Чернобыль. Большая ложь - Алла Ярошинская

Они не остались безответными. После серии моих публикаций о проблемах жертв Чернобыля рядом с такими письмами на стол легли другие – с предложениями помощи. Отовсюду. Они тоже сгусток высокой концентрации – только доброты. Милосердия. Они как бы уравновешивают первую стопку боли на весах нашей жизни. Если бы не было их, трудно, невообразимо трудно было бы жить.

«Недавно мы с моим отцом ездили в его родное село Корино Тейковского района, – пишет О. Д. Гусева из Иванова. – В нем очень много пустующих домов. Они еще в хорошем состоянии. Я и подумала, почему бы жителям зараженных районов Житомирской области не переехать сюда? Конечно, эти бедные люди, настрадавшись от радиации, вправе требовать новых домов, официальной помощи и всего прочего от правительства. Но не будет ли официальная помощь слишком запоздалой? Не лучше ли подключиться общественности? Если понадобится моя помощь, я всегда к Вашим услугам».

К своему письму Ольга Дмитриевна, добрый человек, приложила вырезку из местной газеты «Рабочий край» со списком колхозов и совхозов Ивановской области, которые приглашают желающих на постоянное место жительства и сразу же предоставляют дома усадебного типа.

Жительница Бердичева, инвалид второй группы Н. И. Самойленко, сообщала о том, что в селах Ново-Александровка, Низгурцах, Сингаевке, Садках Бердичевского района тоже есть немало пустующих домов. Она уверена, что надо немедленно предложить людям и такой вариант, пока нет новых квартир. Этим можно будет спасти детей!

На мой депутатский прием пришел пенсионер с просьбой: «Живу сейчас у детей в городе, в селе у меня осталась хата. Отдайте ее переселенцам».

Украинское общество в Литве вместе с народным движением «Саюдис» доставили малышам из Народич целый КамАЗ «чистого» питания.

Международная организация «Врачи без границ», представитель которой позвонил мне из Парижа, предложил свою безвозмездную помощь: обследование людей, дозиметры. Я обратилась к председателю Народичского райисполкома В. С. Будько: нужна ли такая помощь? «Нужна!» – ответил Валентин Семенович. Известно, что эта организация уже не раз зарекомендовала себя – ив Армении, и в Тбилиси.

Иерусалим предлагал взять народичских детей к себе на оздоровление. Армянские дети после землетрясения тоже отдыхали там…

О, если бы слова милосердия могли избавить нас от радиации!

Глава 15 СОРОК СЕКРЕТНЫХ ПРОТОКОЛОВ КРЕМЛЕВСКИХ МУДРЕЦОВ

Только спустя почти пять лет после катастрофы в Чернобыле Верховный Совет СССР с большим скрипом принял решение о создании специальной парламентской Комиссии по расследованию действий должностных лиц в связи с аварией на Чернобыльской АЭС. Несмотря на то что я тоже подала заявление, чтобы меня включили в ее состав, из-за уловок руководства советского парламента, для которого моя фамилия была, что красное для быка на испанской корриде, с первой попытки это не удалось. Хотя, на самом деле, это была обычная формальность. Любой депутат имел законное право принимать участие в работе любых комитетов и комиссий парламента. Так что все потуги Председателя Верховного Совета А. И. Лукьянова, «не заметившего» неудобного депутата из межрегионалки, были напрасны.

Согласно статусу, комиссия имела право запросить и получить любые документы. Почти все ведомства – Минздрав, Минобороны, Госкомгидромет – с проволочками, но все же предоставляли нам засекреченную информацию. И только Политбюро ЦК КПСС никак не реагировало на официальные запросы. Уверена: вряд ли мы получили бы когда-нибудь эти документы, если бы не август 1991 года.

После указа Бориса Ельцина о запрете коммунистической партии началась передача ее архивов, и мы наконец получили секретные протоколы заседаний оперативной группы Политбюро ЦК КПСС во главе с Н. И. Рыжковым по вопросам, связанным с ликвидацией последствий аварии на Чернобыльской АЭС. Но как ни просили наши эксперты, доктора наук, чтобы в копировальном бюро парламента сделали хотя бы одну рабочую копию протоколов, им отказали.

В один из декабрьских дней 1991 года, когда СССР уже, по сути, доживал последние недели, подъехав к зданию на Новом Арбате, где размещались комиссии и комитеты Верховного Совета СССР, я увидела, что на машину активно грузят, чтобы, по-видимому, куда-то вывезти, депутатские архивы. Меня вдруг осенило, что вот сейчас и секретные протоколы заседаний оперативной группы Политбюро по Чернобылю могут также уехать неизвестно куда и никто никогда их больше не увидит. К тому же, члены комиссии так и не успели еще прочитать эти документы особой важности.

И я решила, что должна во что бы то ни стало сделать копии этих протоколов. Я зашла в кабинет, где обычно заседала наша чернобыльская комиссия, открыла сейф и вынула оттуда увесистую пачку документов. Я лично видела их впервые. Быстро пролистав, поняла, что это бесценное сокровище с грифом «Секретно», с печатями Политбюро и оригинальными подписями Председателя Правительства Николая Рыжкова и других руководящих нами товарищей.

Быстро написала заявку в парламентское копировальное бюро и отнесла туда сорок секретных протоколов – это почти 600 страниц текста. Мне пообещали, что к следующему утру копии будут готовы. Следует пояснить, что в то время в Советском Союзе копировальных машин было очень мало, а уж об их доступности простому человеку и говорить не приходилось. И на весь советский парламент работало одно копировальное бюро для депутатов. Все, что копировалось, заносилось в специальную книгу учета под личную роспись депутата.

Я ушла из бюро в полной уверенности, что завтра получу копии этих уникальных документов. СССР уже находился в процессе самоликвидации, и парламенту было отведено несколько последних месяцев работы. И я как депутат еще имела законное право копировать любые документы. (Это я так самоуверенно думала.) Но не тут-то было! Утром сотрудники бюро в каком-то замешательстве сказали мне, что… им не разрешили копировать чернобыльские протоколы. Оказалось, вето наложил некто В. Пронин, назвавшийся консультантом 2-го секретного сектора ВС СССР. Услышав это, я испытала некий шок: оказывается, за всеми действиями депутатов в стенах Верховного Совета СССР пристально следили спецслужбы! Я зашла к начальнику спецчасти Секретариата ВС СССР А. Бурко и с негодованием объяснила ему, что я еще депутат и имею право.

Но он в свою очередь невозмутимо разъяснил мне, что, мол, он не имеет права дать разрешение ксерокопировать эти документы с грифом «секретно» и «совершенно секретно» даже для парламентских комиссий. А чтобы получить его, надо обратиться в ту организацию, которая и засекретила документы, с просьбой об их рассекречивании и вот тогда… Напомню, это происходило после коммунистического путча. Президент России Борис Ельцин уже запретил КПСС, а некоторые члены ее Политбюро, путчисты, обдумывали жизнь в «Матросской тишине». Но секреты этой организации строго бдили ее подручные в умирающем парламенте страны.

Поняв, что все бесполезно, я забрала документы, вернулась в комнату заседаний комиссии и по специальной связи позвонила Вадиму Бакатину, новому шефу советского КГБ, которого Михаил Горбачев назначил вместо Крючкова. Объяснив ситуацию, попросила Бакатина дать указание своим подчиненным в Кремле, чтобы они разрешили мне ксерокопировать секретные документы КПСС. Ответ Бакатина меня потряс: «Я не могу вам ничем помочь, – сказал он. – Это не наши кадры. Они мне не подчиняются». Так я случайно узнала, что в недрах Верховного Совета СССР существовала некая организация, которая «мониторила» все действия депутатов, подчиняющаяся непосредственно, как сказал Бакатин, его председателю. А председатель, путчист Анатолий Лукьянов, тоже сидел на нарах…

В общем, я поняла, что никто мне не поможет. Как и то, что я не могу просто так вернуть эти документы в сейф и забыть. Поэтому на каком-то автопилоте я положила документы в пакет и вышла на улицу. Что делать дальше? Снять с них копии было решительно негде – как я уже сказала, копировальных бюро, как сейчас на каждом углу, тогда не было. Я решила пойти в газету «Известия», в которой часто печатала свои статьи. Как оказалось, это было правильное решение. Здесь нашелся вожделенный копировальный аппарат (мне помогла в этом деле замечательный журналист «Известий» Людмила Савельева), и я вернулась обратно в комнату заседаний чернобыльской комиссии уже с двумя пакетами в руках – оригиналами и копиями документов.

Положив обратно в сейф оригиналы, закрыв его, я задумалась: в стране все так зыбко, а если коммунисты завтра снова окажутся у власти, то что будет со мной и моей семьей после того, как я напечатаю эти материалы? Они скажут, что ничего такого не было, что я все это придумала. И – правильно! – я окажусь там, где сидят сейчас путчисты! Я снова открыла сейф, вынула оттуда первый протокол – оригинал – и на его место положила копию. Таким образом я пыталась хоть в какой-то мере обезопасить себя и свою семью от возможных будущих неприятностей.