Полицейские и провокаторы - Феликс Лурье

Зубатов, как ему казалось, нашел блистательное решение, позволяющее отвлечь рабочий класс от желания уничтожить существующий государственный строй. Его замысел отличался завидной простотой: он предложил вытеснить революционеров из рабочей среды и подменить их правительственными агентами из Департамента полиции, а борьбу политическую борьбой экономической. Какое дело рабочему люду до политического строя, если их как следует накормить. Зубатов надеялся, что для достижения поставленной цели достаточно на средства Министерства внутренних дел создать сеть легальных рабочих организаций, напоминающих западноевропейские профсоюзы, и назначить в них лидеров — людей, преданных монархическому строю и Департаменту полиции. Он полагал, что правительство будет помогать им бороться с хозяевами и сможет достигнуть хоть какого-нибудь улучшения отчаянного положения трудового народа. Ну а если и этого правительство сделать не сможет, то, по крайней мере, хоть временно отвлечет рабочих от революционеров и политической борьбы. Полицейские агенты должны внушить народу, что царь и правительство — за него, за улучшение его экономического положения. Зуба-товская идея предполагала изолировать рабочий класс от интеллигенции, носительницы просвещения и передовых взглядов.

В апреле 1898 года Зубатов изложил свои мысли в записке на имя обер-полицмейстера Москвы Д. Ф. Тре-пова, ему идеи Зубатова понравились, и он тут же сделал доклад генерал-губернатору Москвы вел. кн. Сергею Александровичу. Приведу из него извлечение: «Чтобы обезоружить агитаторов, надо открыть и указать рабочему законный исход из затруднительных случаев его положения, имея в виду, что за агитатором пойдет лишь наиболее юная и энергичная часть толпы, а средний рабочий предпочтет всегда не столь блестящий, но более покойный, законный исход. Расколотая таким образом толпа потеряет ту свою силу, на которую так надеется и рассчитывает агитатор. Чем занят революционер, тем обязана интересоваться полиция. Настоящий момент настолько тревожен, деятельность революционеров настолько интенсивна, что для борьбы со злом требуется дружная систематическая работа сопричастных движению ведомств. Принцип разложения и разъединения правительственных органов в то время, когда боевой лозунг революционеров — объединение, слияние, солидарность («пролетарии всех стран, соединяйтесь»), никоим образом не может гарантировать безусловной и скорой победы над социальной демократией» [415].

Получив одобрение и поддержку московских властей, Зубатов приступил к реализации своих идей. С теоретическим обоснованием и пропагандой «полицейского социализма» в одиночку он справиться не мог. Ему требовался помощник, среди коллег из охранки таковых не имелось. Поэтому Сергей Васильевич решил обратиться к редактору «Московских ведомостей» Л. А. Тихомирову, бывшему народовольцу [416].

Не все еще раскрыто в плодотворном сотрудничестве бывшего провокатора с бывшим революционером, но определенно известно, что они легко сработались, именно Тихомиров помогал Зубатову при разработке идей «полицейского социализма»[417]. Ничего удивительного в этом альянсе нет. Приведу выдержку из письма

В. Л. Бурцева Зубатову, вполне и без преувеличений характеризующую Тихомирова времен его сотрудничества с начальником Московского охранного отделения: «Я нашел в нем „православного” человека (православнеє всех митрополитов вместе взятых), убежденного монархиста (более убежденного, чем Дубровин и весь его союз русского народа,— Николай II недаром ему дал чернильницу), врага революции и особенно народовольцев» [418].

Кроме вел. кн. Сергея Александровича и Трепова, идеям Зубатова почти никто не сочувствовал. Желая привлечь на свою сторону руководителей Департамента полиции, начальник Московской охранки заваливал столичное начальство посланиями с пространным изложением планов обуздания всех революционных партий. Он особенно нуждался в поддержке полицейских властей после того, как при появлении первых ростков зу^атовских организаций выяснилось, что у них одновременно появился опаснейший, злейший и непримиримый враг — капиталист. Приведу заключительную часть откровенно циничного письма, отправленного Зубатовым 19 сентября 1900 года на имя начальника Особого отдела Департамента полиции Л. А. Ра-таева:

«Значит, мораль такая: 1. Идеологи — всегдашние политические эксплуататоры масс на почве нужд и бедности, и их изловить. 2. Борясь с ними, помнить всячески: бей в корень, обезоруживая массы путем своевременного и неустанного правительственного улучшения их положения на почве их мелких нужд и требований. Но обязательно это должно делаться самим правительством. При нынешнем положении девизом внутренней политики должно быть поддержание равновесия среди классов, злобно друг на друга посматривающих. Внеклассовому самодержавию остается разделять и властвовать. Только бы они не спелись (а это уж все для революции). Для равновесия (в качестве противоядия) с чувствующей себя гордо и поступающей нахально буржуазией нам надо прикармливать рабочих, убивая тем самым двух зайцев: укрощая буржуазию и идеологов и располагая к себе рабочих и крестьян» [419].

Из текста письма непонятно, чего более опасался начальник Московской охранки; чтобы «не спелись» капиталисты с рабочими или революционеры с рабочими? Его одинаково не устраивало ни то, ни другое. Чтобы властвовать, ему требовалось разделять. И он попытался разделять. Первая зубатовская организация — «Совет рабочих механического производства г. Москвы» — начала действовать, руководимая «рабочими», регулярно получавшими в охранке у Зубатова по 20—100 рублей в месяц. Когда же он попытался прекратить выплачивать им жалованье, они сразу же представили в охранку заявление, в котором имелись следующие выразительные строки: «Возлагаемые на нас охранным отделением в некоторых случаях чисто агентурные поручения нам не по силам, и мы не в состоянии выполнять их в будущем» [420]. Посоветовавшись с Треповым, Зубатов возобновил оплату за услуги вождям первой легальной рабочей организации. Можем ли мы сомневаться в том, что это была чисто полицейская организация, филиал Московского охранного отделения? Она действительно несколько успокоила часть московских рабочих, но «разъярила» их хозяев.

Первые результаты реализации замыслов Зубатова показались властям заманчивыми, и его в октябре 1902 года назначили заведующим Особым отделом Департамента полиции. Московские рабочие-зубатовцы устроили ему трогательные проводы с поднесением адреса и подарков[421]. Переезду Зубатова в столицу всемерно содействовал директор Департамента А. А. Лопухин, бывший прокурор Московского окружного суда. Осуществляя надзор за политическими делами, он в 1898—1900 годах близко сошелся с начальником Московской охранки. Именно от него Лопухин приобрел первые знания по части политического сыска и поддержал его стремление активизировать борьбу с революционным движением путем развития внутренней агентуры. Быть может, Зубатов скрыл от будущего директора Департамента полиции, а тот своевременно не сообразил, что внутренний агент и есть провокатор. За короткий период директорства Лопухин на развитие внутренней агентуры израсходовал около пяти миллионов рублей, сумму астрономическую [422]. Пройдет совсем немного времени, и либералу Лопухину придется горько раскаяться в содеянном. Даже он, человек неглупый, европейски образованный, не предполагал, в какую бездну Зубатов втянет всю политическую полицию империи, превратив ее сыскные учреждения в курсы по подготовке провокаторов и разработке планов провокаций.

Следом за Зубатовым в столичных полицейских учреждениях оказались его бывшие подчиненные по Московскому охранному отделению Л. П. Меньщиков, Е. П. Медников, А. И. Спиридович и другие. Медникова он сделал своей правой рукой — заведующим наружным наблюдением Департамента полиции. За короткое время работы в Департаменте полиции Зубатову удалось провести крупные изменения в политическом сыске. Он ввел новые методы слежки и регистрации, покрыл Россию густой сетью Охранных отделений, во главе которых встали молодые жандармские офицеры — птенцы московского зубатовского гнезда. Образование множества Охранных отделений вызывало недовольство чинов жандармского ведомства [423]. Им казалось, и не без оснований, что жандармерию отстраняют от серьезных дел [424]. Медников с помощью филеров своего летучего отряда, орудовавшего везде, где зрела напряженная ситуация, получал сведения обо всем, что там происходило. Эту оперативную информацию дополняли зубатовские ученики, оккупировавшие все Охранные отделения империи и регулярно отчитывавшиеся перед своим учителем. Таким образом, Зубатов держал в руках весь политический сыск не формально, а фактически, и единолично руководил им. Такого не было ни при одном из начальников Особого отдела Департамента полиции за все годы его существования.