Диктатор - CMD

что синяк под глазом на первом свидании совсем не сочетается с имиджем героя… А вот с "затюканным заучкой" — как раз очень хорошо? Или он думал о том, что эссе, написанные на неделю вперед, результат его недавних часов сидения в библиотеке, теперь придется переписывать заново? Наверное с этим тоже он мог бы смириться, если бы не факт, что красиво оформленное домашнее задание, предназначенное миленькой хаффлпаффке, превратилось в труху вместе со всеми остальными?.. И станет ли Мелани общаться теперь с таким обманщиком, как он?

Как бы там ни было, но рейвенкловец еще раз посмотрел на клочки своей работы и с подсердечной злобой, которая так легко просыпается в этом возрасте, прошипел вслед ушедшим старшеклассникам:

— Сочтемс-с-с-ся, Малфой!

Но Драко Малфой к счастью ли, к печали ли, этого не услышал. Впрочем, он и не мог услышать, ибо даже и не собирался прислушиваться, чего там шепчут неудачники-полукровки. Староста Слизерина с презрительной миной на лице, за которой скрывалась сильная и искренняя обида на несправедливость этого мира, шел по коридору в направлении: "куда глаза глядят". За спиной о достаточно интересных вещах болтали приятели (Забини в очередной раз хвастался, с какими красивыми девчонками он отдыхал у знакомых своей матери в Италии этим летом, а Нотт рассказывал, с помощью каких заклинаний можно обмануть магглов и напиться нормального, а не сливочного, эля), но Драко все это сейчас совсем не интересовало. Малфоя поедом ела несвойственная ему тоска.

"Как? — мысленно вопрошал он в потолок коридора, — Вот как можно быть таким неблагодарным? Чью семью прикрыл мой отец от гнева потерявших страх магглолюбцев? Крэбба! Да, не бесплатно… Но все остальные забрали бы не только деньги, но и жизнь! Обоих! Или, как минимум, старого Крэбба, его отца. Долго бы прожил младенец в Лютном? "Наверное столько, сколько требуется для поиска заказчика на свежие ингредиенты из младенца-мага…" — что-то такое сказал отец тогда, когда я спросил его об этом.

А потом? Кто дал работу старшему Крэббу? Мой отец. Кто обеспечил лекарствами от скоротечной драконьей лихорадки самого Винсента (после смерти дедушки Абраксаса у нас оно всегда есть дома, готовое, в хранилище зелий)? Тоже мы, Малфои. Кому отец читал уроки о политике? Конечно, это был необходимый минимум, чтобы не втравить сына в неприятности, но полукровки за описание политических раскладов отдали бы… Много чего отдали бы! А лекции о важности верности и преданности? Половину которых Крэбб, появившись в Хогвартсе, как-будто каким-то мистическим образом забыл?

"Мы должны держаться все вместе! — не уставал повторять отец. — Пусть это и приносит некоторые временные неудобства, но поодиночке… Поодиночке нас всех, одного за другим, просто сожрут!"

И, что характерно, действительно сжирали. То один, то другой участник войны на неправильной стороне (то есть не на выигравшей стороне; как говорил отец: "Если победивший и бывает в чем-то немного неправ, то побежденный по определению виноват всегда и во всем"), за спиной которого не нависала грозная тень лорда Малфоя, отправлялся по надуманному обвинению в Азкабан. Или вообще — без суда и следствия бесследно исчезал.

Вон, неужели Винсент такой дурак, что не заметил этого? Как только отец перестал прикрывать, сколько сразу проблем у него появилось?! Оставался бы моим преданным сквайром, спокойно выполнял мои редкие просьбы, ничего такого бы не было! Ни дуэлей, ни нищеты, ни голода (вон как Крэбб стремительно на вольных хлебах похудел)… Неужели я бы не поделились со своими оруженосцами едой?

Как вообще можно быть таким зашоренным? Неужели он не понимает, что все всё видят? И уж его попытки сбросить с плеча руку помощи, которую ему протянули в тяжелый для него момент — это вообще бесчестие! А с тем, кто не держит своего слова никто и никогда не будет иметь дел! Даже такой тюфяк, как Лонгботтом это понимает. Ведь именно такое в нашей среде самое страшное наказание — исторжение из рядов. Нерукопожатность. Будет изгоем, как Уизли…"

Чтобы хоть как-то выпустить пар Мафлой, оглянулся, и, убедившись в отсутствие соглядатаев, пинком ноги отправил глубже в нишу стоящие в ней декоративные доспехи. Нога, одетая в пошитый мастером ботинок из дорогущей драконьей кожи отозвалась резкой болью, но на душе отчего-то стало чуть-чуть легче. Наверное, от грохота рассыпавшихся по полу доспехов, минус десять баллов за падение которых он повесил на прибежавшего на шум какого-то мелкого хаффлпаффца.

"…Но что самое противное, что все мои попытки вернуть разум этому мордредову тупому Креббу разбиваются о его невероятную удачливость! Впрочем, если быть настолько удачливым, то и никаких мозгов не надо! Эх, если бы мне везло хотя бы в десять раз меньше!.. Тогда бы не случилось такого, что отец сначала сам поручает мне задание, и сам же потом наказывает за его исполнение!"

У этого расстройства была серьезная причина. Раньше Драко не стеснялся по мелочи нарушать приказ отца и не ставить того в известность о своих "незначительных" просчетах и неудачах. Благо с каждым годом прокручивать такое становилось все легче и легче, так как большинство информаторов отца естественным образом покидало школу, благополучно закончив финальный, седьмой курс. Но замолчать последнюю выходку Крэбба духу у Драко не хватило. Не после вчерашних слов этого идиота, которые грозили серьезными проблемами своему сюзерену.

"Обиделся он, видите ли!" — сплюнул на пол Малфой, и тут же мысленно проорал: — "Он не имеет права обижаться на своего сюзерена! Хотел быть свободным — так взял и гордо бы сдох на свободе! А не плевал в лицо тем, за чью протянутую в трудную минуту руку помощи уцепился!"

Ответ отца на вчерашнее сообщение ничем Драко не порадовал. Полученная сегодня утром за завтраком короткая записка гласила: "Ты не можешь справиться даже с простейшим заданием! Я. Очень. Недоволен."

Звучало это очень внушительно. С угрозой. "Дома, где ты получишь все причитающееся, поговорим." — добавлено не было, но прямо подразумевалось. А Драко совсем не хотел получать несправедливое наказание. Что это за жизнь, когда подставляет не он, Малфой, что есть их, семейное, естественное и неотъемлемое право, а кто-то другой — их?

Меланхолия, сменившая вспышку ярости, настолько поглотила слизеринца, что тот даже дернуться в сторону не успел, когда из-за поворота коридора вылетел мелкий пацан и въехал своей тупой башкой прямо в живот!

— Ху! — согнувшись непроизвольно выдохнул Малфой.

— Ой! — ребенок обеими руками схватился за прямо на глазах взбухающую на голове от пряжки ремня старшеклассника шишку.

— Ты! Смотр-р-ри куда