Без ума от виконта - Салли Маккензи

– Может, вам сегодня вечером лучше остаться дома и отдохнуть? – предложила Луиза. – Хотя и жаль было бы пропустить такое зрелище. Я сама жду его с нетерпением.

Корделия рассмеялась:

– Ох, Луиза, ты сначала всегда так говоришь, а потом вечно жалуешься на невыносимых болтушек, которые портят тебе впечатление от спектакля. Когда только ты усвоишь, что люди в Лондоне ходят в театр ради того, чтобы на них смотрели, а не ради того, чтобы любоваться представлением.

Брови у Луизы сошлись на переносице, выглядела она весьма раздраженной.

– Надежда умирает последней, Корделия, но ты права, в Лондоне ошеломительное количество дураков и филистеров. Я помню…

– Извините меня. – Джейн встала. Ей надоело выслушивать обличительные диатрибы Корделии, а что касается аппетита, то он давно улетучился, так что пора и ей улетучиться, момент как раз подходящий, тем более что тетушки сами снабдили ее убедительным предлогом остаться дома и не участвовать в их вечерней экскурсии – то есть маминой и самих тетушек. – Я думаю, что вы правы, мне надо отдохнуть.

– Бедняжка. – Корделия похлопала ее по руке, и Джейн почувствовала себя этаким маленьким червячком, но что поделаешь. Она, само собой, не могла сообщить, что должна пропустить спектакль, поскольку сопровождает Эдмунда на потрясающе скандальный маскарад. – Меня ничуть не удивляет, что вы чувствуете себя немного не в своей тарелке. Ведь позавчера вы попали в ужасное происшествие.

– Да, это так, но я уверена, что завтра почувствую себя лучше.

Само собой, так оно и будет, если она благополучно перенесет визит к лорду Гриффину.

Смешно! С чего это она позволила излишне разгуляться своему воображению. Конечно же, она переживет этот маскарад. Она ведь не героиня какого-нибудь готического романа. Сборище если и не будет особо благопристойным, но оно наверняка не более опасно, нежели вечеринка у Олмаков.

Но с другой стороны, у Олмаков никогда не происходило сцен, похожих на те, какие изобразил Кларенс.

– Если позволите, я хотела бы немного посидеть в парке.

Глава 17

– Как тебе удалось отделаться от обязанности сопровождать леди в театр?

Джейн надеялась, что у нее в голосе не звучит волнение, которое она испытывала в эти минуты. Эдмунд только что вошел к ней в спальню через смежную дверь: в руках он держал какую-то материю коричневого цвета, которую бросил на кровать. Джейн впервые увиделась с ним после прошлой ночи и ощутила удивительную смесь любви, смирения и желания, от которой у нее замирало сердце.

Эдмунд чмокнул ее в губы.

– Я весь день прятался в клубе «Уайтс», потом отправил оттуда записку с посыльным о том, что, к сожалению, не смогу сопровождать их. С тетушками куда приятнее иметь дело во время их отсутствия. – Он улыбнулся. – Я попросил лорда Уинтропа, старого приятеля Луизы, заменить меня. Он рад воспользоваться моей ложей, а Луиза в восторге от того, что сможет обсудить спектакль с интеллектуалом, который в этом хорошо разбирается.

– Да, я понимаю, что это придется ей по вкусу.

Джейн чувствовала себя бесконечно смущенной и сбитой с толку. То, что они совершили прошлой ночью, было таким… значительным. И таким странным. Может, ей это только приснилось? Нет, это вовсе не плод ее воображения – и к тому же то самое местечко между ног все еще немного болело. К тому, что Эдмунд бросил на кровать, она присмотрелась до того, как взглянуть на него самого.

– Что это такое? – спросила она, приподняв рукой край ткани – что-то вроде рукава, как ей показалось.

– То, что нынче вечером изменит твой облик и не к лучшему. Я одолжил это у одного приятеля, который иногда там бывает. – Эдмунд поднял материю и встряхнул ее. То был бесформенный балахон, такой же, как у мужчины и женщины на рисунке Кларенса. – Иди сюда, позволь мне помочь надеть это на тебя.

Он придерживал одеяние, пока Джейн просовывала руки в рукава, потом накинул ей на голову капюшон. Балахон спустился к ногам Джейн, окутав ее полностью.

– По крайней мере теперь никто не заметит, что я не в вечернем туалете. Мне стоило немало труда убедить Лили, чтоб она не помогала мне надевать ночную сорочку. – По какой-то совершенно глупой причине Джейн вдруг покраснела и почувствовала это. Эдмунд видел ее в ночной рубашке – видел и совсем голой. И, сказать по правде, она питала надежду, что он поможет ей раздеться нынче ночью.

Румянец разгорелся еще ярче, она была в этом уверена. К счастью, лицо Эдмунда в это время было накрыто тканью – он как раз натягивал балахон на себя и не мог заметить ее смущение.

– Я побаивался, что твое одеяние окажется чересчур длинным, – сказал он, облачившись и расправив свой костюм. – Ты уверена, что сможешь ходить, не спотыкаясь?

– Все в порядке. Если придется поспешить, я смогу приподнять подол спереди.

– Хорошо. Я надеюсь, что торопиться тебе не придется, но на всякий случай лучше предусмотреть разные возможности. – Он взял ее руки в свои и поймал глазами ее взгляд. – Джейн, я надеюсь, ты понимаешь, что должна быть очень осторожной?

Он сделал паузу, явно ожидая ответа. За кого он ее принимает? Она не малое дитятко.

– Да, конечно. Я буду очень осторожной.

Он сжал ее руки.

– Так и следует. Это не игра и не какие-нибудь шуточки. Дело очень опасное. Если бы я мог справиться сам, я бы так и сделал, но, к сожалению, мне нужна твоя помощь.

Джейн не без усилия удержалась от улыбки.

– Конечно, нужна, я понимаю.

Эдмунд произнес чуть ли не со скрипом зубовным:

– Да, черт побери!

Он отпустил Джейн и взял со стола две черные маски. Одну из них он вручил Джейн.

– Ты должна надеть ее, как только мы переступим порог дома Гриффина. И надвинь капюшон так, чтобы на твое лицо падала тень. Я не хочу, чтобы тебя кто-то узнал.

– Да, понятно.

Видимо, вечер им предстоит довольно долгий, если Эдмунд настроен так строго и предусмотрительно. Джейн вышла следом за ним из своей комнаты, они миновали коридор и спустились по черной лестнице. На улице их ожидал Джем в закрытом, незнакомом Джейн, видимо, наемном экипаже.

– А почему нам не воспользоваться одним из ваших собственных средств передвижения? – спросила она, устроившись на одном из весьма твердых сидений наемной кареты. Сиденья вроде были чистыми, хотя при слабом освещении определить это в точности было трудно. Но неприятного запаха, во всяком случае, не было.

Эдмунд сел рядом с ней, поместив саквояж с одеждой у себя на коленях, и постучал по крыше, давая Джему сигнал трогаться в путь. Карета покатила по улице.

– Потому что на двери каждого из моих экипажей изображен мой герб, и последнее, чего бы мне хотелось, – это известить публику о моем присутствии на этом отвратительном сборище.

Это имело смысл. Секретность в этот вечер была на первом месте. Джейн ожидала, что Эдмунд откроет саквояж, однако вместо этого он наклонился и зажег фонарь, после чего задернул занавески на окнах кареты.

Джейн до сих пор не приходилось ездить наедине с мужчиной в закрытой карете. Она вдыхала его запах – мыла для бритья, одеколона и… его собственный, такой интимный.

О чем она думала? Ее с Эдмундом связывала гораздо большая близость, чем совместная поездка в карете. Они делили постель и, Боже милостивый, соединились телесно. Джейн опустила глаза и посмотрела на собственные перчатки. Она вовсе не собиралась провести вечер, краснея при этих воспоминаниях.

Она попыталась усесться немного прямее. Надо подумать о чем-то, не имеющем отношения к телам и постелям. Посмотрела на Эдмунда и спросила:

– Что у тебя в саквояже?

– Тебе это вряд ли понравится.

Он раскрыл саквояж, сунул в него руку и достал… пару наручников.

Джейн отшатнулась от него и попыталась отодвинуться как можно дальше, но в тесной карете расстояния невелики.

– Для чего они?

– Для вечеринки, на которую мы едем. Дай мне твою правую руку.

Джейн спрятала руки за спину.

– Нет!

– Ты должна согласиться. Я не шутил прошлой ночью, когда говорил, что буду к тебе прикован. Только так я могу быть уверен, что нас не сумеют разлучить.

– Но не покажется ли это странным?

– К сожалению, нет.

Джейн смотрела на эти наручники с таким страхом, словно они были парой живых змей.

– А что, если мне понадобится зайти в дамскую туалетную комнату?

Он с трудом удержался от смеха и сказал:

– Я закрою глаза.

Не стоит сейчас объяснять Джейн, что на этом сборище дамская комната – самое благопристойное место.

Джейн передернуло.

– Это неприлично… и неприятно.

Быть может, ему стоило нанять на этот вечер какую-нибудь актрису или шлюху. Таким образом он уберег бы от тяжелых потрясений тонкую чувствительность Джейн, однако подобные особы не славились ни умом, ни тактом, ни необходимой в таких обстоятельствах находчивостью. Подумывал он и о том, не пробраться ли ему в одиночку в дом Гриффина через вход для слуг или даже через окно. Однако дом лорда Гриффина с тех пор, как начались эти маскарады, охранялся ничуть не хуже Моттон-Хауса. Даже мышь не пробралась бы незаметно на скандальную вечеринку.