Змея и Крылья Ночи - Карисса Бродбент

— А скольких людей собираешься убить ты, чтобы выполнить те «обязанности», о которых ты говорил? — Я ухмыльнулась, жестом указывая на себя. — И ты все равно приютил человеческого бродягу, не так ли?

Он допил последнее пиво.

— Орайя, в тебе нет ничего бродячего. Я думаю, ты точно знаешь, куда идешь, даже когда думаешь, что не знаешь.

Я уже собиралась спросить его, что именно это должно было означать…

Но тут пол содрогнулся от резкого толчка, и толпа резко втянула воздух, когда раздался взрыв, достаточно громкий, чтобы заставить мир содрогнуться.

Глава

25

Дрожь пронзила все мое тело. Звук был далеким, но сразу же заставил всех в помещении замолчать. Земля содрогнулась один раз, с такой скоростью, что, если бы в этот момент на пол не полетели тарелки и стаканы, я бы усомнилась, не привиделось ли мне это.

Возможно, я ошибалась, считая этих людей беззаботными, потому что все они сразу же протрезвели, их затихший страх поднялся на поверхность, словно никогда и не покидал их.

Мы с Райном уже были на ногах и бежали на улицу. Когда мы споткнулись на улице, я остановилась.

— Черт, — вздохнула я.

Из далекого Лунного дворца поднимался шлейф мерцающего серебристого дыма, поднимаясь в ночное небо и затмевая луну. Белесые клубы почти поглотили силуэт дворца, но, когда порыв ветра рассеял туман, стало ясно, что одна из башен просто отсутствует. Просто… исчезла. По основанию здания пошли молниеносные трещины, видимые даже с другого конца города. Вспышки света скопились вокруг фундамента замка.

У меня свело живот.

Мише.

Мише была в Лунном дворце.

Я бросилась к Райну, который побледнел. Все его маски и представления были отброшены, остался только голый, выжимающий все нутро ужас.

— Мы найдем ее, — сказала я. — С ней все будет в порядке. Мы доберемся до неё.

Я прикоснулась к нему без раздумий, мои пальцы впились в мышцы его предплечья. Ему пришлось заметно побороть страх. Тем не менее, его голос немного дрожал, когда он сказал:

— Я лечу.

— Я иду с тобой.

— Ты будешь обузой.

— Ты чертовски хорошо знаешь, что это не так, и ты не знаешь, что тебе предстоит найти, Райн.

Он поморщился, потому что знал, что я права.

— Отлично. Тогда ты летишь со мной.

Я не понимала, что он имел ввиду. До тех пор, пока Райн не подошел ближе, не привлек меня к себе и не подхватил на руки, словно я ничего не весила, прежде чем я успела среагировать.

— Держись, — сказал он, голос был низким и так близко к моему уху, что моя кожа покрылась мурашками. — Я не вернусь за тобой, если ты упадешь.

Мое тело сжалось, застыв от его подавляющей близости. Его форма обволакивала мою, его руки прижимали меня к груди, крепко обхватывая меня. Я была достаточно близко, чтобы чувствовать биение его сердца — медленнее, чем у человека. Достаточно близко, чтобы его тепло окружало меня со всех сторон.

Мой пульс участился, все инстинкты словно кричали.

Уголком глаза я заметила, как Райн взглянул на меня, почувствовал ли он увеличение частоты моего сердцебиения?

Его выражение лица смягчилось.

— Ты в безопасности, Орайя, — прошептал он мне на ухо. — Просто держись.

Ты в безопасности, сказала я себе.

У нас не было на это времени. У Мише не было на это времени. Поэтому я крепко обхватила его за шею, борясь с более чем десятилетними тренировками, чтобы полностью отдать себя в его руки.

И как будто он знал — как будто он почувствовал мой страх — большой палец Райна прочертил круг по моей спине в одном нежном, бессловесном заверении.

Это прикосновение испугало меня. Оно поразило меня, потому что это утешило меня. Я не думала, что когда-нибудь еще смогу найти прикосновение успокаивающим.

— Готова? — сказал он.

Я кивнула ему в плечо и прижалась к нему.

Нас окружил свист рассекаемого воздуха. Я заглянула через плечо Райна как раз вовремя, чтобы увидеть стену черного цвета вокруг нас — блестящие, глянцевые перья, еще более великолепные, так близко, со столькими вариациями фиолетового, синего и красного, как само ночное небо.

Потом у меня свело живот, и земля провалилась под нами. Мои волосы разлетелись назад. Теплый ветер жалил мои щеки, хлестал с такой силой, что мне пришлось снова прижаться лицом к его плечу, пока мы поднимались.

Мы полетели к горящему Дворцу. Он летел быстро. Когда мы выровнялись, я попыталась повернуть голову. Смотреть вниз было ошибкой — от вида зданий Сивринажа, которые были не больше деревянных игрушечных блоков, меня затошнило. Но наверху… Матерь, ночное небо было невероятным. Свободным. При любых других обстоятельствах я бы хотела жить здесь вечно. Винсент редко летал, и теперь это казалось немыслимым. Почему кто-то решил отказаться от этого? Зачем кому-то делать что-то еще, если можно быть здесь?

Затем я повернулась вперед, и когда я увидела Лунный дворец, это изумление сменилось ужасом.

Целый шпиль обрушился, его каменные остатки превратились в зазубренную скальную гору, частично пробившую центральную куполообразную крышу. Сине-белый свет горел в пробоине и светился из разбитых стеклянных окон. С такой высоты люди были лишь маленькими точками вдалеке, но я видела, как они активно копошились возле входа. Холодное пламя распространилось, поглотив почти половину основания, уничтожив окружающие сады. Ближайший к Лунному дворцу квартал города был разрушен, целые здания, казалось, превратились в руины.

Это было нападение. Продуманная атака.

И это была атака, проведенная с помощью магии Ночнорожденных. Этот сине-белый цвет был безошибочен. Ночной огонь был даром только Дома Ночи, его никогда не использовали ни Кроворожденные, ни Тенерожденные.

Волоски поднялись у меня на затылке.

Ришанцы. Так и должно было быть. Винсент был сильно озабочен в последнее время, так явно озабочен проблемами, которыми не хотел со мной делиться. Я знала, что напряженность между двумя кланами Ночнорожденных была на грани взрыва. Винсент удерживал власть в течение двухсот лет. Это был долгий срок для одной кровной линии, чтобы удержать ее. И это был не первый раз, когда ришанцы предпринимали решительные попытки восстания.

Я так тесно прижалась к груди Райна, что даже с воздухом, рвущимся вокруг меня, я почувствовала, как он вздрогнул.

— Наша башня стоит. — Мне пришлось прижаться очень близко к его уху, потому что ветер был таким громким, мои губы касались его края уха. Я была так потрясена увиденным, что почти не заметила.

Он, казалось, не успокоился. И, по правде говоря, я тоже. Да, наша башня стояла,