Жданов - Алексей Волынец

Даже в те времена, когда в бешеном темпе индустриализации и коллективизации всем руководящим работникам приходилось выкладываться по полной, не считаясь с личным временем, постоянная, почти круглосуточная работа Жданова без выходных и отпусков на протяжении ряда лет вызывала некоторое беспокойство у его товарищей — бюро Нижегородского крайкома как минимум дважды (31 мая 1931 года и 22 июня 1932 года) официально обязывало Жданова «пользоваться выходными днями» и отпусками для лечения и отдыха{163}.

Примерно в 1933 году Зинаида Жданова из Москвы вместе с сыном возвращается к мужу. Вновь мы не можем рассказать ничего внятного о том, в чём была причина возвращения и как прошла встреча. Одно доподлинно известно: жену наш герой любил — сильно, всю жизнь. Заметим, что к тому времени в двух комнатах этого высокопоставленного государственного мужа из признаков роскоши присутствовали пианино и собранная Ждановым солидная личная библиотека.

Юрий Андреевич Жданов спустя 70 лет вспоминал, что, как и отец, имел абсолютный музыкальный слух и с ранних лет увлекался музыкой, но возможности учиться музыке в Астрахани, Саратове, Ростове или Москве не было: «Возвращение в Горький к отцу блеснуло лучом надежды — у него было пианино. Несмотря на занятость, он занялся ликвидацией моей музыкальной безграмотности. Вскоре я играл небольшие пьесы, народные песни. Потом наступила очередь "Афинских развалин" Бетховена, "Музыкального момента" Шуберта, простеньких вальсов Шопена. Под руководством отца освоил я и "Марсельезу".

Однажды произошёл вот такой случай. Отец случайно обнаружил, что я не знаю текста "Интернационала". Он так на меня посмотрел, что с тех пор я могу петь гимн трудящихся, будучи разбуженным посреди ночи.

Копируя отца, разучил я "В бананово-лимонном Сингапуре" Вертинского, "Дивлюсь я на небо", "Не брани, родимый" Глинки из "Ивана Сусанина", "Гуде витер". Любил и освоил мелодии Кавказа: "Алаверды, готовься к бою", "Не спи, казак", "Лезгинка". А потом само пошло до беспредела. Начал осваивать нотную грамоту. Разобрал вальс Грибоедова, "Лунную сонату" Бетховена…»{164}

Обращает на себя внимание разнообразие репертуара и вкусов Жданова-старшего — среди русской и иностранной классики, среди украинских и грузинских народных песен нашлось место и откровенному декадансу, совсем недавно появившейся эмигрантской песенке «Танго Магнолия». Впрочем, тут всё будет понятнее, если вспомнить эти строки и аккорды Вертинского:

В бананово-лимонном Сингапуре, в буре,Когда у вас на сердце тишина,Вы, брови тёмно-синие нахмурив,Тоскуете одна.И нежно вспоминаяИное небо мая,Слова мои, и ласки, и меня,Вы плачете, Иветта,Что наша песня спета,А сердце не согретоБез любви огня…

Нетрудно догадаться, что «Иветту» Андрея звали Зинаидой. И можно попробовать представить, как товарищ Жданов в самом начале 1930-х годов в минуты одиночества садился за пианино, вспоминая свою любовь…

Другое увлечение Жданова — книги. Именно в Нижнем Новгороде Жданов стал собирать библиотеку, формирование которой продолжит уже на новом месте работы, в Москве. «Отец систематически и последовательно собирал обширную библиотеку, — вспоминает Юрий Жданов, — в которой большое место было уделено книгам по биологии, которые в предвоенное десятилетие публиковались с невиданной интенсивностью. В 1936 году Биомедгиз (был такой!) приступил к изданию многотомного собрания сочинений Ч. Дарвина. Одновременно публикуется "Философия зоологии" Ламарка, принципиально важная работа Ж. Кювье "О переворотах на поверхности земного шара" (1937 год); выходит работа Ю. Либиха "Химия в приложении к земледелию и физиологии" (1936 год). Становится доступным читателю труд основателя клеточной теории Теодора Шванна "Микроскопические исследования о соответствии в структуре и росте животных и растений" (1939 год); издаются труды Гиппократа, работы Клода Бернара (1937 год), Эрнста Геккеля, Бербанка, Каммерера.

Буквально грохочет залп книг в области генетики: В. Иогансон "О наследовании в популяциях и чистых линиях" (1936 год), Т.Г. Морган "Экспериментальные основы генетики" (1936 год), Г. Меллер "Избранные работы по генетике" (1937 год). Н.К. Кольцов издаёт свой основополагающий труд "Организация клетки" (1936 год); под редакцией Н.И. Вавилова выходят "Теоретические основы селекции растений" (1935 год); И.И. Шмальгаузен публикует "Пути к закономерности эволюционного процесса" (1939 год); В.И. Вернадский дарит миру "Биогеохимические очерки" (1940 год).

Названные труды — лишь часть книг, сохранившаяся в домашней библиотеке отца и свидетельствующая о его интересе к биологии…»{165}

Удивительный перечень изданий для любого, кто слышал о Жданове как о сталинском партийном функционере, специализировавшемся на «гонениях интеллигенции».

Часть вторая.

«ПОД ДУБОМ МАМВРИЙСКИМ»

Глава 10.

НОВЫЙ СЕКРЕТАРЬ ЦК

10 февраля 1934 года завершился XVII съезд ВКП(б) — в сталинской историографии он носит название «съезда победителей», на нём, фактически впервые в истории большевистской партии, уже полностью отсутствовала какая-либо открытая оппозиция Сталину. Бывшие конкуренты и оппоненты — Зиновьев, Каменев, Бухарин и другие — выступили на съезде, по сути, с покаянными речами. Однако отсутствие публичной оппозиции совсем не означало прекращения внутренней борьбы за влияние и власть. Гораздо позже данный съезд назовут ещё и «съездом расстрелянных»: из 1966 его делегатов с решающим или совещательным голосом в 1937—1938 годах будут арестованы 1108 человек, а из избранного съездом состава ЦК расстреляют 98 человек из 139 членов и кандидатов в члены Центрального комитета… По итогам индустриализации и коллективизации съезд с удовлетворением констатирует, что СССР «превратился из отсталой аграрной страны в передовую индустриально-колхозную державу».

Сразу после завершения съезда для избрания руководящих органов партии намечался пленум ЦК. Перед пленумом состоялось узкое совещание членов политбюро, где неожиданно возник рабочий конфликт, самым решительным образом сказавшийся на дальнейшей судьбе нашего главного героя. Впрочем, лично Жданов, пока ещё далёкий от высоких тайн политбюро, о близких переменах и не подозревал.

Сталину в связи с дикой загруженностью потребовался дополнительный секретарь в ЦК — причём нужен был не просто функционер-исполнитель, а опытный, проверенный человек, способный работать самостоятельно. По мнению Сталина, на такую работу идеально подходил возглавлявший Ленинградскую парторганизацию Киров — помимо способностей и политической надёжности он ещё был достаточно близким другом кремлёвского вождя.