Пекарь-некромант. Часть 1 (СИ) - Федин Андрей Анатольевич

Мимо меня промчался местный вариант городского такси — лёгкая двухместная коляска на экологически чистом моторе мощностью в одну лошадиную силу. Поравнявшись со мной, мотор коляски презрительно фыркнул и уронил из-под хвоста порцию пахучего навоза. Сопроводил это действие и соответствующим выхлопом. Вид покатившихся по дороге конских яблок чем-то напомнил творожные булочки. Подобная ассоциация заставила меня мысленно выругаться. Отметил, что едва ли не каждый предмет я с недавних пор сравнивал с тем или иным видом выпечки — доработался.

А ведь я покупал пекарню вовсе не для того, чтобы в ней вкалывать. Продажа одного из драгоценных камней профессора Рогова, что лежали в сундуке рядом с моей кроватью, принесла бы денег больше, чем моё предприятие заработает за год — при самых оптимистичных прогнозах. Признаться, я сам не одобрял того, что вдруг снова погрузился в эту поднадоевшую ещё в прошлой жизни предпринимательскую деятельность. Ведь добиться моих целей можно было и проще. Но отдавал себе отчёт: мне нравилось продавать хлеб. И экспериментировать с выпечкой — тоже.

В очередной раз пожалел, что не ношу шляпу: так и хотелось приподнять её в приветственном жесте, как делали герои в старых фильмах. Пришлось обойтись кивком головы и улыбкой — адресовал их шагавшим мне навстречу дамам. Не запомнил лиц этих женщин. Потому что засмотрелся на их глубокие декольте. Там было на что заглядеться (и очень хотелось бы подержаться)! В последние дни такие зрелища интересовали меня всё больше. Я скучал по вечерним кувшинам с молоком. И уже начинал подумывать, не велеть ли мэтру превратить эту пакостную Мамашу Нору в жабу.

«Сможешь?»

«Подобная трансформация в принципе невозможна, — откликнулся профессор. — Все эти истории об оборотнях — не более чем сказки. Магия — это наука. Она в основном опирается на хорошо известные вам, юноша, физические законы. А ещё на те, о которых в вашем мире не имели представления, что вовсе их не отменяет. Рядом выдающихся теоретиков прошлого было неопровержимо доказано: быстрое преобразование одного живого существа в другое невозможно. Я подчёркиваю: быстрое. Но если опираться на закон Гриссена, основанный на превращении гусеницы в бабочку…»

«Понятно, мэтр! — сказал я. — Не обращай внимания. Это были всего лишь мои фантазии. Сам понимаешь: я человек творческий — кулинар, как-никак. Не какой-то там простой торгаш. Людям с моей специальностью положено иметь развитое воображение — издержки профессии. Вот я его и развиваю, в меру сил. А эта Мамаша Нора всё же знатно мне подпортила жизнь: даже разносчица в трактире не соблазнилась деньгами — где такое видано? Ну да ладно. Переживу. Не сможешь её превратить — и не надо. Помечтать что ль нельзя? Но согласись: если в кого и превращать эту Белецкую, то только в…»

Я не договорил.

Потому что резко покачнулся.

Не устоял на ногах, повалился на землю. Пропахал плечом дорогу, врезался теменем в забор. Услышал треск (треснула доска или мой череп?).

Но боль вспыхнула не в голове — в спине. Туда точно вонзили раскалённый железный прут. Я застонал. Перед глазами замелькали вперемешку светящиеся и чёрные точки.

Заморгал. Сумел сфокусировать взгляд. Увидел в вышине над собой торчащее из забора короткое древко с грубым нелепым оперением — арбалетный болт.

Глава 20

Встать на колени не получилось: помешала боль в спине. Не смог даже сесть: попытался, но снова растянулся на прогретых солнечными лучами камнях дороги. Каждый вдох сопровождался болью. Я силился отыскать позу, в которой стало бы легче дышать. Скрежетал зубами, пытался за что-нибудь ухватиться — шарил вокруг себя руками. Не сдался — повернулся на бок.

Сквозь звон в ушах услышал истошный человеческий крик. Кричал мужчина, в его голос вплелись визжащие нотки. Крик быстро затих. Я повернул на звук голову — в сторону разноцветных крыш домов, что находились за заборами на противоположной от меня стороне дороги. Но никого там не разглядел. Потому что вновь потемнело в глазах — от усилившейся боли в спине.

— Это кричал…

«Стрелок».

— Ты его…

«Жить будет».

— А эти его…

«Всмятку».

— Серьёзно?

«Как вы и просили, юноша».

Я моргал, отчаянно пытаясь восстановить зрение. Яркие огоньки перед глазами угасали, но чёрных мушек не становилось меньше. Не стихал и звон. Проходившие мимо мужчины, отпустили в мой адрес пару грубых шуточек. Я никак не отреагировал на колкости: мне сейчас было не до них.

— Попросил?

«Да».

— Я ведь не отдавал приказ.

Приподнялся на локтях. Боль не собиралась исчезать — казалось, что кто-то расшатывал тот самый воображаемый прут, что торчал в спине. Земля подо мной покачивалась. Ругаться получалось только мысленно: на местном языке не удавалось подобрать достойных выражений.

«В приказе не было нужды, — сказал Мясник Рогов. — Стрелявший в вас человек собирался повторить попытку. Он представлял угрозу для вашей жизни. Его следовало обезвредить. Что я и сделал. Я действовал согласно нашему с вами давнему уговору, юноша».

Я то ли улыбнулся, то ли скривился от боли. Посмотрел вверх. На забор надо мной приземлилась ворона. Должно быть, надеялась, что я вот-вот сдохну. Рассматривала меня, склонив на бок голову. А вот большинство проходивших мимо людей предпочитали меня не замечать.

«Неплохой способ обезвредить стрелка ты выбрал, мэтр. Это лучше, чем превратить его в жабу. Интересный у тебя юмор — вполне себе некромантский».

«Способ выбирал не я, а вы, юноша, — сказал профессор. — Так что юмор — ваш. Я лишь следовал вашим пожеланиям. Что вы представили — то я и сделал».

«Да уж, — сказал я. — Это хорошо, что больная фантазия только у меня. Но с другой стороны, я же не убийца. Да и… сомневаюсь, что теперь кто-то захочет в меня стрелять: такие последствия покушения любого мужика заставят задуматься. Смерть обычно нас не настолько пугает, как…»

Я прислонился спиной к забору; поджал под себя ноги, пока те не попали под колёса экипажа. И тут же выгнулся дугой от резкой боли в спине. Жаль не запомнил ту фразу, что сорвалась у меня с губ. Должно быть, она получилась удачной. Потому что дамочка, что её услышала, побледнела и ускорила шаг.

— Он что, попал в меня? — спросил я.

По привычке посмотрел женщине вслед.

Но почти ничего не разглядел из-за круживших перед глазами чёрных хлопьев.

«Нет. Не попал. Я заставил ваше тело уйти с траектории выстрела. Стрелка вонзилась в древесину. Но ваше тело, юноша, всё же пострадало. Оно неприспособленно для резких движений. Случилось растяжение и надрыв второй и четвёртой тхеирических мышц спины. Я не нашёл им названия в вашем языке…»

«Я не увлекался анатомией».

«Вам ещё повезло, юноша, что вы не порвали связки, — сказал профессор. — А вероятность подобного исхода равнялась шестидесяти семи процентам. Ваши связки, суставы и мышцы не готовы к высоким нагрузкам. Ваш предшественник не развивал их. Да и вы не слишком…»

Я попытался встать на колени.

Но от боли едва не потерял сознание.

— Не тупи, мэтр! — воскликнул я.

Привлёк к себе внимание прохожих. Но это меня сейчас мало волновало. Судя по тому, что горожане не спешили мне на помощь — они считали меня либо сумасшедшим, либо пьяным. А городской стражи на горизонте я не наблюдал.

Заскрежетал зубами.

Услышал над головой хлопки крыльев: ворона решила со мной не связываться — сбежала.

«Хочешь, чтобы я окочурился, мэтр?! — сказал я. — Так вместе со мной исчезнут все твои бесценные знания. Забыл об этом? Сделай уже что-нибудь! Хватит болтать, умник! Действуй!»

Почувствовал в животе холодок. Он словно заморозил боль в спине — та стала угасать. Я выдохнул. Анестезия профессора сработала быстро. Как и в тот раз, когда я подвернул ногу, провалившись в яму. Мои мышцы расслабились — надеюсь, не все. Прикрыл глаза.

Спросил: «Что ты сделал?»

«Малое обезболивающее плетение, — сообщил профессор. — Оно сейчас более уместно, нежели другие аналоги. И сразу же добавил к нему «ускоренную регенерацию»: чтобы вы смогли встать на ноги, юноша, мышцы нужно восстановить. Ускоренная с такой пустяковой травмой быстро справится».