Программа - Сьюзен Янг

Я понимаю, что не могу так уйти, и разжимаю руку.

 - Я подойду через минутку, - говорю я. Джеймс прищуривается и с таким подозрением смотрит на меня голубыми глазами, что я едва не отшатываюсь. Потом кивает и уходит,  по пути толкнув Риэлма плечом.

Риэлм горько усмехается.

 - Приятно было познакомиться, Джеймс Мерфи.

Когда мы остаемся одни, я подхожу к Риэлму. Он смотрит на меня, стиснув зубы, но в его глазах — отчаяние. И внезапно я обнимаю его. Он издает какой-то звук, похожий на всхлип и крепко прижимает к себе.

 - Я так скучал по тебе, - говорит он. - Я старался сделать так, чтобы у тебя все было хорошо. И потом получилось так, что именно я причинил тебе боль. Не стоило тебе рассказывать о Брейди.

Я отхожу от него.

 - Я хочу все знать об этом, - говорю я. - Ты должен все мне рассказать. Я не понимаю, почему мой брат покончил с собой.

Я вот-вот снова заплачу, и Риэлм кладет мне ладонь на щеку.

 - Он просто был болен. Это была не твоя вина.

 - Тогда почему они забрали это воспоминание?

Риэлм закрывает глаза.

 - Я не могу сейчас говорить об этом, сладенькая. Я сильно ошибся. Я... мне нужно подумать.  - Не нужно было тебе находить ту фотографию.

 - Да нет же, - говорю я, - нужно было.

 - Я хочу, чтобы ты была счастлива, - говорит он, - клянусь, это все, чего я хочу.

Он бросает осторожный взгляд в окно, на Джеймса, который сидит, опустив голову на руль, как будто он устал ждать. Вздыхает.

 - Сейчас тебе лучше уйти, ладно?

Потом он наклоняется и целует меня в щеку, растягивая поцелуй.

 - А что если я не хочу уходить? - спрашиваю я, надеясь, что он он расскажет мне больше о моем брате, о моем прошлом.

Риэлм, кажется, обдумывает этот вопрос.

 - Очень многих вещей тебе не понять прямо сейчас, - говорит он, - но мне нужно, чтобы ты знала: все, что я хотел — чтобы тебе стало лучше. Ты в это веришь?

Я киваю.

 - Верю.

 - Я просто... люблю тебя, - говорит он, не в силах посмотреть на меня.

 - Я знаю.

И я больше ничего не должна говорить. Прямо сейчас я убита горем, я чувствую, что только что потеряла Брейди, хотя его нет уже несколько лет. Но прямо передо мной стоит Риэлм. Готовый любить меня. Заботиться обо мне. Заполнить пустоту в моем сердце.

Я поднимаюсь на цыпочки и прижимаю губы к его губам. Риэлм тут же отвечает, прижав меня к стене, его язык находит мой, как будто он все время, пока я здесь, хотел сделать это.

Сердце у меня стучит, но я чувствую вину, как будто я поступаю нечестно. По отношению к нему. К себе. Я отворачиваюсь, прервав поцелуй, и обнимаю его. Риэлм усмехается, обняв меня в ответ.

 - Ты не любишь меня, - говорит он.

 - Не так. Но может...

 - Может, когда-нибудь? - заканчивает он за меня. Он выглядит усталым. Может, немного пьяным.

 - Тебе лучше уйти, - говорит он снова и вместо со мной идет на крыльцо, глядя вниз, на половые доски.  Потом, ничего не говоря, заходит в дом и захлопывает дверь.

Я стою там, все еще в шоке от правды о брате. Смотрю на машину, где Джеймс ждет меня. Он кивает, как будто спрашивает, в порядке ли я, но я не отвечаю. Я не в порядке.

Я совсем не в порядке.

Часть 3. Глава 10

Мы едем среди темнеющих полей, и находимся уже на полпути к городу, когда Джеймс смотрит на меня искоса.

 - Ничего себе поцелуй, - говорит он.

У меня к щекам приливает кровь.

Я прощалась.

- С помощью языка.

- А тебе-то что? - спрашиваю я, и мне стыдно, что он видел это, хотя я и сама не знаю, почему. - В тот раз, в моей комнате,  ты даже не смог обнять меня.

- Я еле сдерживал гормоны, - говорит он, усмехнувшись, - и мне все равно, с кем ты гуляешь. Я просто думаю, что он что-то скрывает, и не думал, что ты такая наивная. Думал, ты будешь умнее.

- А я не думала, что ты будешь таким несносным.

- Я никогда и не говорил, что буду несносным, - говорит Джеймс, - я пытаюсь не давать обещания, которые не смогу сдержать.

Несколько миль мы сидим молча, и я снова начинаю думать о брате. С Брейди произошел несчастный случай — вот что мне сказала мать. Она сказала, что он сплавлялся на плоту, но так и не сказала, что я была там. Она так и не сказала, что он покончил с собой.

Я всхлипываю, и только тогда понимаю, что плачу.

 - Эй, - говорит Джеймс, - прости. Я не хотел...

- Не в тебе дело, - говорю я, отмахиваясь от его беспокойства. Джеймс сворачивает к обочине и паркуется.

- Я думаю о брате, - говорю я ему. - Я не помню, как он умер. Но мы были там, Джеймс. Мы с тобой. Что если мы помогли ему покончить с собой?

- Может быть, - говорит он тихо. Печально. Отворачивается, как будто роется в своих воспоминаниях. Когда он опускает голову, я понимаю, что у него ничего нет. У нас ничего нет.

 - Что если он попрощался? - шепчу я. - Что если он попрощался, а я этого не помню?

Что-то ломается внутри меня, и я начинаю рыдать, вспоминать улыбку Брейди, слышать его смех. Мы были так близки. Как долго он был болен? И как я могла не заметить этого?

Джеймс кладет мне руку на плечо, и я склоняюсь к нему. Сначала он напряжен, но потом устраивается поудобнее в кресле, чтобы я приникла к его груди.

 - Знаешь, - тихо говорит он, поправляя мне волосы, - я не помню, что случилось с моей матерью. Я помню, что она была тут, и потом вдруг ее не стало. Не знаю, может, родители ссорились, может, у нее была причина, чтобы уйти. Когда я спросил отца, он сказал мне, что она уехала, потому что нашла работу, а потом решила остаться. Но нам было хорошо вдвоем.

Он замолкает.

 - Десять баксов на то, что все это — полная ерунда.

Я останавливаюсь и вытираю лицо, сажусь, все еще прижимаясь к нему. Он смотрит на меня, широко открыв глаза. Спрашивает:

- Что?

- Мы в Программе играли в «Ерунду». А ты?

Он смеется.

- Не-а. Почти все время я был в одиночной палате, по крайней мере, они так сказали. Нет, серьезно? Ты играешь в карты?

- Джеймс, - говорю я, - я все время играла в «ерунду» с братом.

Его лицо мрачнеет, и он задумчиво вертит нитку, которая свисает с подола моей рубашки.

- Правда?

Я киваю.

- Думаю... держу пари, что ты играл с нами.

Джеймс не смотрит на меня, просто медленно тянет за нитку, распуская подол, как будто он потерялся в своих мыслях.

- Я не помню, кто научил меня, - говорит он.

- Мой брат научил.

 - Возможно.

Когда нитка наконец рвется, Джеймс, кажется, удивляется тому, какой у меня неровный подол.

 - Черт, прости.

Но когда он смотрит на меня, я не отвечаю. Я чувствую, что у меня опухло лицо, и уверена, что теперь, когда сижу так близко от него, выгляжу совсем не потрясающе. Но я пытаюсь найти что-то в его глазах — чувство, которое я не могу назвать. Внутри меня бушует так много чувств — вина, печаль, влечение.

 - Почему ты снова меня разглядываешь? - спрашивает он, хотя на этот раз не кажется, что он дразнит меня.

- Риэлм кое-что сказал мне до того, как я ушла.

Джеймс закатывает глаза.

- Да ну? И что же?

- Он сказал... - я замолкаю, не зная, стоит ли говорить ему это. Но мне кажется неправильным скрывать от него это. Скрывать от него что угодно.

- Он сказал, что любит меня, - говорю я.

Джеймс наклоняет голову, вертит нитку на пальце.

- А сама ты что чувствуешь? - спрашивает он.

- Не то же самое.

 - Наверное, не следовало вводить его в заблуждение и целовать его, нет? - говорит он резко, осуждающе. На секунду я застываю. Я доверилась ему только затем, чтобы он тут же бросил мое признание мне в лицо.

Я отстраняюсь от Джеймса, пристегиваю ремень после нескольких попыток.

- Просто забудь об этом, - говорю я, - ты не поймешь.

- Ты права, - он включает зажигание, - я не пойму. И ты не обязана ничего мне объяснять.

- Спасибо, - говорю я с горечью, - рада, что ты это прояснил.

Мы снова молчим, и я думаю о том, как получилось, что Джеймс рассказал мне о своей матери, а в следующую секунду стал холоден. Думаю о том, не проделывал ли он это с Брейди, когда они дружили. Со мной.

Думаю, что с ним, может быть, всегда было трудно быть рядом.

* * *

Когда я приезжаю домой, я тихо вхожу в заднюю дверь, надеясь, что родители не заметили, что меня не было дома в течение часа. Поднимаясь по ступенькам, я слышу звук телевизора, который доносится из гостиной, и на секунду останавливаюсь у двери в комнату Брейди.

Я вхожу и ложусь на постель брата, смотрю в потолок, надеясь увидеть секреты. Украденные воспоминания.

 - Что с тобой случилось? - этот вопрос я задаю и брату, и себе самой. Я обыскала свою комнату, хотела найти что-нибудь еще, но ничего не было. В семейных фотоальбомах почти не было фотографий. Не было некролога с молитвой на обороте, который бы заламинировали и повесили на стену. В альбоме для вырезок не было газетой статьи.

Я знаю, что мать лучше не спрашивать. Похоже, она только и делает, что обманывает меня. Не знаю, что случилось со мной и с ней, но больше я ей не доверяю. Она позвала Кевина, чтобы доложить обо мне. Наверняка, она как-то замешана в том, что меня вообще послали в Программу.