Число зверя - Роберт Хайнлайн

– Замечательно. И что же?

– Этой машиной можно управлять дистанционно.

– Но Дити, зачем это нужно?

Я призналась, что не знаю.

– Но ведь Аю можно предварительно запрограммировать на все, что угодно. Например, мы могли бы выйти наружу и приказать Ае по рации выполнить последовательно две программы: «ДОМОЙ» и «НАЗАД». Представляешь, какая у Зебадии будет физиономия, когда он проснется от света прямо в глаза – потому что его машина вдруг пропала, – и что он скажет через два часа, когда она вдруг опять появится откуда ни возьмись.

– Дити, поди встань в угол, как ты только могла придумать такую неостроумную шутку! – Неожиданно тетя Хильда задумалась. – А почему через два часа? Я думала, Ая может переместиться куда угодно совсем без затраты времени.

– Смотря какие у тебя исходные постулаты, принцесса Тувия. Мы добирались сюда примерно два часа, потому что копались. Ае придется повторить наш маршрут в обратном направлении, потому что она не знает никакого другого маршрута. Хотя постой! – запнулась я вдруг. – Пожалуй, это будет уже четыре часа? Нет, векторы ведь взаимно противоположны, они обратятся в нуль… Но тогда что же, получается, все произойдет мгновенно, мы даже не заметим, что машина исчезала? Или заметим? Тетя Хильда, я не знаю! Ой, ну где же мужчины, что они все дрыхнут! – Вдруг мир покачнулся, и я обомлела от испуга.

– Я уже не дрыхну, – объявил папа: его голова и руки появились в дверном проеме. – О чем это вы тут дискутируете? – На тетю Хильду он посмотрел со сладострастием: – Приходи ко мне, детка, получишь конфетку!

– Пошел прочь, старый волк!

– Хильда, любовь моя, я, пожалуй, продам тебя в Рио и на эти деньги буду жить до конца дней: ты дорогая штучка.

– Я очень дорогая штучка, милый волк. Мне нужно всего-навсего все, что у мужчины есть, до последнего цента, и чтобы меня холили и лелеяли. А в наследство – па-арядочное состояние.

– Постараюсь умереть с па-арядочным банковским счетом, радость моя.

– Какое там: мы с тобой оба уже умерли, наши счета полетели в тартарары, мне не во что завернуться – а я счастлива, как не знаю кто. Лезь сюда, только осторожно, не забудь про радар, и поцелуй меня, волк. Можно даже без конфетки.

– Папа, – спросила я, – Зебадия спит?

– Только что проснулся.

Я сказала несколько слов Ае, потом опять обратилась к папе:

– Крикни Зебадии, что радар отключен, ладно? Можно встать в полный рост, уши не сварятся.

– Ладно. – Папа наклонился и объявил: – Зеб, на горизонте чисто, ее муж ушел.

– Иду! – откликнулся Зебадия. – Скажи Дити, пусть нажарит мяса. – Мой милый появился перепоясанный мечом, со сковородкой из-под оладий в одной руке и простынями в другой. – Ну, что? Готово мясо? – спросил он, потом поцеловал меня.

– Не совсем, сэр, – ответила я. – Сперва пойди подстрели тоута. Или обойдешься бутербродами с арахисовым маслом?

– Не говори неприличностей. Тоута, говоришь?

– Ну да. Тут же Барсум.

– Барсум, да не тоут.

– Если это каламбур, то его и съешь на ужин. С маслом.

– С маслом ни за что. Лучше зашью себе роут.

– Не надо, – сказал папа. – С зашитым роутом трудно есть. И даже разговаривать.

– Если вы трое перестанете говорить гадости, – благонравно сказала тетя Хильда, – то, может быть, я найду что вам пожарить или потушить.

– Я тебе помогу, – отозвалась я, – только можно сначала мы проверим в действии мою программу? Я горю от нетерпения.

– Конечно, Дити. Я и говорю: потушить.

– А ты еще требовала, чтобы мы не каламбурили, – укоризненно сказал папа.

– Какую программу? – встрепенулся Зебадия.

Я рассказала о программе «Назад».

– По-моему, я сделала все точно. Но давайте проверим, это очень просто. Отведи машину на сто метров. Если моя программа работает, то все в порядке. Если нет, то никто ничего не теряет, разве что тебе с папой придется поднатаскать меня по теории вашего искривителя, прежде чем я опять сяду программировать.

– Я не хотел бы отводить машину, Дити, я дрожу над каждым эргом, пока не буду знать, где и когда Аю можно будет заправить. Впрочем… Джейк, какое у тебя минимальное смещение?

– Десять километров. Пространственные кванты для смещения не подходят: слишком мелкие. Но шкала быстро укрупняется – она логарифмическая. Это мелкий масштаб. Средний масштаб – световые годы.

– А крупный тогда что же?

– Гравитационное излучение по отношению ко времени. Этим мы пользоваться не будем.

– Почему, Джейкоб? – спросила тетя Хильда.

– Я боюсь, дорогая, – смущенно сказал папа. – Существуют три основные теории распространения гравитационных волн. На тот момент, когда я конструировал эту аппаратуру, считалось, что одна из этих теорий доказана. А потом другие физики сообщили, что им не удалось воспроизвести результаты. Пришлось мне заблокировать крупный масштаб. – Папа удрученно улыбнулся. – Знаю, что ружье заряжено, а что будет, когда оно выстрелит, – не знаю. Ну, вот я и поставил его на предохранитель.

– Разумно, – согласился мой муж. – Играть в русскую рулетку как-то не хочется. Джейк, ты хотя бы представляешь себе, какие именно возможности ты отсек?

– Прекрасно представляю, Зеб. Число вселенных, доступных нам на этой оси, сокращается с шести в степени шесть в шестой степени до всего-навсего шести в шестой степени. Сорок шесть тысяч шестьсот пятьдесят шесть.

– Ха-ха! Всего-то.

– По-моему, я не сказал ничего смешного, Зеб.

– Джейк, я смеюсь не над тобой, а над собой. Я-то думал, мне предстоит исследовать новые вселенные целую вечность, а оказывается, их всего каких-то там сорок шесть тысяч. Допустим, мне осталось на эту работу еще полвека. Если я не буду ни есть, ни спать, ни играть с котятами, а только обследовать вселенные, то сколько времени я смогу провести в каждой из них?

– Примерно девять часов двадцать минут на каждую, – сказала я. – Если точно, то девять часов двадцать три минуты тридцать восемь целых семьсот двадцать две тысячных секунды плюс.

– Давай уж точно, Дити, – очень серьезно сказал Зебадия. – Если мы будем задерживаться в каждой вселенной на одну минуту, то оставим без обследования почти сто вселенных.

Я начала втягиваться в игру.

– Значит, надо действовать быстрее. Если мы очень постараемся, то сможем обследовать три вселенные в день в течение пятидесяти лет – один из нас на вахте, другой в резерве, остальные двое на отдыхе, и еще останется время на текущий ремонт оборудования плюс несколько часов в увольнении, раз в год. Если будем спешить.

– Нельзя терять ни секунды! – воскликнул Зебадия. – Все по местам! Приготовиться к взлету! Живо!

Я никак не ожидала такого поворота дела, но поспешила занять свое место. Тетя Хильда после секундного замешательства поступила так же, но, затягивая на себе ремни, горестно возопила: