Феномен куклы в традиционной и современной культуре. Кросскультурное исследование идеологии антропоморфизма - Игорь Морозов

В Орловской обл. «кукушку» часто изготавливали из травы «заря». «Это на второй день Тихвенской „кукушка“ была. Ага… Ну, просто сломали веточку такую маленькую, и убрали её – в коробочку положили и закопали… Веточку-т сломають тама побольше ладони специально для „кукушки“. Она, значить, прямо идёть, и отвивочек есть, без подкорешка: и ручки, и ножки… Она росла вот у соседов –„заря“, „заря“. Уж я и не знаю, почему её так назвали старые наши бабушки. Ага. …» [ЛА МИА, г. Б ол хов].

«Кукушку» в данных вариантах обряда часто не одевали и в лоскутки не закутывали. «Ой, да как „кукушку крестили“! Да Господи! ‹…› Ну, вот Вознесенье бываеть на сороковой день после Пасхи, и цветёт эта травка. На поле сорвуть, да… И закапывали в ямочку, там и „хоронили“. Это девочки собирались тут все на улице, потом закапывали её – „хоронили кукушку“. Из дому яички несли, потом жгли костёр…» [ЛА МИА, г. Козельск Калужской обл.]. «Ну, вот, слушай! Мне годов двенадцать было. Мы делали такой-то вот ящечек и рвали – „заря“ такая, душистая. Она у меня чуточку есть, я первый год посадила. И из этой „зари“ делали вот такой длины [примерно 30 см] и у ящик клали. Прямо вырезали как головку, как куколку клали. Ну, „кукушечку“ делали. Вот сделають: это вот „ножки“ были бы. Ну, так-то уголком, „ручки“ делали, „ножечки“ так-то вот. Вот паложим и всё. И больше ничего не делали, ничего не надевали. Вот. Это всегда „кукушечку“ из „зари“ делали и у ящечек клали… И там накладывали много всяких разных цветов в эту коробачку. Ага. На втарой день Троицы „кукушку крестили“. И ходили, носили тот-та ящик…» [ЛА МИА, г. Болхов].

В других случаях из растений изготавливали настоящие куколки, наряжая стебель или соцветие растения в подобие традиционной одежды. «Одевали, убирали её: обернули в клочок в такой вот тоненький хороший, нарядненький. [В платочек] убирали, покрывали уперёд под шею. Ну, так вид-то был как всё равно у человека вот. Цветочками убрали, в порядочну положили в коробочку её и убирали в угол. Ага…» [ЛА МИА, г. Болхов].

Нередко куколка изготавливалась из корневища травы «кукушка» [ЛА МИА, д. Чернышено Козельского р-на Калужской обл.] или подорожника [ЛА МИА, д. Дешовки Козельского р-на Калужской обл.]. «Ну, „кукушка“. Вот личико, вроде, у ней. А так она как трава. Глазики такие чёрненькие у ней – пётнушки и рябенькие листики. Вроде как листики такие длинные были – ручки и ножки. Из листиков. Ага. И делается как вот человечек маленький. ‹…› Мы выроем её. Цветочек этот уничтожаем – мы его сломаем. Да. И вот эт корешок вымоем и нарядим по-деревенски: сарафанчик и фартук, кофточку шили, платочек накроем беленький под шею, как у девочки. Не обязательно там под цвет, а разные тряпочки наберём и одеваем… Она маленькая – вот такая-то вот [примерно 15 см]. Да…» [ЛА МИА, д. Дешовки Козельского р-на Калужской обл.]. «Ну, помню как грали в детстве ещё, помню. „Кукушку“ наряжали. Какой-то листочек находили рябенький. Травка такая-то была. Прямо два листика, помню – рябенькие, рябенькие! И корешок – прямо как головочка вот так-то вот. Да… Собирали клочки, шили платье, фартук, усё шили. Юбочку маленькую шили. И вот мы наденем усё и пойдём…» [ЛА МИА, д. Лавровская Мельница Козельского р-на Калужской обл.]. «„Кукушку“ искали – травка такая красивая. Такия длинненькие у неё листики, они так стоять кверху, как у ландуша. И рябенькие, рябенькие. Вот прямо у ней по листикам пупушки такие. И маленький в серединочке был цветочек – пупышка какая-то красивенькая, голубенькая, маленькая. Очень красивая „кукушка“!.. Они оченно редко росли. Их не особо добре находили, редко-редко… Коринь кругленький у ней – как вот личико всё равно. Да. Вот подходя на подорожник. Только у подорожника подлинней корень, а у этой очень круглый. Вот. И ней у корню получались как глазки. ‹…› Целую неделю хлопочем! Надо эт „кукушку“ найтить, надо сарафанчики пошить, надо усё поделать… А как же! Ты что думаешь: прямо с утра поднялся и пошел? И „кукушку“ за неделю ищешь: её не было, я Вам говорю, её очень редко [можно найти]… Ну ничего! Она и не нужна добре была сырая. У ней личко даже ещё обсохнить, ещё красивше была. Ат корня. Да. Вот… А то подорожник вырыем, сделаем ему из корня головочку, личко…» [ЛА МИА, д. Дешовки Козельского р-на Калужской обл.].

При выборе растения для изготовления куколки «кукушки» обращали внимание на форму корешка, которая маркировала ее пол. «Мы у лес ходили, там растёть „кукушечка“ – серенькие так листики. И корень у ней заметный – девочка ли, мальчик ли. Ну, две ножки вот так – это девочка. А если третья, то мальчик. Да. Ну, мы ищем девочку – „хороним кукушечку“… Какую нужно однаё мы вазьмём. Уберём её, платьице наденем. Вот корешочек уверх идёть, как голова. Да. Она вот какая ростом [=около 20 см]. И вот мы её убираем и покрываем её. И гробок сделаем. Вот щепа у нас есть. Ребята, наши напарники, нам собьють гробок. И положим у яво…» [ЛА МИА, д. Марьино (Орлинка) Козельского р-на Калужской обл.].

В некоторых случаях корешку не только приписывали антропоморфные черты, но и гадали с его помощью о беременности. «„Кукушку“ ходили „крестить“ там… Выроють из земли там, она с рогулечками и посерёдке ещё. Ага: „девочка“ или „мальчик“?.. И вот возьмуть там её, закопають. ‹…› Если ходить женщина беременная, там скажуть: „Что она родить: мальчика или девочку?“ Значить, два рожочка – девочку, а три рожочка – мальчика. Вот табе и „кукушка“… ‹…› Не любой кустик, а вот эту вот самую именно „кукушку“, травочку. Она растёть кустиком… [И смотрели], что получится. У ней или два рожочка, в этой „кукушечки“, или три рожочка: два подлиньше, а один покороче. Вот уже это мальчика она родит. У нас так гадали, когда беременные женщины… Просто вот мы вот там на кого хочем, если мы там беременную знаем, поэтому мы так вот – на кого-то выбирали на Вознесенье, когда „кукушку крестили“… И ребята. Ну, девочки большинство. Это же Вознесенье-то – „девичий праздник“, а Никола – эта „ребячий“. Ребята собираются, „кумются“. Да, „кумились“… Кому надо, соберёмся вот кучкой, яичек по парочки соберём, разобьём, яичницу сделаем, посидим, поедим да и пойдём…» [ЛА МИА, д. Чернышено Козельского р-на Калужской обл.]. По корешку травы «кукушки» гадали о будущих детях и в других деревнях. «Ну, гадали там на кого: кто беременный, кто родить мальчика, кто девочку там. Да…» [ЛА МИА, д. Марьино (Орлинка) Козельского р-на Калужской обл.].

Вообще поиск корней растений на семик, Троицу, Ивана Купала или Петров день нередко стимулируется рассказами о том, что они приносят счастье, богатство, обладание всеведением. Так, в Рузском у. «поутру, после обедни, мужчины и девушки идут в лес за ягодами, ищут на счастье Петров крест, так называют растение, которое на поверхности земли имеет голубые цветы. Нашедши цвет, разрывают землю и выкапывают корень. Его несут домой и берегут, будучи убеждены, что от этого водворяется довольство в доме» [Волков 1851, с. 237–243]. На Русском Севере поиск и выкапывание корней растений были составной частью любовной магии. Так, в Заонежье девушки в Иванов день катались обнаженными по ржи, причем «чем больше будет примята рожь, чем больше утомишься при катаньи, – тем скорее выйдешь замуж… Вечером идут копать корни у цветка Иван-да-Марья. Эти корни опускают на ночь в воду, а утром моют лицо со словами „для славы“» [Сазонов б.д., л. 7]. У лакцев за несколько дней до праздника начала весны (навруз) девушки просили пожилых женщин найти им корень дурмана (турлан), напоминавший по форме человечка. Выкапывая корень, старались не повредить его и скрыть от прямых лучей солнца. Девушки обмывали принесенный корень молоком и, завернув в шелковый лоскут, клали его себе под подушку, чтобы увидеть во сне суженого [Булатова 1988, с. 23].

Илл. 86

В верованиях народов Европы и на Ближнем Востоке магические функции еще в древности приписывались мандрагоре – «траве-получеловеку» [СА 1994, с. 330; МС 1991, с. 340], и ее корню (альрауну) – см. илл. 86, цв. вкл. 16. Название этого растения происходит от обитающих в этих растениях демонических духов-мандрагор, похожих на маленьких безбородых человечков, которых могли отождествлять то с душами детей, умерших некрещеными (ср. русалки), то с самим дьяволом. В некоторых традициях различаются «мужская» и «женская» разновидности мандрагоры. Считалось, что корень вырастает из того места, куда попала сперма висельника или куда стекает жидкость из его истлевающего тела. Поэтому, по поверьям, мандрагора способствует плодоношению и усиливает любовное влечение. Согласно легендам, выдернутая с корнем мандрагора кричит и сочится кровью, а тот, кто вырывает ее, умирает в мучениях. Поэтому вырвать мандрагору из земли можно было только с помощью собаки, которая при этом должна была умереть. Мандрагору использовали как куклу в колдовстве вуду. В Германии крестьяне изготовляли из зерен проса глаза для своих мандрагор, купали и одевали их, заботливо укутывали на ночь, иногда уложив в гроб. Все это они делали, чтобы получить возможность советоваться с мандрагорой по важным вопросам. Во Франции эти растения считали близкими эльфам и называли main-de-gloire („рука славы“) или magloire. Их прятали в тайных шкафчиках, так как обладать мандрагорой было опасно [МНМ 1988, с. 102; Мандрагора 2010].