The Телки. Повесть о ненастоящей любви - Сергей Минаев

— А ты уверена? То есть… ну… что ты…

— Залетела? Нет, конечно. У меня так бывало пару раз — цикл неустойчивый. Потом я антибиотики пила в начале месяца, когда простыла. — Ленка перестает всхлипывать.

— А ты не делала…?

«Прекрати мямлить и вести себя как полный придурок», — говорю я себе, но не очень-то помогает.

— Тест? Завтра собираюсь сделать. Посмотрим. Кажется, она успокоилась, а вот меня, наоборот, стало колбасить. Нет, я реально идиот. Человек-Мудак. Знаете, есть Человек-Паук, а я — Человек-Мудак! Минуту назад готов был прыгать от радости оттого, что меня не обманывают (тоже мне, романтик), а теперь готов забраться под стол от неминуемо надвигающейся проблемы.

— А ты кого больше хочешь — мальчика или девочку? — неожиданно спрашивает Лена.

Больше всего я хочу Катю. А детей не хочу, я ж не педофил.

— Вообще-то не думал об этом, — честно признаюсь я. — Наверно, мальчика.

— Да? Обычно дочь больше привязана к отцу, чем сын. — Лена мечтательно поднимает глаза к потолку и продолжает: — Вообще считается, что мужчины больше любят дочерей…

Что считается? Кем считается? Вообще какого черта разводить эти пустые базары? Лучше всего это описывается твоим любимым словом-гирей «оверэстимейтед проблем». Ты сначала уточни, беременна или нет, потом выясни, хочу я ребенка или не хочу, а потом уже мычи: «мальчика или девочку», «а какого знака Зодиака?» и прочую пургу. Я неспешно наливаю себе вина и говорю:

— Вообще-то, дочка — это cool…

— Дочка — это потрясающе, — оживляется Ленка. — Знаешь, когда я была маленькая, мы с отцом…

Дальше начинается мутный рассказ про какие-то поездки с отцом в парк, про аттракционы, про то, как они целую неделю провели на море, ожидая приезда матери, и как отец позволял ей любые шалости, и еще про смешных бабушек, торговавших на пляже вареной кукурузой, и про леденцы на палочке, и про мидии, жаренные на противне, и про все такое, отчего у меня мозги начинают запекаться, как эти самые мидии на противне. Противень. Какое идиотское слово! Меня клонит в сон то ли от вина, то ли от Ленкиного рассказа, а скорее, из-за того, насколько я перенервничал за последний час. Я начинаю медленно впадать в анабиоз, как вчера с Риткой. Признайся мне сейчас Ленка, что на самом деле она говорит не про отца, а про отчима и в первый раз подарила свои неумелые ласки не сокурснику, а ему, меня 6 и это не особенно взволновало. «Что-то такое я и подозревал», — ответил бы я. Реально, так бы и ответил.

А что если она действительно беременна? Бр-р-р… лучше об этом не думать. Нет, а если так оно и получится? Предложить аборт? Ага, конечно, она тут же исполнит тургеневскую барышню с обмороком. Откажется, непременно откажется. Она замуж хочет, или ты забыл, даун? Что потом? Бежать? Сменить телефонный номер, свалить в Питер? Ну, она девочка продвинутая. Подключит родителей, знакомых… потом звонок в дверь, «менты поганые, понятые… из-под кровати «узи» и "калаш"…» Так, все. Хорош. Я допиваю вино…

— Вообще, маленькие дети очень смешные, — ловлю я окончание Ленкиного пассажа.

— Дети — это хорошо, — не своим голосом говорю я.

Поздравляю тебя, мистер Миркин! Наконец-то ты докатился до быдло-присказок. Скажи еще: «дети — это прикольно», или: «я детей уважаю», а еще лучше: «для нормального мужика дети — главное». Все, складываем «Paul Smith» в шкаф, приобретаем спортивный костюм и пуховик для прогулок с коляской. Приплыли, собственно.

— Знаешь, мне кажется, что у нас с тобой получатся потрясающие дети, — вкрадчиво продолжает Ленка. — Потому что дети, зачатые в любви, очень красивые.

И этой народной мудростью она вбивает последний гвоздь в мою бедную голову. Бежать утопиться в Патриаршем пруду? Или просто бежать?

— Я провожу тебя и поеду к отцу. Сообщу ему, чтобы готовился стать дедом. — Мне кажется это неплохим предлогом для окончания нашего томного и, блин, пленительного вечера.

— Ты сегодня у меня останешься? — Лена поднимает на меня пьяные глаза.

А с Катей за меня кто будет встречаться? Тупак Шакур?

— Я думала, в такой вечер мы…

И это вместо падения на грудь и поцелуев в качестве награды за смиренную готовность стать мужем и отцом ребенка? Я потираю переносицу:

— Honey, не знаю, как тут, в России, а на Западе принято такими новостями немедленно радовать родителей. Старик будет счастлив. В конце концов, пора бы нам уже и родителей познакомить! Don't you think so?

— Ты читаешь мои мысли! — Ленка смеется. — Вот, наконец, и расскажешь моей маме, когда ее дочь произведет на свет внука или внучку. Она мне весь мозг проела: «Лена, тебе уже столько-то, Лена, в твоем возрасте…» Она с удовольствием будет растить ребенка. Я после родов собираюсь сразу вернуться на работу. Кстати, хорошо, что у нас «белая» зарплата — декретные получу полностью. Моя подруга…

И опять пошло-поехало. Подруга получала «верную» зарплату, ей выплатили какие-то слезы, хорошо, что у нее муж — серьезный адвокат с хорошим заработком. Да-да, бедная молодая мама сидела в особняке в Подмосковье и оплакивала свою нищенскую долю. Еще бы посетовала на то, что государство ей, молодой матери, жене серьезного адвоката, совсем не хочет помочь!

Потом понеслись темы дороговизны детской одежды, проблем с нянями, болезней и дач — за каких-то двадцать минут вся супружеская жизнь промелькнула перед моими глазами, и я резко ощутил себя дедушкой, сидящим здесь с Леной, своей женой (когда-то очень красивой, а теперь изрядно располневшей: все-таки двадцать лет вместе — срок, как ни крути). Нет, конечно, я не молчу: выпито больше половины бутылки, и это помогает мне беседовать практически на любые темы, от парникового эффекта до внематочной беременности. Я делюсь какими-то историями из жизни коллег (пришлось вспомнить разговоры в курилке), пересказываю случайно прочитанные журнальные заметки о воспитании детей. Я высказываю мнение, что теннис лучше танцев, а иностранный язык нужно изучать с пяти лет. Я соглашаюсь с тем, что няня непременно должна быть из бывших учительниц начальных классов, а бывшие воспитательницы детских садов не катят (хотя разница неочевидна). Я вместе с Леной возмущаюсь родителями, одевающими своих детей в бутиковые шмотки: «и это с трех лет!», хотя чуть было не ляпаю: «круто!». В конце концов, мне захотелось закончить наш диалог чем-то вроде: «Теперь, когда мы обсудили все темы, актуальные для приличной московской семьи, и выяснили, что мы хорошие родители, любящие супруги и просто офигенные люди, не лучше ли нам расстаться не начиная? Наша будущая жизнь настолько очевидна и расписана, что не стоит ее и проживать. Давай попробуем прожить ее как-нибудь по-другому, зайка? И, желательно, каждый по-своему».

Но, как ни странно, чудесную беседу заканчивает Ленка:

— Слушай, я что-то уже нетрезва. Давай попросим счет!

«С удовольствием!»- хочется заорать мне, но я просто подзываю официанта.

Перед тем как покинуть ресторан Лена заходит в туалет. Я провожу в ее ожидании пять, семь или даже десять минут, пялюсь в окно и уже подумываю о том, не пойти ли ей помочь, как вдруг мимо витринного окна проходит компания вчерашних питерских во главе с Ритой, шагающей походкой гида-экскурсовода, по ошибке нажравшегося бутиратов.

Я оборачиваюсь к двери туалета, но, по счастью, Лена еще не вышла. Долго не раздумывая, я сигаю в соседнюю дверь (какое счастье, что в «Павильоне» туалеты у входа!). Приоткрыв дверь, я подсматриваю в щелочку за происходящим. Пусто. Может, мимо прошли? Или стоят и курят на пороге, как пэтэушники? Из соседней двери выходит Ленка. Она тормозит перед входом, оглядывается, возвращается в зал, смотрит по сторонам, наконец разворачивается, идет обратно, проводит минуту перед зеркалом и направляется к выходу. В дверях она сталкивается с Ритой и питерскими. Я холодею, дергаю дверь туалета на себя и закрываю глаза. Чего ты боишься, придурок, они незнакомы! Интересно, какого черта Ритку потащило в «Павильон? Шли бы в клуб, что ли!

А, сегодня же воскресенье. Ну, тогда в «Кофеманию», «Шоколадницу», или я не знаю куда. Какого черта из семи сотен московских ресторанов нужно выбрать тот самый, в котором сегодня я? Черт, не нравятся мне такие совпадения. На ум приходит очередная народная мудрость: «сколько веревочке ни виться…», но я оставляю ее колхозникам.

Выглянув в свою смотровую бойницу, я уже не вижу ни Риты, ни Лены. Первая в ресторане, вторая на улице.

Или наоборот, гы-гы-гы-гы. Делаю глубокий вдох, открываю дверь и, проскочив небольшой холл, выскакиваю на улицу. Ленка стоит на ступенях и вертит в руках мобильный:

— Ой, а я тебе эсэмэску хотела набрать или позвонить…

— А я зашел в туалет, потом вышел, а тебя уже нет, — говорю я, увлекая ее в сторону переулков. — Пробежался по ресторану, потом подумал, что ты на улице. Пойдем прогуляемся? Сегодня замечательный вечер. Особенный…