Кто мы? Вызовы американской национальной идентичности - Самюэль Хантингтон

к ним Hispanics относятся более благожелательно, понимая, что эти предложения, получи они официальный статус, мгновенно и в лучшую сторону скажутся на учебе их собственных детей. Опрос общественного мнения, проведенный в 1988 году, показал, что 66 процентов испаноязычных родителей хотят, чтобы их дети выучили английский «как можно скорее, даже если это повлечет за собой отставание по прочим предметам»{260}. Опрос 1996 года, проводившийся в Хьюстоне, Лос-Анджелесе, Майами, Нью-Йорке и Сан-Антонио, продемонстрировал убежденность испаноговорящих родителей в том, что изучение детьми английского языка — главное назначение школ. В ходе общенационального опроса 1998 года выяснялось, нужно ли вводить обязательное преподавание на английском и дополнительные годичные курсы языковой подготовки для тех, кто плохо понимает английский язык; 38 процентов Hispanics сказали «да», еще 26 процентов поддержали это предложение с оговорками. Инициатива об отмене двуязычного образования в Калифорнии исходила от испаноязычных общин Лос-Анджелеса: родители девяноста детей забрали своих отпрысков из школы в знак протеста против «дурного образования», которое ребята получали в двуязычных классах. Как заметила преподобная Элис Каллахан, служитель епископальной церкви и директор Центра испанского языка: «Родители не хотят, чтобы их дети, став взрослыми, проливали пот в прачечных или шли в уборщики. Они хотят, чтобы их дети поступали в Гарвард и Стэнфорд, а этого не произойдет, если ребята не научатся говорить и думать по-английски». В опросе 1997 года в округе Орандж 83 процента испаноязычных родителей заявили, что «настаивают на преподавании английского языка с начальных классов школы». В опросе, проводившемся в октябре 1997 года газетой «Лос-Анджелес таймс», 84 процента испаноговорящих жителей Калифорнии поддержали лозунг «урезания» двуязычного образования. Обеспокоенные этими цифрами, испаноязычные политики и лидеры испаноговорящих сообществ удвоили усилия в борьбе с Инициативой о гражданских правах и организовали массовую кампанию, дабы убедить Hispanics в необходимости отвергнуть поправку об отмене двуязычного образования. И преуспели в своих намерениях. В июне 1998 года, после того, что «Нью-Йорк таймс» охарактеризовала как «блицкриг Hispanics», менее 40 процентов испаноязычных жителей Калифорнии проголосовали за принятие поправки{261}.

Вызов стержневой культуры

Президент Клинтон в 1997 году заявил, что Америке необходима третья «великая революция», чтобы доказать, что она сможет существовать без доминирующей европейской культуры. Фактически к тому времени эта революция давным-давно началась. Мультикультуралистское движение за отказ от англо-протестантской культуры и за утверждение «многообразия культур», теснейшим образом связанное с расовыми меньшинствами, возникло в 1970-е годы. Особых успехов оно добилось в 1980-е и в начале 1990-х годов, а затем столкнулось с серьезным противодействием в «культурных войнах». Ныне, в начале двадцать первого столетия, еще не ясно, осуществилась ли эта революция в полной мере.

Мультикультурализм — сущность антиевропейской цивилизации. Как заметил один ученый, он «представляет собой движение, противостоящее монокультурной гегемонии Европы, которая, как правило, ведет к маргинализации прочих культур… [Мультикультурализм] противостоит узким евроцентрическим идеям, на которых зиждутся принципы американской демократии, культуры и идентичности»{262}. Иными словами, мультикультурализм в первую очередь — антизападная идеология; основана она на следующих тезисах. Американское общество состоит из множества расовых и этнических сообществ. Каждое из этих сообществ обладает собственной, отличной от других культурой. Белая англосаксонская элита, доминирующая в американском обществе, подавляет эти культуры и дискриминирует представителей расовых и этнических меньшинств, вынуждая их принимать англо-протестантскую культуру. Справедливость, принципы равенства и обеспечения прав меньшинств требуют, чтобы «подавляемые культуры» были освобождены от «ига англо-протестантов» и чтобы правительство предприняло все возможные меры по их возрождению. Америка не должна превратиться в общество с единой всепоглощающей культурой. Теории плавильного тигля и томатного супа не соответствуют сути Америки. Америка должна представляться мозаикой, «салатом» — или даже «пюре»{263}.

Возникновение движения мультикультуралистов в 1970-е годы совпало с появлением на публике другого движения, «новых моралистов», отстаивавших приблизительно те же взгляды. Члены этого движения выступали в защиту европейских иммигрантов «небританского происхождения» и рассуждали о «возмущении этнических белых пролетарских сообществ» политикой англосаксонской элиты по подавлению национальных культур, снисходительному отношению англосаксов к другим гражданам Америки и пропаганде интересов чернокожих и других цветных меньшинств. Америка — вовсе не плавильный тигель, а, как выразилась сенатор Барбара Микульски, лидер нового движения, «бурлящий котел». Евреи и католики, по словам Микульски, должны вспомнить о своей национальной принадлежности и выступить против «лживых либералов, псевдозащитников прав чернокожих и покровительствующих бюрократов». Что касается метафоры плавильного тигля, то, как заметили Натан Глейзер и Дэниел Патрик Мойниган в своей совместной работе 1963 года «За плавильным тиглем», «вся беда в несоответствии этой метафоры действительности». Глейзер и Мойниган подчеркивали, что «отличительные особенности, языковые привычки, традиции и культура иммигрантов отмирают по большей части во втором и уж наверняка — в третьем поколении». Впрочем, эти же авторы утверждали, что «в Америке происходит возрождение национальной идентичности на новом социальном фоне»{264}. Для поддержки «национального возрождения» сенатор от Чикаго Роман Пучински в 1970 году внес в Конгресс проект закона об этнических исследованиях, который допускал федеральное финансирование программ по изучению жизни и деятельности национальных сообществ. В весьма образных выражениях сенатор Пучински отверг теорию плавильного тигля и всемерно пропагандировал концепцию «мозаичной» Америки. Конгресс принял законопроект Пучински, однако практически ни малейших усилий к его исполнению не прилагалось, и в 1981 году срок действия этого закона истек{265}.

Бесславная кончина Акта об этнических исследованиях символизировала общую неудачу движения за национальное возрождение. У этой неудачи две основных причины. Во-первых, белые американцы все чаще вступали в межрасовые браки и тем самым утрачивали строгую идентификацию со своей расовой группой (см. главу 11). Вдобавок американцы в третьем и четвертом поколении, многие из которых сражались за свою страну во Второй мировой войне, в значительной степени интегрировались в «основную» американскую культуру. В 1970-х годах движение национального возрождения было, как выразился Стивен Стейнберг, «последним вздохом» этнических групп, возводивших свое происхождение к великому переселению конца девятнадцатого — начала двадцатого столетия{266}. Мультикультуралисты, отвергая европейскую цивилизацию, абсолютно не учитывали интересы белых американцев, культуры которых были частью той самой цивилизации. Неудивительно, что реакция на их выступления со стороны этих американцев была соответствующей. «Большинство американцев польского происхождения, — заявил в 1997 году один из лидеров польского сообщества в США, — возражают против антизападной ориентации мультикультурализма, против отрицания западной цивилизации с ее былым империализмом как источником всех зол и против прославления незападных цивилизаций и культур как воплощения всего хорошего на свете… Следует помнить, что Европа — место рождения Соединенных Штатов Америки, что европейские идеи