Хребет Мира - Андрей Ветер

Меня поразил внешний вид их жилищ. Палатки Ворон, как и у Черноногих, состоят из двадцати или тридцати сосновых жердей, составленных конусом и покрытых шкурами, но шкуры эти выделаны настолько искусно, что кажутся белоснежными. Одежда Ворон тоже отличается белизной, в то время как у Черноногих костюмы всё больше коричневого цвета. По таким светлым нарядам Ворон можно узнать сразу с большого расстояния.

Индейцы-Вороны выглядят очень привлекательно. Они положительно отличаются высоким ростом, чего не скажешь о Черноногих и Манданах. Остальных дикарей мне удалось видеть лишь с борта парохода, так что судить о них сейчас не возьмусь… Вот особенность — если мужчины Ворон кажутся с первого взгляда выразительными, если не сказать красивыми, то женщины их весьма невзрачны, если не сказать, что уродливы.

Как и другие краснокожие, Вороны любят, чтобы их волосы были длинными. Цивилизованному человеку трудно представить, что волосы могут свисать до самой земли, но тут таких много. Кажется невероятным, что люди способны уделять столько времени и внимания своей шевелюре. Индейцы обязательно смазывают волосы жиром и тщательно расчёсывают их перед выходом из дома. Подавляющее большинство женщин делает пробор над лбом и покрывает его ярко-красной краской или глиной».

«В форте мне рассказывали, что Вороны — самые гордые индейцы, что они презирают белых людей, часто грабят их, но не убивают. Кто знает? К моему присутствию они привыкли быстро и вскоре перестали меня замечать».

«Любопытно, что многие жилища Ворон украшены по окружности бахромой из вражеских скальпов. При этом мужчины не считают добытый скальп трофеем, заслуживающим внимания. Мне посчастливилось недавно присутствовать на одной сходке, где воины рассказывали о своих боевых подвигах. Они перечисляли угнанных у врагов лошадей, вспоминали полученные раны, подробно указывали, кто сколько раз возглавлял военные отряды, как много врагов удалось сразить, но никто ни разу не похвалился снятым скальпом. Не удивительно ли? Эти скальпы висят себе на шестах тут и там, как вполне естественные украшения, и никто не обращает на них внимания».

«Вороны безумно суеверны. То и дело в деревне встречаются странные субъекты, исполняющие какие-то ритуалы, они чем-то дымят, гремят трещотками, свистят костяными свистками, зажатыми в зубах. Ночами и вечерами обязательно слышны песни, колотят барабаны.

Сегодня видел голого индейца, сплошь покрытого белой глиной. Он сидел на окраине лагеря возле длинного шеста, воткнутого в землю. К шесту были привязаны три буйволиных черепа с рогами, покрытыми красной глиной. Перед человеком дымились какие-то палочки, обмотанные травой. Я хотел подойти поближе, но проходившие возле меня Вороны остановили меня чуть ли не ударами палки. Оказывается, к нему не разрешалось приближаться никому.

Когда Вороны курят трубку, никто никогда не затянется более трёх раз и обязательно передаст трубку влево по кругу, каким-то особым манером покрутив её перед собой.

Отправляясь в поход, Вороны строго соблюдают правила, нарушение которых может повлечь провал военной экспедиции. Так, например, никто не может объезжать справа (или слева — это уж как укажет священное видение) хранителя магического свёртка, в котором уложены различные амулеты… Никто из участников похода не имеет права посмотреть назад».

«Сегодня в деревню въехал отряд, возвратившийся из похода. Его возглавлял некий Белый Лось. Он погиб от удара копья, и его привезли на волокушах. Но сначала в стойбище въехал гонец, держа над головой красное одеяло. Это означало, что в отряде один убитый. Сколько раз гонец поднимает одеяло — столько погибших. Затем он спрыгнул на землю и стал ждать, когда к нему подойдут люди, чтобы разузнать подробности. Отряд же в это время ждал где-то на соседнем холме. Начался жуткий плач. Несколько женщин на моих глазах отрубили себе кончики указательных пальцев. Многие вымазали свои лица золой. Такого кошмара я никогда не видел прежде.

Вороны убеждены, что жизнь соплеменника — самый ценный дар, поэтому она должна быть сохранена любым способом. Вороны не любят рисковать понапрасну и считают, что бессмысленные жертвы не нужны и смерти надо по возможности избегать. Разумеется, есть и горячие головы, которые пренебрегают опасностью и рискуют собой ради того, чтобы похвалиться своей ловкостью и подаренной им свыше сверхъестественной неуязвимостью.

Обычно Вороны собираются в поход, когда кому-то привидится вещий сон. Во сне индейцы видят чуть ли не мельчайшие детали предстоящего похода. Мне в такое поверить трудно, но излагаю то, что слышал. Организатор отряда обращается к человеку, который считается специалистом в военной магии, и получает от него необходимые указания.

Чаще всего отряд выступает ночью. Если это поход за лошадьми, то Вороны отправляются пешком. Впереди идёт начальник отряда, за ним следуют разведчики, а после них — воины. Разведчики покрываются волчьими шкурами, за что их нередко называют волками…

Отправляясь в поход за лошадьми, Вороны считают, что достойнее отвязать одну лошадь врага, стоящую возле палатки владельца, чем взять дюжину свободно пасущихся коней.

Убийство врага считается почётным, но даже самое лёгкое прикосновение к противнику специальным жезлом ценится гораздо выше. Похоже, что главный смысл войны для этих странных людей — игра с опасными поворотами. Отвага вызывает максимальное восхищение соплеменников».

«Сегодня видел, как Солнечный Шест перебирал и разглядывал всякие свои побрякушки. Среди прочих я усмотрел человеческие зубы. Я выяснил, что Солнечный Шест получил их от шамана. Зубы принадлежали умершему знаменитому воину Ворон и таили в себе часть силы того воина. Кому-то достались стрелы покойника, а Солнечный Шест взял выдернутые зубы».

«Вчера был буйный праздник по поводу успешного рейда за лошадьми. Никто из Ворон не погиб, поэтому племя торжествовало. Лучшие певцы собрались по этому поводу. Барабаны гремели всю ночь. Каждый, кто дотронулся до врага и тем самым заработал себе славу, исполнял свою собственную песню и получал подарки от соплеменников. Во время танцев герои вывели в круг своих жён и положили им на головы свои амулеты, так они и плясали. Вождь отряда привязал к копью сумку со своим оберегом и вручил копьё жене, она же подняла его высоко над головой, чтобы все смогли увидеть священную сумку.

Утром, задолго до восхода солнца, вся деревня проснулась, хотя большинство дикарей вовсе не ложились, и люди пробрались в палатки героев. С громкими криками индейцы стащили с воинов покрывала, подняли пологи палаток, чтобы все собравшиеся видели своих героев. Кое-кто из воинов в это время совокуплялся со своими жёнами, но никого это не остановило, потому что такова природа первобытного веселья. И всё стойбище вновь пустилось плясать, опять забили барабаны».