Легкие шаги безумия - Полина Дашкова

Лиза умчалась в свою комнату и вернулась, держа в руках коробку с конструктором «Лего».

— Вера Федоровна, а где Майкл? — спросила Лена, вылезая из-под одеяла и накидывая халат.

— По-моему, он пошел бегать. Когда я проснулась, он стоял в прихожей в коротких штанишках и кроссовках. Он что-то стал бурно мне объяснять, но я не поняла. Тогда он показал знаками, и я сообразила. Наверное, скоро прибежит. Может, ним с Лизонькой пока пойти погулять, чтобы ты спокойно собралась на работу? Заодно американца твоего встретим. Вдруг заблудится?

— Не надо, Вера Федоровна. Погода скверная, к тому же я не успела сложить Лизины вещи. Хотела сделать это сегодня утром, но видите — надо на планерку, — Лена виновато улыбнулась, — я уже все приготовила, постирала, отгладила. Вы только сложите в сумку.

Лена окончательно проснулась только после горячего душа. «Конечно, если ложиться спать не раньше половины пятого, то будешь чувствовать себя отвратительно и выглядеть не лучшим образом. Ладно, немного губной помады и пудры…» — Глядя в зеркало, Лена вдруг заметила, что взгляд у нее стал каким-то другим, тревожным, даже испуганным.

«Мне не страшно, я это уже проходила два года назад. Мне совсем не страшно», — подумала она и попыталась улыбнуться своему отражению. Улыбка получилась жалкая, вымученная.

— А баба Вера тебе кофе сварила и яичко! — сообщила Лиза.

Раздался звонок в дверь. Вернулся Майкл со своей пробежки. Он весь сиял, лысина была розовой и влажной.

— Там дождь, — сказал он весело.

— Где же ты бегал? — поинтересовалась Лена.

— Вокруг дома, пятьдесят кругов, чтобы не потеряться.

— Там в холодильнике есть для тебя йогурт и апельсиновый сок. Мне надо на работу, часа на два. Потом приедет моя подруга Ольга, и мы отвезем тебя в Третьяковку. Подождешь?

— Твоя дочь будет учить меня русскому языку! — сказал Майкл и отправился в душ.

— Вера Федоровна, не предлагайте Майклу ни колбасы, ни сосисок, ни яиц. Он вегетарианец, — сказала Лена, доставая из стенного шкафа кожаную куртку, — и кофе он не пьет. Там для него специальный травяной чай, хлеб с отрубями, растительный маргарин и джем. Найдете?

— Не волнуйся, детка. Я разберусь. Ты так не замерзнешь?

— Пальто нельзя надеть без химчистки, оно все в грязи. Да, Лизонькин комбинезон я постирала в машине. Он висит на батарее в спальне, должен уже высохнуть.

Поцеловав на прощание Лизу и Веру Федоровну, Лена схватила сумку и побежала вниз по лестнице. Было уже половина одиннадцатого. Она не любила опаздывать.

На улице действительно шел дождь. Стало совсем тепло. Казалось, за одну ночь наступила настоящая весна.

До Новодмитровской улицы, где находилась редакция, было недалеко, но очень неудобно добираться городским транспортом — сначала метро с пересадкой, потом четыре остановки на троллейбусе. Лена решила поймать машину. Она подняла руку, голосуя. Через минуту остановился черный «Мерседес».

Владельцы иномарок редко подрабатывают частным извозом. «Мерседес» был не «шестисотый», не новый, никого, кроме водителя, в машине не было, но Лене на мгновение стало не по себе.

«Не надо было голосовать… Но он один, а в метро, в троллейбусе и на улице тоже может случиться что угодно», — подумала она и взглянула на часы. До начала планерки осталось двадцать минут.

Человек в шерстяной английской кепке, надвинутой низко на лоб, и в затемненных очках перегнулся и открыл переднюю дверцу.

— Новодмитровская, за Савеловским вокзалом. Тридцать тысяч, — сказала Лена.

— Поехали, — кивнул водитель. Она села на заднее сиденье.

— Лучше через Бутырский вал, на Новослободской могут быть пробки, — сказал водитель, не оборачиваясь, — вы ведь спешите.

— Да, очень спешу. — На работу?

— Да.

Некоторое время ехали молча.

— Не возражаете, если я закурю? — спросил водитель.

— Пожалуйста.

— А вы не хотите? — Не оборачиваясь, он протянул ей открытую пачку каких-то незнакомых, вероятно, очень дорогих сигарет и зажигалку «Ронсон».

— Спасибо, — Лена вытянула сигарету. Ей действительно хотелось курить, она нервничала, а свои забыла дома впопыхах.

— Вы, простите, случайно не в журнале «Смарт» работаете? — спросил водитель, выруливая на Новослободскую.

— Да. А как вы догадались? — удивилась Лена.

— В позапрошлом номере была ваша фотография.

Действительно, главному редактору пришла идея сделать фотомонтаж на разворот под названием: «Знакомьтесь, редакция». Там были фотографии почти всех сотрудников. Редакционный фотограф носился по отделам со своим «Кодаком», как бандит с пистолетом, и щелкал всех неожиданно, чтобы получилось как можно смешней и неофициальней.

Лена попалась за компьютером. Она успела оглянуться и сказать: «Коля, не надо, я плохо выгляжу» — и тут ее щелкнули. Но фотография вышла вполне приличная. Во всяком случае, Лену можно было узнать.

— Вы Полянская Елена Николаевна, — продолжал водитель, — заведуете отделом литературы и искусства. Вам тридцать шесть лет. Вы замужем, у вас есть двухлетняя дочь. Ее зовут Лиза.

У Лены сильно стукнуло сердце. Кроме имени и должности, под фотографиями ничего написано не было.

— Простите, — спросила она как можно спокойнее, — мы разве с вами знакомы?

— Да, мы встречались с вами очень давно и не в Москве. Но вы совсем не изменились с тех пор, просто удивительно.

«Всякое бывает, — подумала Лена, немного успокаиваясь, — я действительно почти не изменилась за последние десять лет, меня часто узнают давние знакомые. А я многих не могу узнать сразу».

— Напомните, пожалуйста, когда и где, — попросила она с улыбкой.

— В Тобольске, в июне восемьдесят второго, — тихо ответил он.

«Волков?! — выкрикнула про себя Лена. — Зачем я села в машину? Но для чего ему это понадобилось? Господи, что мне делать? Как себя вести?»

И тут он развернул машину, въехал в один из тихих переулков, остановился, снял кепку, очки и резко повернулся к Лене лицом.

— Здравствуйте, Веня, — сказала она спокойно, — я очень рада вас видеть. Но, к сожалению, сейчас я спешу. — Она быстро взглянула на часы. Было ровно одиннадцать.

— Лена, вы спешите на планерку? Не волнуйтесь, никакой планерки нет. Вас не вызывали в редакцию.

— То есть?.. — Она осторожно дернула дверную ручку.

— Не пытайтесь открыть дверь, все заблокировано. Я попросил позвонить вам домой совершенно постороннего человека, моего звукорежиссера. Ее голос похож на голос секретарши Кати, особенно по телефону. Я сказал, что хочу разыграть одну хорошую знакомую. Простите, я не мог придумать иного способа встретиться с вами.

— Зачем? — спросила Лена еле слышно.

— Мне надо было вас увидеть — не из окна машины, а близко. Не бойтесь меня. Хотите кофе?

— Хочу.

Он достал из «бардачка» термос и две большие кружки, налил Лене и себе. Кофе был крепкий, сладкий, с густыми сливками.

Лена глотнула и почувствовала, как стучат зубы о стенку фаянсовой кружки.

— Если у вас есть мой телефон и вам понадобилось со мной встретиться, почему вы просто не позвонили сами мне домой? Зачем такие сложности, Веня? — Она постаралась улыбнуться. — Зачем вы заблокировали двери и почему я должна вас бояться?

— Когда-то я повел себя с вами не лучшим образом, — медленно проговорил он, — я думал, вы не захотите со мной встречаться.

Он сидел к ней вполоборота. Его лицо показалось ей вдруг каким-то растерянным, жалким, почти детским.

— Веня, прошло четырнадцать лет. Мы с вами взрослые люди, далеко не юные. Вы, насколько я знаю, весьма преуспели в жизни, вы миллионер, суперпродюсер, владелец великого и могучего концерна «Вениамин», вас знает вся страна. А ведете вы себя как маленький мальчик.

— Да, Леночка. Прошло четырнадцать лет. Но мне кажется, это было вчера. Я помню до сих пор, как пахли твои влажные волосы после бани, помню вкус твоих губ, ощущение твоей кожи под ладонью. Если бы ты не оттолкнула меня тогда, все сложилось бы совсем иначе.

«Он сумасшедший, — с ужасом подумала Лена, — у него дрожат руки. У него совершенно безумный, блуждающий взгляд».

— Разве у тебя все плохо сложилось? — Она старалась говорить как можно спокойней и ласковей. — Веня, не криви душой. Ты богатый, знаменитый, у тебя жена-красавица.

— Я один на свете. Она меня не любит. И никто не любит. Она сделала из меня куклу, зомби… Леночка, если бы ты не оттолкнула меня тогда…

— Веня, очень вкусный кофе. Ты сам его варил?

— Тогда ты сказала, что в кухне что-то горит. Сейчас говоришь про кофе.

— Прости. Ты хотел сказать мне что-то важное?

— Да. Ты можешь меня поцеловать и погладить по голове? Пожалуйста, просто поцелуй и погладь по голове. И все, больше мне ничего от тебя не надо.