Жданов - Алексей Волынец

21 февраля 1934 года пленум Горьковского крайкома освободил А.А. Жданова от должности первого секретаря в связи с решением ЦК ВКП(б) отозвать его на работу в Центральный комитет. В своей прощальной речи Андрей Александрович говорил: «Я покидаю горьковскую организацию с чувством глубочайшего уважения к ней, с чувством глубочайшей любви к этой организации. Всё, что я оставляю здесь, связано с большой работой всего нашего коллектива… Я покидаю горьковскую организацию с чувством глубочайшей благодарности ещё и потому, что горьковская организация была для меня большой политической школой…»{167}

Действительно, за 12 лет работы и жизни в Нижнем Новгороде товарищ Жданов не только сроднился с этим краем, но и приобрёл значительный опыт управления обширной территорией размером с приличное европейское государство, опыт управления массами людей и сложным экономическим хозяйством. По сути, к тридцати восьми годам это был ещё молодой и энергичный, но уже весьма умелый управленец государственного уровня с практическим опытом работы, в том числе в условиях хаоса войны и революции, и с опытом действительно успешных экономических реформ.

В ближайшем будущем Жданов обретёт всю полноту высшей власти. Но в его биографии нижегородский период останется, пожалуй, одним из самых плодотворных и любимых. Через полтора десятка лет, сразу после смерти нашего героя, дочь Сталина Светлана Аллилуева войдёт в семью Ждановых, станет женой сына нашего героя — Юрия. Ещё спустя ряд десятилетий в воспоминаниях она напишет следующие строки о нижегородском периоде А.А. Жданова, основанные на оценках и чувствах его вдовы и сына и, несомненно, отражающие мнение покойного главы семейства: «Когда-то, в начале своей партийной деятельности, он руководил Горьковской областью, где строили первый советский автомобильный завод, — это были лучшие годы его политической карьеры»{168}.

В Кремле на Жданова как на самого молодого и работоспособного взвалили массу текущей работы. Весной 1934 года он входил в курс дел на советском Олимпе, а с 4 июня, после официального перераспределения обязанностей в Секретариате ЦК ВКП(б), Жданов в качестве секретаря (фактически третьего, после Сталина и Кагановича) стал курировать сельскохозяйственный, планово-финансовоторговый, политико-административный отделы, отдел руководящих парторганов, Управление делами и Секретариат ЦК.

Жданов начинает работать в Кремле непосредственно с Иосифом Сталиным. Как скрупулёзно зафиксировали журналы приёма у Сталина, в 1934 году наш герой провёл в кабинете вождя 278 с половиной часов. По продолжительности рабочего общения со Сталиным Жданов уступил только Молотову и Кагановичу, и то наверняка только потому, что первые месяцы 1934 года провёл далеко от Москвы.

С этого момента можно говорить и о дружбе нашего героя со Сталиным. Конечно, вершины власти и перипетии политической борьбы накладывают свою специфику наличные отношения «небожителей», но даже самая абсолютная власть ни у кого не отменяет потребности в дружеском общении. До 1934 года Сталина и Жданова связывали лишь уважительные деловые отношения товарищей по партии, соратников по политической борьбе и государственному строительству. Более тесное, ежедневное общение выявило общность вкусов, близость интеллектуального уровня, совпадение не только философских и политических взглядов, но и художественных и литературных пристрастий, даже бытовых привычек.

Учившийся в Тифлисе Жданов благодаря своему абсолютному слуху знал немало грузинских мелодий. И на совместных посиделках со Сталиным они будут вместе петь русские, украинские и грузинские песни. Бывший семинарист Джугашвили наверняка помнил учебные материалы за авторством отца и деда нашего героя. Были общие воспоминания, касающиеся Гражданской войны, в первую очередь «пермской катастрофы» 1919 года. Сближал их и ещё один психологический момент — в ноябре 1932 года Сталин потерял жену. Наш герой очень хорошо знал, что такое одиночество, и искренне сочувствовал Сталину. А ведь даже скрытое сострадание всегда угадывается и ценится.

Добавим, что наш герой, как и в юности, оставался очень коммуникабельным, жизнерадостным, лёгким в общении, компанейским человеком. Никогда не нарушая принятой субординации, он тем не менее достаточно свободно чувствовал себя в компании Сталина, мог легко и к месту пошутить или добавить в разговоре меткую литературную цитату.

В отношениях Сталина и Жданова присутствуют и «конспирологические» нюансы: якобы сразу после появления нашего героя в Москве личная охрана Сталина пополнилась людьми Жданова, причём не профессиональными «чекистами», а молодыми партработниками и журналистами, прибывшими вместе с ним из Нижнего Новгорода.

Отношения генерального секретаря ВКП(б) с чекистскими кланами в 1934 году оставались достаточно сложными. Позднее в материалах следственных дел будут фигурировать — кто теперь знает: реальные или мнимые — сведения о подготовке многочисленными оппозиционерами внутри партии покушений на Сталина именно в 1934 году. Несомненно, у вождя СССР тогда были основания как для опасений за свою жизнь, так и для недоверия профессиональным чекистам. И вполне возможно, что Андрей Жданов вовремя помог ему «своими» людьми из провинции…

К психологическим, бытовым и политическим нюансам дружбы Сталина и Жданова, которая со временем дополнялась новым содержанием, мы ещё не раз вернёмся. Ведь роль в судьбе страны этих обличённых огромной властью людей сделала их жизни и личные отношения неотъемлемой частью большой истории нашей родины. История изменяла их, а они изменяли историю.

Тогда же, с весны 1934 года, 38-летний Андрей Жданов только начинал работать в Кремле, непосредственно рука об руку со Сталиным. 5 июня он впервые как один из высших руководителей партии принимает участие в торжественном приёме, устроенном в Кремле в честь спасения участников арктической экспедиции с затонувшего во льдах ледокола «Челюскин». Именно тогда лётчики-полярники, спасшие участников экспедиции, были первыми в стране удостоены звания героев Советского Союза. Жданов вместе со Сталиным и Ворошиловым был одним из инициаторов учреждения этой высшей награды СССР — с таким ходатайством они официально обратились в ЦИК СССР 14 апреля 1934 года.

Именно с этого момента, с кремлёвского чествования учёных-полярников и спасших их лётчиков, в стране начал стремительно развиваться культ научных исследований, научного подвига, который стал цениться в СССР не меньше, чем подвиг военный или революционный. Над пропагандой этого культа в недалёком будущем Жданову ещё предстоит поработать как идеологу-практику…