Айседора Дункан: роман одной жизни - Морис Левер

— Какой пышный прием, дорогая Цирцея. Вы возродили роскошь Персеполя. Здесь вдыхают самый пьянящий воздух и самые соблазнительные ароматы. Это просто осуществленная мечта Бодлера.

— Я здесь ни при чем, дорогой Анри. Все эти чудеса — дело рук Пуаре, он и есть настоящий Амфитрион. Но вы еще ничего не видели. Пойдемте со мной, я покажу вам мезонин. Вот там действительно можно упасть в обморок, милый мой поэт.

С улыбкой она берет его за руку, уводит по лестнице наверх, усаживает рядом с собой на кожаный диван, словно приглашающий к опасному священнодействию. Лампы фигурного стекла отбрасывают радужные лучи в бесчисленные зеркала, в полутьме лежат тела, сраженные опиумом, слышно, как кто-то вздыхает за лаковыми ширмами. Страстно прижимаются друг к другу женщины, молодые люди с напомаженными волосами признаются друг другу в любви.

Поздно ночью Батай и Айседора оказываются лежащими рядом. Вокруг них все дремлет. Приглушенные звуки: шепот, шуршание шелка, тихое позвякивание бокалов и браслетов, а снизу, из зала, доносятся звуки прелюдии Шопена в исполнении Скенэ. Возбуждающая атмосфера сближает их, вот они уже в объятиях друг друга, губы их сливаются. Вскоре Айседора, почти совсем нагая, уступает ласкам друга. Именно в этот момент появляется Зингер, разыскивающий ее вот уже четверть часа. Останавливается перед обнявшейся парой, молча смотрит и, повернувшись, стремительно спускается по узкой лестнице. Айседора бежит за ним. Внизу он кричит гостям:

— Убирайтесь все отсюда! Насмотрелся я на вас! Здесь вам не бордель! Все вы только об одном и думаете и еще называете себя художниками! Творцами! Бездельники и крохоборы, хотите жить за чужой счет? Убирайтесь отсюда! Идите торговать вашим современным искусством, если найдете покупателей. Современное искусство! Современное искусство! Чепуха! Чепуха все это! И современный танец, мадам Дункан, тоже чепуха! Разве вы артистка? Танцовщица? Расскажите кому другому! Такая же, как и все! Ах, как прекрасно: искусство, культура, Карл Маркс, Уитмен! Все вы импотенты и неудачники! Трахаетесь, как шлюхи, с первым попавшимся. Коммунистка, а ухватилась за меня, чтобы содержать свою школу и носить платья за десять тысяч франков! Не беспокойтесь! Теперь вы будете свободны делать все, что захотите. Ухожу. Ноги моей в этом доме не будет. Никогда! Слышите, никогда!

Он вышел, громко хлопнув тяжелой дубовой дверью, так что эхо раскатилось под сводами. Во время этой сцены Айседора стояла неподвижно, бледная, словно окаменевшая, среди таких же неподвижных гостей. Пауза после ухода Зингера длилась секунды, показавшиеся вечностью. Никто не решался слова сказать. Тогда Айседора подошла к Скенэ:

— Сыграйте, пожалуйста, что-нибудь, а то вечер будет испорчен.

— Что сыграть?

— Все равно… «Смерть Изольды»…

И пока Скенэ садился за рояль, она быстро надела тунику, начала танцевать и танцевала до рассвета.

Через два дня она узнала, что Зингер уехал в Египет вместе с медсестрой, которая ухаживала за ним во время воспаления легких.

Когда Лоэнгрин уехал, она почувствовала облегчение. Наконец она могла согласовывать свою жизнь со своими чувствами. Теперь все переменится. Она позволит телу управлять ее поведением и будет послушна ему. Радость и наслаждение любви, в которых ей так часто отказывали, возьмут наконец реванш. И она не будет бояться ничего. Будет дарить любовь своему избраннику. Языческое тело ее превратится в жертвенный дар. Но избранника будет назначать только она.

После тридцати пяти ночь без любви — потерянная ночь. Но свобода, оплаченная такой высокой ценой, столкнется с еще более тяжелым испытанием — ускользающим временем. Не успела она насладиться полученной свободой, как уже обозначились ее границы…

ГЛАВА XV

— Ничего страшного, не беспокойтесь. Легкое переутомление. Вам надо отдохнуть. Поезжайте на несколько дней в деревню с детьми, это самое лучшее. И главное, поменьше шампанского, — добавляет с улыбкой доктор Рене Бада. — Невозможно, доктор. Я должна дать несколько сольных концертов в залах «Шатле» и «Трокадеро».

— Ну что ж, поезжайте куда-нибудь неподалеку, в Версаль например. Там найдете тишину и необходимый вам покой, а каждый вечер сможете приезжать в Париж.

Обратиться к врачу ей посоветовала Мэри Дести. С некоторых пор Айседора плохо спит, ее преследуют кошмары. Несколько раз у нее были галлюцинации, как-то вечером ей показалось, что в детской комнате она увидела трех черных кошек. В это время с ней был лорд Альфред Дуглас, старинный друг Оскара Уайльда.

— Да нет, Айседора, нет никаких кошек, — сказал лорд Альфред, тщательно осмотрев детскую. — Окна закрыты, и выйти они не могли.

— Я видела их, Альфред, уверяю вас. Они бежали друг за дружкой, вон там… возле занавесей.

После бурной молодости Альфред Дуглас принял католическую веру. Он не стал больше спорить с Айседорой: возможно, только она и видела черных кошек, а может быть, тут была какая-то дьявольщина. Поэтому он серьезно спросил:

— Ответьте искренне: ваши дети ходят в церковь? — Что?

— Я спрашиваю, были ли крещены Дирдрэ и Патрик?

— Нет, конечно. Я никогда в Бога не верила и не вижу причины крестить детей.

— В этом случае, — отвечал Альфред Дуглас, ничуть не смущаясь, — с вашего разрешения, я это проделаю прямо сейчас.

— Что?

— Я сам совершу крещение. Велите принести мне немного воды.

— Что за комедия! Лорд Альфред Дуглас крестит моих детей! Только этого не хватало! Впрочем, если вам так хочется… Мэри, — сказала Айседора подруге, присутствовавшей при разговоре, — принесите, будьте любезны, немного воды господину аббату Дугласу!

— С удовольствием. Если он и не изгонит демонов, пусть хотя бы прогонит ваши страхи.

Итак, в тот вечер лорд Альфред Дуглас, восьмой маркиз Куинсберри, злой гений Оскара Уайльда и причина всех его несчастий, крестил детей Айседоры Дункан.

Через некоторое время после этого Айседора с криком проснулась среди ночи. Мэри Дести спала на первом этаже. Услышав шум, она тотчас поднялась к подруге.

— Ой, Мэри! Я видела ужасный сон. Останьтесь со мной, пожалуйста, до утра, прошу вас. Иначе я не смогу уснуть.

— Скажите, Дора, что вам приснилось?

— Как будто я была в Киеве, на гастролях, со Скенэ. Мы ехали вместе в санях. Вдруг я увидела, что к нам приближаются сотни, тысячи черных гробов. Они скользили по снегу сами по себе… все ближе… ближе…

Такие видения, одно другого страшнее, стали часто посещать ее, и Айседора согласилась показаться доктору Бада, специалисту по нервным болезням. Диагноз ее не успокоил, но она решила послушаться его совета. Сняла апартаменты в гостинице «Трианон» в Версале и переехала туда с Дирдрэ, Патриком и их няней. А по вечерам ездила в Париж давать представления. После этого возвращалась в Версаль и проводила там дни, играя с детьми и обучая их танцам.