядку. Простите, если я чуть

переиграл, док. Вы ведете себя настолько неординарно, что я стал забывать о ваших чувствах. Во-

первых, лейтенант Диридж – один из наших. Он родился на Калгане, но его отец был уроженцем

Установления, которого привела на эту планету служба у Мула. За лояльность лейтенанта

Установлению я ручаюсь. Так вот, я поддерживал с ним связь с того времени, как мы перестали

получать ежедневные отчеты от Мунна…

– Почему? – яростно заговорил Дарелл. – Я полагал, будто мы окончательно решили не

вмешиваться в это дело. Вы рисковали как их, так и нашими жизнями.

– Потому что, – последовал не менее темпераментный ответ, – я втянулся в эту игру раньше

вас. Потому что я имею определенные связи на Калгане, о которых вы ничего не знаете. Потому что я

действую, исходя из более обширной информации. Понимаете?

– Единственное, что я понимаю -это то, что вы совершенно сошли с ума.

– Да будете вы слушать или нет?

После паузы взгляд Дарелла поник. Губы Антора сложились в полуулыбку.

– Все в порядке, док. Дайте нам несколько минут. Расскажите ему, Диридж.

Диридж был лаконичен:

– Насколько я понимаю, доктор Дарелл, ваша дочь находится на Транторе. По крайней мере, у

нее был билет на Трантор с Восточного Космопорта. Она была там вместе с торговым представителем

этой планеты, утверждавшим, будто она – его племянница. Видно у вашей дочери, доктор,

оригинальное собрание родственников. Это уже ее второй дядя за две недели, не так ли?

Транторианец даже пытался подкупить меня и, вероятно, думает, что именно поэтому они смогли

ускользнуть.

При этой мысли он мрачно усмехнулся.

– Как она выглядела?

– Насколько я разглядел ее, цела и невредима. Хотя и испугана. В этом я ее не виню. Ее

разыскивало все министерство – и я до сих пор не знаю, из-за чего именно.

Дарелл смог вздохнуть в первый раз за все время. Он осознал, что руки его трясутся, и сжал их

с усилием.

– Значит, с ней все в порядке. Кто был этот торговый представитель? Вернемся к нему. В чем

была его роль?

– Я не знаю. А вам что-нибудь известно о Транторе?

– Одно время я жил там.

– Сейчас это аграрный мир, в основном экспортирующий зерно и корм для скота. И высокого

качества! Они рассылают его по всей Галактике. На планете имеется пара дюжин фермерских

кооперативов, и у каждого есть свои представители. Среди них попадаются разные… Но досье этого

типа я изучил. Он бывал на Калгане и раньше, обычно с женой. Абсолютно честен. Абсолютно

безобиден.

– Угу, – сказал Антор. – Аркадия родилась на Транторе, ведь так, док?

Дарелл кивнул.

– Как видите, одно вяжется с другим. Она хотела убежать побыстрее и подальше – и Трантор

напрашивался сам собой. А вы так не думаете?

– Почему же не обратно домой, на Терминус? – спросил Дарелл.

– Возможно, чувствуя погоню, она решила запутать следы. А?

На дальнейшие вопросы у доктора Дарелла не было сил. Что ж, пусть она будет в

безопасности на Транторе – настолько, насколько это вообще возможно в этой мрачной и поганой

Галактике. Он побрел к двери и, почувствовав, как Антор слегка коснулся его руки, остановился, не

оборачиваясь.

– Не возражаете, если я провожу вас домой, док?

– Пожалуйста, пожалуйста, – последовал безразличный ответ.

К вечеру наружные контуры личности доктора Дарелла – те, что вступали в непосредственный

контакт с другими людьми – снова обрели обычную, четкую форму. Отказавшись от ужина, он,

уединившись, нетерпеливо набросился на изощренную математику энцефалографического анализа,

успех в которой достигался такими крошечными шажками.

В гостиную он вернулся только ближе к полуночи.