Главный финансист Третьего рейха. Признания старого лиса. 1923-1948 - Яльмар Шахт

Таковы были внутренние проблемы Германии после ее поражения в войне машин. Нельзя было ожидать, что наши бывшие противники смогут понять их в полном объеме. Нельзя было также ожидать, что они будут полностью игнорировать борьбу Германии за свое место в западном мире, которая велась в последующие двенадцать лет. Я предвидел это еще в 1919 году. Когда в Германии было сформировано правительство, меня пригласили обсудить с представителями союзников вопрос о немецких контрибуциях державам-победительницам. В Гаагу была направлена делегация промышленников и экспертов, и там нас ожидала союзная комиссия. Моя задача заключалась в обсуждении вопроса о поставках немецкого углекислого калия и других химических продуктов.

Прием, который нам оказали, живо напомнил мне иллюстрацию в школьном учебнике по истории: «Персидские сатрапы принимают делегацию поверженных Афин».

Члены союзной комиссии явно были одержимы средневековым высокомерием. Речь идет о полном отсутствии не только рыцарства, но даже обычной вежливости. Вспоминается эпизод, когда немецкой делегации не обеспечили достаточного количества стульев, так что многие ее члены были вынуждены участвовать в дискуссии стоя.

Я не скрывал своего возмущения столь грубым обращением. Из-за этого мои коллеги из делегации явно тревожились.

— Ради бога, доктор, — шептал мне один из них, — не надо так вести себя! Жаловаться нельзя!

— Скоро увижу, могу ли я жаловаться или нет, — сказал я и пошел прямо к союзному генералу, который председательствовал на встрече. — Нас разместили в худших отелях. Еда отвратительна. Нам не позволяют выходить в город. Наши передвижения ограничены, и мы вынуждены вести переговоры с союзными партнерами стоя, — возмущенно сказал я. — Прошу вас, господин генерал, устранить эти безобразия.

— Вы, кажется, забыли, что ваша страна проиграла войну, — последовал жесткий ответ.

Я вернулся в Берлин, обогащенный горьким опытом. Я бы удивился больше последующим событиям, если бы не участвовал в этой конференции.

Поездка в Гаагу впервые настроила меня против репараций. В предстоящие годы нужно было многое сделать для решения этой проблемы.

Прежде всего, я обратил все свое внимание на банковскую работу. Ведь теперь над Германией нависла новая угроза, которая затрагивала внутреннее положение страны, так же как и репарационные требования наших бывших врагов: инфляция немецких денег.

Глава 20

Инфляция

Период с 1920 по 1924 год до сих пор считается «периодом инфляции». Хотя мало людей способны объяснить значение этого слова, оно стало многое значить для целых поколений.

Для всех, кто помнит период инфляции, он ассоциируется с блокадой, голодом, сдачей иностранцам реальных ценностей, политической преступностью, перегруппировкой населения, внезапным обогащением сомнительных личностей. Для богатых слоев это время означало потерю капитала, для более или менее состоятельных и скромно обеспеченных людей этот период нес полный крах. В правительственных и официальных кругах он породил коррупцию, сомнительные политические сделки в партиях, вооруженных силах и министерствах. Далее следовал рост детской смертности и преступности. Дети умирали от рахита, пожилые — раньше времени. Все это и многое другое выражалось словами «период инфляции».

В широком смысле инфляция — это потеря капитала. Это латинское слово означает «вздутие». В узком смысле, следовательно, оно означает вздутие денег. В Германии это хорошо иллюстрирует статистика: в конце войны марка потеряла половину своей стоимости по сравнению с началом военных действий. Золотая марка (стандарт, на котором базируются бумажные деньги) составляла 2,02 бумажных марки. Но в ноябре 1923 года золотая марка стоила триллион бумажных марок. В цифрах это выглядит так: 1 000 000 000 000.

В течение пяти лет немецкий Имперский банк опустил стоимость марки до пятисотмиллиардной ее доли. В конце войны можно было, теоретически, купить пять миллиардов яиц за ту же цену, которую через пять лет имело одно яйцо.

Подобные сравнения представляют собой просто жонглирование цифрами. Но для единственного кормильца семьи они являлись не жонглированием, но отражением крайней нужды.

В других языках невозможно найти эквивалент слову Wahrung. Оно означает «деньги» или «валюта». То есть наличный фонд денег или деньги в обращении. Наше немецкое слово выражает в своем самом глубоком смысле значение денег как средства платежа. Оно должно длиться (wahren), продолжаться, приобретать стабильность, то есть должно сохранять свою ценность. Перед тем как были изобретены банкноты, или бумажные деньги, платежи осуществлялись обычными материальными товарами, которые не изменяют своей ценности. Латинское слово pecunia (деньги) происходит от pecus (голова скота) и уходит в глубину времен, когда гурты и стада составляли средство обмена, при помощи которого приобретались другие товары. Наиболее распространенным средством обмена были цветные или ценные металлы — золото, серебро, медь. Из них в результате эволюции в тысячи лет золото утвердилось в качестве самого предпочтительного металла и заняло положение наиболее ценного средства платежа. При всех операциях с бумажными деньгами золото в качестве эталона не изменяется.

С вводом в употребление современными государствами бумажных денег главная задача монетарной политики состояла в сохранении ценности таких денег. Покупательная способность таких денег с течением времени должна оставаться неизменной. Бартерный обмен может быть заменен только посредством стабильной валюты. Когда сегодня рабочий получает в конце недели в конверте свою зарплату, он должен быть уверен, что на следующей неделе купит на эти деньги столько же вещей, сколько прежде. Он должен сохранять способность копить деньги, пока их не окажется достаточно, чтобы купить участок земли и построить себе жилище.

Введение банкнотов, или государственной бумажной валюты, стало возможным лишь при условии, что государство или центральный банк обеспечит обмен бумажных денег на золото в любое время. Гарантия такой возможности (то есть оплаты бумаги золотом) в любое время должна, следовательно, стать целью всех эмитентов бумажных денег. Любое государство и центральный банк, пренебрегающие этим условием преднамеренно или по небрежению, виновны в преступлении в отношении граждан. Когда это делает отдельный индивид, его следует заклеймить как банкрота и обманщика.

В прежние времена существовали государства, становившиеся банкротами из-за плохого управления финансами. Однако преднамеренные манипуляции валютой распространились только в самый последний период истории. В результате двух мировых войн многие страны попали в отчаянное финансовое положение и усматривали в обесценивании валюты единственный выход. Преднамеренная девальвация обычно сопровождалась естественным падением стоимости бумажных денег. Когда государственные расходы превышают доходы и государство вынуждено оплачивать свои обязательства огромным количеством бумажных денег, их ценность снижается.