Железнодорожница 2 - Вера Лондоковская

у нас Анриетта, но мы все сокращенно зовем ее Аней. Так, следующий стол мой, а самый первый стол занимает ведущий специалист нашего отдела Четвергова Елена Александровна. Надеюсь, вы со всеми подружитесь.

Да уж, если учесть, что Четвергова даже взгляд на меня не подняла, делая вид, что занимается своими бумагами, то да, стоит надеяться на величайшую дружбу.

— Да, Елена Александровна? — решила достать ее Садовская. — Все хорошо? Скажите напутственное слово новому сотруднику.

Тетка с волосами-сосульками медленно подняла на меня свой то ли обиженный, то ли строгий — сумасшедший, в общем, — взгляд и четко, по слогам произнесла:

— Мы отдаем работе много времени, и не сидим до звонка, а сидим сколько надо — чтобы успеть выполнить все задачи. Я лично сижу до семи вечера.

Садовская фыркнула и поспешила меня успокоить:

— Никто тут допоздна не сидит, в том числе и сама Елена Александровна, не переживайте. Ах, я же забыла упомянуть нашего начальника отдела, товарища Столыпина.

— Так у него и фамилия такая же? — изумилась я.

— Да нет, мы его между собой так называем. Ну, раз уж он Пётр Аркадьевич…

Раздался стук по стеклу и притворно обиженный голос начальника:

— Девочки, я все слышу!

Все, кроме Четверговой, добродушно рассмеялись.

Я села за свой стол. Он показался мне очень удобным для работы, возле окна. Удивительно, как его не заняла эта стерва Четвергова? Небось, тоже синдром отличницы — обязательно надо сидеть за первой партой, на глазах у начальника. А может, давно работает и привыкла за столько лет к одному и тому же месту.

Однако, чем мне заняться? Не сидеть же истуканом без дела.

Словно в ответ на мои слова, Садовская обратилась к Четверговой:

— Лен, ты отдай человеку договора на проверку. Да объяснить, наверно, надо, как все делать.

— Те договора я уже сама проверила, — дернув плечом, ответила баба с сосульками, — а объяснять я никому ничего не обязана. Человек пришел сюда с образованием и опытом работы.

— Да какой там у нее опыт, — тихонько попыталась урезонить ее Садовская, — в кассе сидела.

— Ну, начальство посчитало, что это вполне достойный опыт, — тем же менторским тоном произнесла Четвергова, — так что ничему…

Тут дверь открылась, и в кабинет вбежала совсем молоденькая девушка. Высокая, без всякой косметики на лице, с высоко завязанным хвостом.

— Здравствуйте, — она пробежала мимо меня, распространяя запахи сигарет вперемешку с духами. Видно, курит и стесняется этой привычки, поэтому духами пытается заглушить запах. — Прошу прощения, что задержалась. Сначала за газетами в очереди стояла, потом трамвай сломался.

Я решила расслабиться, раз работы для меня все равно нет. И села так, чтобы иметь обзор всего кабинета.

Девушка — наверно, та самая, которую назвали Лилькой, аккуратной стопочкой выложила газеты на стол, стоявший у стены, и даже пригладила сверху:

— Вот, почитаете во время перерыва. Всё, как просили.

Тут поднялась из-за своего стола Аня-Анриетта и ссыпала Лильке в руку горсть мелочи:

— Держи, пачку сигарет мне в буфете купишь. Только прямо сейчас иди, а то у меня ни одной сигаретки.

Лилька рванула в буфет, а Садовская насмешливо сказала ей вслед:

— Гонец — золотые пятки.

Не знаю, может, для них это все в порядке вещей, но мне неприятно стало находиться в этом кабинете. Может, встать и уйти? Но куда? И я стала смотреть в окно, во внутренний дворик. А там дворник старательно мел дорожки между лавочками и газонами с цветами. Вот у кого никаких проблем. Пару часов метлой помашет, и домой. А пенсия потом одинаковая будет — что у него, что у этой Четверговой с ее переработками.

Мне вспомнилось, как Пал Саныч утверждал: «Человеку нужен коллектив». И старался устраивать разные праздники, выезды на природу, чтобы сплотить людей. Теперь я бы с ним поспорила. Пал Саныч, человеку нужен коллектив, но не всякий же!

«Товарищи», — фыркнула я, вспомнив, как часто слышала это слово за сегодняшнее утро. Прямо как в анекдоте: «Как подписать письмо зайцам — стая волков или группа товарищей? В итоге подписали: стая товарищей».

Вернулась Лилька с пачкой сигарет.

— Пойдем покурим, — сказала ей Анриетта вместо элементарных слов благодарности.

— Но я уже курила, совсем недавно, — растерянно отбивалась Лилька.

— Ничего страшного, еще покуришь. Не одной же мне на перекур идти!

Лилька понуро потопала вслед за Анриеттой, и тут я не выдержала:

— У вас всегда такая нервозная обстановка? — спросила я с неудовольствием.

Все промолчали, делая вид, что донельзя заняты работой. И лишь Анриетта обернулась с улыбочкой. Она как будто благодарна была мне за что-то.

— А человеку надо хоть иногда пар выпускать, — развела она руками, — для этого и нужны коллеги. Не буду же я срываться на своих близких, на собственной дочери, правильно?

— Повыпускай мне тут еще, — шутливо погрозила ей пальцем Садовская.

И что мне, спрашивается, делать? Подойти к начальнику и сказать, чтобы дал хоть какую-нибудь работу? Но он ответит: «Вот же, великий специалист Елена Александровна, у нее и спрашивайте». А потом я пару дней посижу вот так, без дела, и тот же начальник скажет: «Зачем она тут нужна, все равно ничего не делает».

И вернусь я, посвистывая, в билетную кассу. И все будут с издевкой спрашивать: «Что, не задалось в Управлении, да? Не ко двору пришлась?».

Из невеселых раздумий меня вырвал лающий голос Четверговой. Но обращалась она вовсе не ко мне.

— Так, Наталья! Иди сейчас в подвал и принеси руководящие документы. Вот номера, — не вставая с места, она протянула листок с какими-то записями.

Наталья Петровна с грохотом отодвинула стул и подошла к ней. Взяла бумагу, пробежала глазами по строчкам.

— Ой, так эти РД на самых верхних полках, — жалобно протянула она, — а я на каблуках.

— И что? — гавкнула Четвергова.

— Ой, а давайте я с вами пойду! — я подошла к Наталье Петровне и взяла у нее листочек.

— Так ты же тоже на каблуках! Как ты по лестницам лазить будешь?

— Ничего, вместе что-нибудь сообразим.

Я была готова на что угодно, — даже босиком по лестницам полазить, — лишь бы вырваться из этого душного кабинета.

— Идите вдвоем, — величественно кивнула Четвергова.

Наталья Петровна передвигалась достаточно медленно — она была полная, небольшого