В роли себя самой - Елена Проклова

Бывают женщины, которым непременно надо самой поставить на ноги мужчину, добиться, чтобы он состоялся благодаря ей. Бывают женщины, предпочитающие "готовый продукт", и желательно с хорошими материальными возможностями в придачу. Бывают женщины, которые берут, что осталось после первых двух разрядов. Я, наверное, не отношусь ни к одному из них. Мне нужно и быть обязанной, и чтобы мне были обязаны какими-то успехами, достижениями. Мне нужно то, что я всегда искала в искусстве, в работе: партнерство, в котором происходит все. И у меня оно есть.

Из всего этого - открытия следуют за открытиями. Мне интересно их делать. Я знаю, что их запас бесконечен. Мы смотрим друг на друга, находя в каждом из нас новые черты и качества, - и не только. Нужно уметь - и это главное - смотреть в одном направлении.

Глава 12

ДОМ, В КОТОРОМ Я ЖИВУ

Семейный портрет без интерьера - это, прямо скажем, не портрет, а в лучшем случае черновой набросок портрета. Свой дом в любом из значений этого слова можно понимать и строить как крепость, или как рай в шалаше, или как квартирку-гнездышко, словом как угодно. Это дело вкуса и, конечно, как всегда - случая и возможностей. Но, как бы все ни сложилось в жизни, если уж без хозяйки дом сирота, то хозяйка без дома - это и вовсе что-то несуразное. Когда-то в своих детских полуснах я построила из воздуха дом-дворец для живой куклы, подобия себя самой. Потом было время, когда я, не имея дома - своего собственного угла, страстно мечтала о нем. Потом было... еще много чего, об этом я уже рассказала. А сейчас наконец у меня есть дом, в котором я живу. То есть все мы живем - я и мой муж Андрей, наша дочка Полина, ее нянечка Татьяна, плюс две собаки - Юкон и Чинук, и один котенок, Симба,- совсем новичок в нашей тесной компании. Это постоянные жители. С меньшим постоянством дополняют собой наше домашнее народонаселение старшая моя дочь Ариша и ее дочка Алиса.

Дом большой, кирпичный, построенный нашими собственными руками. Я говорю "собственными", не делая большой натяжки: столько трудов, физических и душевных, было вложено в созидание, что наш дом по праву называется домом, который построили мы.

Его история втрое моложе, чем история нашей с Андреем семьи. Сначала, когда эта семья состояла только из двух человек, нашим домом была кооперативная квартира на улице Красина. Конечно, мы ее обустраивали, что-то выдумывали, изобретали, улучшали, делали и переделывали. И жилось нам там вполне неплохо. Мир дому тому.

Но вот, лет десять назад или чуть больше, во МХАТе и в Союзе кинематографистов стали собирать списки желающих получить дачный участок. Я давно мечтала получить в свое распоряжение эту радость, ведь вся "моя" земля до сих пор умещалась в цветочных горшках. Очень и очень многочисленных, но, думаю, тем более становится понятно, что именно я в первую очередь хотела получить: заветную возможность копаться, рыться, сеять, рыхлить, сажать, подвязывать, рассаживать и пересаживать, подрезать, поливать - и так до бесконечности в том же духе.

Я подала заявления туда и туда, в Союз и в театр. Прошло какое-то время, мне отказали. И там, и там.

Я порядком расстроилась по этому поводу - как всякий честный советский обыватель. Ну что это такое: как безотказно "тащить" на себе репертуар так пожалуйста, Проклова. А как получить место, где отдохнуть,- мой номер сто двадцатый.

Но я не только расстроилась. В театре у меня состоялись устные объяснения, а в Союз кинематографистов я написала письмо - еще, видимо, не изжив в себе наследие своего славного комсомольского прошлого: на всякое обращение положено давать отзыв, пишите, вам ответят. В письме я попомнила деятелям Союза длинный список своих лауреатств и премий - мол, не с бухты-барахты о чем-то прошу. А просила я уже не столько о предоставлении участка, сколько о разъяснении: почему отказали? Будьте так добры, пожалуйста, объясните причины. А если вы этого не сделаете, то вам должно быть стыдно. (Есть в этой книге место, где я изумляюсь способности своих родителей даже в наше время прибегать к аргументу "да будет вам стыдно!". Теперь беру те свои слова обратно. Жизнь все творит точь-в-точь по пословице, и яблоку от яблони далеко не упасть...)

Не знаю, устыдился ли кто-нибудь в Союзе кинематографистов, прочитав мое письмо. Вряд ли, конечно... Вряд ли его вообще прочитали. Во всяком случае, никто мне не ответил.

Сейчас мне все это смешно, а тогда было обидно. Даже очень. Потому что я практически никогда ничего ни у кого не просила, особенно у тех, кто сильнее меня - то есть поступала точь-в-точь так, как "завещал великий Воланд"... Не скажу, что верила, будто сами все предложат и сами все дадут, но всего один-единственный раз позволила себе нарушить мудрый принцип - не просить. Что делать: размечталась, что имею я право, в конце-то концов... Ан, не тут-то было.

Все мои друзья знали, как со мной обошлись. А один из них, Валера, приятель моего брата, художник, преподнес мне здравую идею:

- Ну что ты просишь, ну что ты унижаешься? Не занимайся ерундой! Давай поступим иначе...

Валера сам живет в Подмосковье, в одном из ближних районных центров. Он знал, что тогда от местной фабрики стали давать участки ее работникам. И отправился к ее директору, который долго не раздумывал, а выдвинул конкретные условия:

- Давайте, поднимайте культурный уровень наших трудящихся, выступайте у нас с концертами - и мы будем считать вас членом нашего коллектива.

Вот такой бартер. При том, что землю мне никто не подарил: за нее полагалось внести деньги, что и было нами сделано. Зато все решилось практически мгновенно, без всякой волокиты и бумажных извращений. И более того: когда по спискам театра и Союза кинематографистов стали давать землю, то это оказалась совершенно невозможная даль, за сотню с лишним километров от Москвы. И пошли отказы от тех, кто что-то там получил, мне стали предлагать участки отказников. Узнав, что моя проблема решена, кое-кто оказался недоволен: опять эта Проклова... А я уже была по горло в хлопотах по обустройству полученного надела.

Нужны были деньги, чтобы строиться. У нас с Андреем было по машине, обе их мы продали. На сумму от продажи наших "колес" купили стройматериалы - что-то снова с помощью брата и его друзей, что-то с помощью нашей народной любви к артистам: опять я выступала с концертами, зарабатывая иногда деньги, а чаще - содействие производственных или строительных организаций.

И наконец мы заключили договор с одной фирмой, которая взялась возвести нам дом, без его отделки - только фундамент, крышу и стены, выгораживающие планировочное пространство. По представленному в фирму проекту, который я делала сама: чертила поэтажные планы, виртуально "одевая" себя и свою семью внутристенным пространством - будущим уютом, теплом, удобством. Словом, осмысленной и комфортной средой обитания, продолжением нас самих. Тогда нас было еще двое, только я и Андрей, но появление третьего, чего бы это ни стоило, подразумевалось обязательно. Подразумевалось и заранее учитывалось - конечно, не в том смысле, как если бы речь шла о жилплощади в рамках пресловутого "квартирного вопроса". Но раз уж нам выпал случай создать и обжить свой дом, свою малую родину, то она должна была стать такой, которую ни поменять, ни потерять, ни бросить не захочется. Ни нам, ни нашим детям. Не потому, что там "не счесть алмазов пламенных в лабазах каменных", а потому что она - такая, какой ты хочешь ее видеть. Слова "мой, моя, моё" тоже, конечно, имеют место. Но с некоторой поправкой: собственническая принадлежность хозяина и дома обоюдна.

Все это я могу выразить сейчас. Когда шло планирование, было не до философии. То есть я уже многое инстинктивно чувствовала - именно то самое, что только что высказала - и руководствовалась этим, просто не искала до поры до времени точных формулировок.

Хотя и тогда формулировки все же потребовались - юридические. При составлении договора с фирмой на строительство нашего дома было учтено, что в случае неисполнения взятых на себя обязательств обе стороны, заказчик и исполнитель, несут конкретную ответственность. А на дворе было очень интересное время - начало девяностых годов, революция цен. Или правильнее сказать, контрреволюция? Ну, в общем, катаклизм.

В оговоренные сроки фирма не сделала фактически ничего... Но тут особенности нашего договора вступили в силу, и скупому (или ленивому, или слишком "хитрому") пришлось платить дважды - это еще в лучшем случае. Потому что для нас плата, уже внесенная, осталась неизменной. Примерно равной стоимости двух легковушек. И в результате не так быстро, как хотелось бы, но дом все-таки был возведен. Как договаривались, в виде кирпичного остова: стены, перекрытия, отведенные для коммуникаций каналы, подвал, крыша. Все. Жить в нем было еще нельзя. Но мы с Андреем туда переехали. В апреле месяце 1993 года.

Навсегда. То есть, навсегда не в голые стены без оконных рам и стекол, а навсегда в этот дом. Где отделали сначала для себя одну комнату, отапливаемую с помощью трех электрообогревателей. Эта же комната служила нам по совместительству и кухней, и "ванной". А то и гостиной, где редкий вечер не гомонила дружеская компания, набиваясь в наше единственное жилое помещение с плотностью тех самых сельдей в бочке. Как говорится, в тесноте, да не в обиде...