Отдел убийств: год на смертельных улицах - Дэвид Саймон

Профиль говорил, что вероятному преступнику около пятидесяти, он, скорее всего, не женат и давно испытывает проблемы в отношениях: «По всей вероятности, преступник уже общался с маленькими девочками в округе. Мы не считаем убийство Латонии Уоллес делом рук стороннего лица».

Лэндсману и Пеллегрини казалось, что под профиль подходит Рыбник. Но без доказательств по существу оставалось только надавить на старика в очередном длинном допросе – вдруг выяснится что-нибудь новенькое. Вот почему, пока Лэндсман уехал домой, Эджертон и Пеллегрини все еще сидят в офисе: они планируют допоздна готовиться ко второй встрече с Рыбником, намеченной на выходные.

Но Лэндсман и на этот допрос смотрит без оптимизма. В анализе ФБР вдобавок говорилось, что особо жестокого сексуального преступника расколоть труднее всего. Такому не предложишь Выход, не умаслишь снижением наказания. Более того, само преступление чисто социопатическое: в разуме подозреваемого отсутствие раскаяния наверняка успело сплавиться с оправданиями. И все это на фоне того, что после одного допроса он уже ушел безнаказанным; теперь вторая попытка его не напугает. К тому же до сих пор не хватало места преступления и маломальской улики, чтобы связать подозреваемого с преступлением. У детективов были слухи, подозрения, ныне вот психологический профиль. Но без места убийства им нечего предъявить Рыбнику, нечем воздействовать на допросе.

Просто-таки сволочное дело, и Лэндсман снова спрашивает себя: что же мы проворонили? Лавируя в вечернем трафике Либерти-роуд, он прогоняет в мыслях две недели следствия. Каждый день с 4 февраля детективы бурей врывались в Резервуар-Хилл, опрашивали местных, осматривали гаражи и заброшенные квартиры в непрерывно растущем радиусе от Ньюингтон-авеню. С согласия жильцов был проведен поверхностный обыск в каждом из тринадцати жилых домов в северном ряду Ньюингтон, а также во многих домах на Кэллоу и Парк. Они проверяли алиби и жилье каждого подозреваемого из списка, составленного после опросов.

На одежде и вещах мертвой девочки все еще искали трасологические улики, но, за исключением черных пятен на штанах, ничего не предвещало прорыва. Голубую сумку вместе с содержимым отправили на лазерную дактилоскопию в лабораторию Бюро алкоголя, табака, огнестрельного оружия, или ATF, расположенную в пятидесяти пяти километрах отсюда, в Роквилле, штат Мэриленд, – и там на библиотечных книгах обнаружили несколько скрытых отпечатков. Их загрузили в компьютер «Принтрак» на пятом этаже штаба, ищущем совпадения в базе данных всех, кого когда-либо арестовывали в Балтиморе.

На случай, если девочка оставила на месте преступления не только сережку, Эджертон узнавал в библиотеке названия книг, которые она взяла тогда во вторник. А когда в библиотеке ответили, что не имеют права выдавать эти данные, чтобы не нарушать неприкосновенность частной жизни, Эджертон даже позвонил самому мэру – и тот быстро переубедил библиотекарей. Пеллегрини тем временем углубился в старые дела убойного десятилетней и более давности, разыскивая нераскрытые убийства или исчезновения маленьких девочек. Лэндсман спрашивал в отделе сексуальных преступлений недавние заявления в окрестностях Резервуар-Хилла. Затем с разрешения семьи Пеллегрини прошелся по комнате девочки, читал розово-голубой дневник, даже проявил пленку из ее «полароида» в поисках подозреваемого. Также все детективы и приданные сотрудники часами проверяли телефонные наводки, хлынувшие, когда о деле рассказали по телевидению:

– Убийца Латонии Уоллес живет у меня дома.

– Семья замешана в наркоторговле. Девочку убили для острастки.

– Ее убил мой парень.

Когда полуслепая бабка девяноста двух лет заявила, что видела, как днем 2 февраля девочка в красном дождевике вошла в церковь на Парк-авеню, Пеллегрини исправно запланировал поездку и опрос священника. На уточнение приданного сотрудника, о чем конкретно спрашивать, Пеллегрини просто пожал плечами и невозмутимо ответил в стиле Лэндсмана: «Ну, например: "Зачем вы ее убили?"»

Как и остальные коридоры в лабиринте Латонии Уоллес, анонимные звонки ни к чему не привели. Лэндсман гадал, какой закоулок лабиринта они проглядели, какой проход еще не исследовании. Что же они проворонили?

Сержант уже почти дома, когда на поверхность через толстую корку деталей пробивается новая мысль: машина. Прямо по соседству. Прохладное сухое место.

Чертов соседский «линкольн» – это же, сука, единственная машина, которую видели в переулке. И она стоит тупо по ту сторону забора, на заднем дворе дома 716 по Ньюингтон. Есть!

Лэндсман сворачивает на медленную полосу Либерти-роуд в поисках таксофона, чтобы позвонить и велеть Пеллегрини и Эджертону дождаться его. Он возвращается.

Через двадцать минут сержант врывается в дополнительный офис, все еще проклиная себя за то, что не разглядел этого раньше.

– Это же было прямо у нас под носом, – говорит он Пеллегрини. – Все. Мы раскроем дело.

Лэндсман разжевывает ситуацию детективам:

– Если ее убили во вторник, то тело должны были хранить в прохладном сухом месте, иначе бы началось разложение, правильно? Он выносит тело в заднюю дверь и кладет в багажник, чтобы отвезти ее куда-нибудь ночью. Но почему-то так и не смог избавиться от тела. А может, его кто-то спугнул, когда он вышел…

– Ты про того, который живет в 716-м? – уточняет Эджертон.

– Да, муж соседки, как-его-там.

– Эндрю, – говорит Пеллегрини.

– Да, Эндрю. Он совсем не нравится нашей Олли.

Лэндсман вспоминает первые часы расследования, когда супруга Олли – старика из дома 718 по Ньюингтон, обнаружившего тело, – спросили, кто ставит машины в переулке. Он назвал только одного соседа – мужчину средних лет, недавно женившегося на местной прихожанке: он проживал в 716-м и часто оставлял «линкольн континенталь» на заднем дворе. Более того, машина находилась там почти всю предыдущую неделю.

– Во время ответа он даже подошел к окну и выглянул, будто думал, что машина еще там, – Лэндсман переходит к сути, – но этот гад ее передвинул. Он все время паркуется за домом. С какого перепугу в то утро «линкольн» оказался уже перед домом, на Ньюингтон?

Эджертон находит список приводов жильца 716-го: никаких сексуальных преступлений, но и добропорядочным гражданином его ни за что не назовешь.

– И это тоже, – говорит Лэндсман. – Этот Эндрю какой-то странный. Как человек с приводами женился на прихожанке? Хрень какая-то.

Время уже к девяти, но Лэндсман слишком взвинчен, чтобы уезжать. Так что вся троица выменивает себе ключи от «кавалера» и едет на Ньюингтон-авеню. Там они смотрят и спереди, и сзади, но «линкольна» в квартале нет. Лэндсман стучится в 718-й, ему открывает старушка с грустным лицом, в поношенной хлопковой ночнушке.

– Привет, Олли, – начинает Лэндсман. – Твой муж дома? Нам надо кое-что проверить.

– Он уже лег.

– Да мы всего на минутку.

Она пожимает плечами и ведет их в заднюю спальню на первом этаже. Вытянувшись на спине под серой простыней, старик, обнаруживший во дворе тело девочки, наблюдает за процессией детективов