Валенсия и Валентайн - Сьюзи Кроуз

не думала, что он позвонит, но этот день стал первым рабочим днем за все лето, когда он никак не напомнил о себе, так что это было примечательно уже само по себе.

По истечении рабочего времени клоны «Уэст-Парка» тихими размеренными шагами направились к выходу. Вместо того чтобы последовать за ними, Грейс вкатилась в своем кресле в кабинку Валенсии.

– Давай сделаем это, – сказала она, сверкая глазами.

Валенсия не знала, как объяснить подруге, что у нее уже есть все необходимые доказательства. Джеймс Мейс не был настоящим. Как и Питер.

В итоге, так и не ответив, она нервно поерзала в кресле и принялась искать досье Джеймса Мейса, пока Грейс стояла на страже. Получение чьей-либо личной кредитной информации для любых целей, кроме оказания помощи в совершении платежа, без ясно выраженного согласия клиента, было одной из немногих причин для увольнения и даже ареста, и женщины это знали. Валенсия помнила об этом, но старалась не думать. Штрафы и возможное тюремное заключение пугали ее до смерти. Найти работу – уже само по себе достижение, но с судимостью это было бы абсолютно невозможно.

– Ты правильно пишешь его имя? – Грейс покинула свой пост и теперь всматривалась в светящийся экран компьютера. Поиск по запросу «Джеймс Мейс» дал нулевой результат. Она лихорадочно постучала по экрану длинным искусственным ногтем. – Попробуй написать фамилию иначе.

Валенсия стерла «Мейс», набрала «Мейз» и подождала, пока машина отреагирует на команду.

– Точно помню, что видела все данные на экране, когда смотрела в первый раз. Я еще распечатала информацию и взяла бумагу с собой в аэропорт.

– Отлично, тогда где этот листок с распечаткой?

Валенсия смущенно пожала плечами:

– Я его разорвала. – Она наклонилась вперед и закрыла лицо руками. – Мне приходилось читать о подобном. Мозги – это ужас.

Грейс покачала головой:

– Нет, мозги – это круто. Ты так говоришь, как будто хочешь, чтобы он был фейком. Валенсия подумала, что в ее словах есть, пожалуй, доля правды.

Если, в конце концов, Джеймс Мейс окажется плодом ее воображения, симптомом психического расстройства или даже просто вызванным стрессом видением, это будет означать, что на самом деле она никому не рассказывала о Шарлин, что вся история осталась ее маленьким грязным секретом. Это также будет означать, что Джеймс не отверг ее. Среднестатистическая тридцатичетырехлетняя женщина наверняка пришла бы в ужас при мысли о том, что психическая неуравновешенность ее толкает к поиску воображаемых любовных развлечений, Валенсия больше боялась отказа или неодобрения со стороны реального человека. Она предпочла бы быть сумасшедшей.

0 результатов поиска по запросу «Джеймс Мейз». Грейс нетерпеливо постукивала ногой по полу, барабанила ногтями по креслу и щелкала зубами.

– Ладно, – сказала она, продолжая отмерять секунды, как сумасшедшая бомба. – Ладно. Ладно… Я не знаю. Я не знаю…

– Похоже на историю, которую я однажды видела в каком-то ток-шоу. Там парень думал, что его дочь все еще жива, хотя она умерла десять лет назад.

Голос Валенсии звучал спокойно, и она чувствовала себя спокойно, но спрашивала себя, стоит ли ей паниковать. Ее эмоции – правильные эмоции – были отложены на полку, слишком высоко, чтобы дотянуться.

– Он сидел в ресторанах и разговаривал с пустым стулом, а иногда даже кричал на нее на публике. А потом его арестовали за то, что он привел домой чужую девочку из продуктового магазина. Вот и я такая.

Валенсия почувствовала тупую боль за глазами, но этого было недостаточно, чтобы вызвать слезы. Она улыбнулась, чтобы посмотреть, сможет ли она улыбнуться, – и у нее получилось. Эта Валенсия. Все время такая счастливая. В чем ее секрет?

– Это не так, Вэлли. Не спеши с наихудшим из возможных объяснений. Если бы он полностью оплатил свой счет сегодня утром, его досье уже исчезло бы. Или его могли отправить в другое агентство; такое иногда случается. Так что, наверное, и здесь произошло то же самое, а?

Грейс села рядом со своей подругой и положила руку ей на спину. Глаза Валенсии наполнились слезами, ее лицо было все в пятнах, но широкая улыбка осталась на лице, как кусок клейкой ленты на разбитой вазе. Кожа вокруг ее рта задрожала, угрожая рассыпаться, тут и там пролегли новые трещинки, которые, в свою очередь, раскалывались и разбегались по сторонам, пока не рассыпалось все лицо.

Глава 26

Мы покинули остров Фого, проведя там целый месяц в спокойном, неспешном течении дней.

Оттуда мы отправились в Турцию, где пролетели на воздушном шаре через Каппадокию, захватывающую дух страну сказочных дымоходов, древних церквей и домов, вырезанных из мягких пород вулканических отложений. Небо было заполнено сотнями воздушных шаров, силуэты которых вырисовывались на фоне теплого сияния восходящего солнца. Похожие на иглы вулканические шпили внизу выглядели по контрасту особенно угрожающе. Я представила, как налетевший внезапно ветер несет нас вниз, на острые скалы, представила хлопки и шипение лопающихся воздушных шаров и обнаружила, что на этот раз трепет в моем животе вызван не столько ужасом, сколько волнением. Я прониклась заслуженной гордостью.

Я становилась храброй.

Из Турции мы направились в Шефшауэн, город с голубыми зданиями в Марокко, навестили Свартифосс, водопад на юго-востоке Исландии. Мы посетили Аогасиму, вулканический остров в Филиппинском море, и Арасияму, район в Киото. Мы прошли через зеленые бамбуковые рощи и проехали по живописной железной дороге Сагано из Арасиямы в Камеоку, хотя Камеока и не значилась на листе, спрятанном в кармашке моего рюкзака (мы встретили мужчину в автобусе, который рассказал нам о захватывающем путешествии и посоветовал прокатиться по этому маршруту).

Там, по-моему, я снова увидела ее, но, опять же, полной уверенности у меня нет.

Мы были в толпе, несшей нас к поезду, и она сидела на скамейке. На ней снова была та же зеленая куртка, и я заметила куртку еще до того, как заметила, на ком она. Да, женщина в такой куртке могла быть и здесь, и в Лондоне, но представить, что один и тот же человек в зеленой куртке посещает Лондон, Камеоку и Нью-Йорк в одно время со мной, довольно трудно. Если, конечно, так не задумано и не спланировано. Но она, казалось, даже не заметила меня, так что это предположение не срабатывало.

Я остановилась, мысленно призывая ее повернуться ко мне. Она смотрела куда-то вправо, и снова я не смогла увидеть ее лицо. Мистер Валентайн потянул меня за рукав.

– Идем, – мягко сказал он, удивляясь, почему я не двигаюсь. Какой-то мужчина подтолкнул меня вперед острым локтем, и я наткнулась на своего мужа. Когда я снова оглянулась, ее уже не было.

Следующим из кармашка вылез Хвитцеркур. Если бы жизнь была музыкой, то почти все эти годы были бы звуками, эхом отражающимися от стен огромного концертного зала, страстно