Песня синей птицы - Барбара Картленд

Он целовал ее грубо, жестоко, пока она не начала задыхаться. Ей казалось — он тянет ее вниз, в темное, тенистое болото разврата, от грязи которого ей уже никогда не очиститься. Каддингтон, не отрываясь от ее губ, просунул руку ей под плащ и грубо схватил за грудь, порвав при этом тонкую материю газового платья. Девушка отчаянно сопротивлялась, хотя и понимала, что это бесполезно.

Когда он наконец оторвался от ее губ, она была почти без сознания. Глядя в ее помертвевшее от ужаса личико, Каддингтон ухмыльнулся.

— Ну, вот видишь, как ты беспомощна, — издевался он. — Неужели ты и вправду думала, что сможешь противиться мне? Но придет время — и ты будешь восхищаться мною и благоговеть, видя, чего я достиг.

— Вы… мне… отвратительны, — еле выговорила Сильвина дрожащими губами.

Негодяй расхохотался и хотел снова поцеловать ее, но что-то заставило его взглянуть назад, поверх откинутого верха экипажа; и тут он отпустил девушку, стремительно разжав объятия, и пробормотал едва слышно:

— Не может быть… Слишком рано, они не могли ничего обнаружить.

— Что это? — спросила Сильвина: в ее душе внезапно замерцал слабый луч надежды.

Повернувшись, тот зарычал на нее как загнанный зверь:

— Маркиз приходил к вам сегодня утром? Кто-нибудь мог узнать, что мы вместе уехали из Лондона?

— Нет… нет, я… не думаю, — отвечала Сильвина, но глаза ее засветились.

Когда мистер Каддингтон отвернулся от нее, девушка приподнялась на сиденье, чтобы посмотреть назад, и увидела то, о чем молилась без надежды на милость Бога: всадника, настигающего их в тучах пыли, человека, которого она сразу же узнала по широким плечам, сдвинутой на бок шляпе и великолепной посадке.

— Это маркиз! — воскликнула она невольно.

— Да, маркиз, — мрачно подтвердил Каддингтон, — и он один.

Сильвина вдруг заметила, что тот достал из кармана пистолет и взводит курок.

— Что вы… собираетесь делать?! — в отчаянии воскликнула она, все сразу поняв.

— Убить его, — ответил Каддингтон. — Он просто получит по заслугам раньше других.

— Но вы не можете… не можете так хладнокровно… убить человека, — воскликнула она.

— Тебе так важно, будет он жить или нет? — спросил мистер Каддингтон. — Я этого не думал, но, видимо, я ошибся. Если мои подозрения верны, забавно будет обнимать тебя сегодня ночью голую и знать, что ты горюешь по этому выродку-аристократу, лежащему в пыли и крови на проезжей дороге.

— Я всегда знала, что вы… подлый и злой, — прошептала Сильвина. — Я поняла это, как только увидела вас… А теперь я знаю, что вы еще хуже… вы… вы просто дьявол…

И тогда в ужасе, охватившем ее сердце подобно щупальцам спрута, она вспомнила, что, пытаясь заглянуть в будущее маркиза, видела там и опасность, подстерегающую его, и пролитую кровь.

— О Боже, пощади его! — взмолилась она вслух и крикнула мистеру Каддингтону:

— Не делайте этого! Я умоляю вас, не трогайте его! Я буду для вас тем… что вы хотите, но… сохраните ему жизнь!

Каддингтон только рассмеялся, и девушка почувствовала, что ее слова только разожгли его жажду крови.

Всадник приближался. Каддингтон повернулся, встал на колени на сиденье, опираясь на откинутый верх, и начал целиться в маркиза, что было не просто: дождя не было уже больше недели, и дорожная пыль вздымалась такими густыми клубами, что временами совсем скрывала Алтона из вида.

Билл Доуз великолепно правил лошадьми, но арабских кровей конь маркиза мог догнать любую лошадь ливрейной конюшни. Сильвина понимала, что еще несколько секунд — и Алтон поравняется с каретой и заставит кучера остановиться. Она хотела было крикнуть, предупредить его об опасности, но голос ей не повиновался.

Уже слышен был стук копыт коня приближавшегося всадника, и сквозь пыль отчетливо можно было разглядеть лицо маркиза. Каддингтон привстал на коленях и поднял пистолет, готовясь стрелять.

В безнадежной попытке спасти любимого Сильвина бесстрашно бросилась на его противника: она толкнула вверх дуло пистолета, и, несмотря на ее хрупкость и слабость, ее поступок оказался спасительным для Юстина Алтона. Каддингтон успел нажать на спусковой крючок, но вскинувшийся вверх от удара девушки ствол пистолета дал промах и только прострелил шляпу маркиза, сбив ее с головы.

Не успел еще смолкнуть грохот выстрела Каддингтона, как маркиз тоже выстрелил и, будучи первоклассным стрелком, на полном скаку сумел попасть Каддингтону точно в сердце.

Помощник министра хрипло вскрикнул и, раскинув руки, рухнул назад, в экипаж. Он лежал на полу, и кровь алым потоком заливала его белую рубашку.

Билл Доуз с трудом сдержал испуганных лошадей и остановился.

Маркиз подъехал к карете с той стороны, где сидела Сильвина, и увидел, что она дрожит, забившись в самый угол, а широко раскрытые испуганные глаза девушки неотрывно смотрят на лежащее у ее ног тело.

Алтон спешился, накинул поводья на один из фонарей экипажа и, открыв дверцу, нежно привлек ее к себе.

— Все в порядке, дорогая, — сказал он, — ты в безопасности.

С тихим рыданием, которое вырвалось, казалось, из самой глубины ее души, девушка уткнулась лицом в его плечо.

— Я думала, он… убьет тебя… — прошептала она.

— И мог бы, если бы не ты, — ответил маркиз.

Он поднял ее и поставил на землю, продолжая прижимать к себе. По дороге к ним приближался отряд кавалерии.

Офицер спешился, подошел к маркизу и щегольски отдал ему честь.

— Майор Уиндем к вашим услугам, милорд.

Маркиз ответил ему с улыбкой:

— Так это ты, Фредди. Сейчас я рад тебе как никому.

— Похоже, ты опять попал в переделку, Юстин, — с ухмылкой отозвался майор. — Невольно вспомнишь прошлое, приходя тебе на выручку в решающий момент.

— Да я уже сам себя выручил, что, хотел бы тебе напомнить, Фредди, мне удавалось делать и в других случаях, — парировал маркиз.

Майор Уиндем взглянул на труп Каддингтона.

— Да, ты сработал аккуратно, — признал он. — Что прикажешь сделать с телом?

— Послушай, Фредди, это серьезно, — сказал маркиз. — Во-первых, в его кармане лежит запечатанный пакет, хотя, может быть, он его уже вскрыл. Уничтожь его лично, пусть никто его даже не увидит. Там всякий бред, но если он попадет не в те руки, то может наделать неприятностей. Ты понял?

— Конечно, понял, — обиженно ответил Фредди Уиндем. — Я что, стал похож на болвана?

— Нет, ты похож на прекрасного офицера, умеющего поступать осмотрительно, — о таком человеке я и просил. Потом допроси парня, который правил, и точно узнай, куда он вез эту свинью, — между прочим, это был предатель, перешедший на сторону Бонапарта. Достигнув побережья, он собирался пересечь пролив.