Полное собрание стихотворений - Семен Надсон

1885

«Надо жить! Вот они, роковые слова!..»*

Надо жить! Вот они, роковые слова!Вот она, роковая задача!Кто над ней не трудился, тоскуя и плача,Чья над ней не ломилась от дум голова?

1885

«Как долго длился день!.. Как долго я не мог…»*

Как долго длился день!.. Как долго я не могУйти от глаз толпы в мой угол одинокий,Чтоб пошлый суд глупцов насмешкою жестокойНи, горьких дум моих, ни слез не подстерег…И вот я наконец один с моей тоской:Спешите ж, коршуны, – бороться я не стану, –Слетайтесь хищною и жадною толпойТерзать моей души зияющую рану!..Пусть из груди порой невольно рвется крик,Пусть от тяжелых мук порой я задыхаюсь, –Как новый Прометей, к страданьям я привык.Как новый мученик, я ими упиваюсь!..Они мне не дадут смириться пред судьбой,Они от сна мой ум ревниво охраняютИ над довольною и сытою толпой,Как взмах могучих крыл, меня приподымают!..

1885

Шествие*

То было шествие народов и племен:Гремела сталь мечей, стучали барабаны,Вихрь, налетая, рвал лоскутья от знамен,И ночь, глухая ночь, на путь со всех сторонСдвигала душный мрак, миазмы и туманы…Стоустый вопль не молк над пестрою толпой.Но люди шли и шли, враждуя и страдая,Огнистым заревом, кровавою рекойИ трупами бойцов свой путь обозначая.Тут в сердце их толпы врывалася война,Там чахлая нужда, язвя, торжествовала,А здесь, таинственна, незрима и мрачна,Мильоны бледных жертв зараза похищала.Смерть побеждала жизнь, жизнь нарождалась вновь,И рядом с мрачными картинами мученийДарила поцелуй стыдливая любовь,Звенели стройные созвучья песнопений,И длилось шествие…

                    Далеко пред толпой,Светя на путь ее дрожащими огнями,Шли сильные умом и чуткие душой,Шли тяжко, медленно, неверными шагами…Немного было их… Ни суетный напев,Ни беззаботный смех средь них не раздавался;Вихрь разбивал о них свой первый мощный гневИ дальше над толпой уж ослабелый мчался…Суровой думы след на лицах их лежал,Суровой грусти след, глубоко-человечной;И шли они туда, где вдалеке сиял,Сиял и звал вперед какой-то отблеск млечный…То был неясный свет загадочного дня…И длилось шествие…

                    Чу! гул толпы народной!Взгляни: они идут, они зовут меня,Зовут меня к себе, к семье своей свободной!Как ясны взгляды их, как поступь их смела,Как безбоязненны их речи и сужденья!Здесь, во главе толпы, светлей и реже мгла,И реже слышен крик печали и мученья!Порадуйся за них и молви им вослед:«Благословен ваш путь, счастливые народы,Вас озарил уже познанья кроткий свет,Для вас настал рассвет божественной свободы!»Они прошли… И вот, сгибаясь под ярмом,Идет еще толпа… Слова негодованья –Зерно грядущих гроз, – как отдаленный гром,Слышны уже над ней сквозь звуки ликованья…Вулкан готовится извергнуть на враговСвой гнев, накопленный позорными веками,И скоро цепь спадет с воскреснувших рабов…Но сколько будет слез, и крови, и крестов,И сколько жертв падет безвинно с палачами!Еще толпа!.. Но здесь не слышно даже слов:Здесь сон, тяжелый сон… Не многие дерзаютТайком роптать на гнет мучительных оковИ, падая в борьбе, безмолвно погибают…

1885

«Лицом к лицу, при свете дня…»*

Лицом к лицу, при свете дняС врагом на бой сойтись отважный –О, это б тешило меня!Но биться с клеветой продажной,Язвящей тайно, за углом, –Не знаю хуже я мучений.Так под оптическим стекломТы в капле влаги мир творенийУвидишь – и не знаешь ты,Что яд их, чуть заметный глазу,Отраву вносит и заразуВ твой хлеб, под кровом темноты…

1885

«Не хотел он идти, затерявшись в толпе…»

Не хотел он идти, затерявшись в толпе,Без лишений и жертв, по избитой тропе.С детских лет он почувствовал в сердце своем,Что на свет он родился могучим орлом.«День за днем бесполезно и слепо влачить,Жить, как все, – говорил он, – уж лучше не жить!..Пусть же рано паду я, подломлен грозой,Но навеки оставлю я след за собой.Над людьми и землей, как стрела, я взовьюсь,Как вином, я простором и светом упьюсь,И вдали я обещанный рай разгляжуИ дорогу к блаженству толпе укажу!..»

1885

«Чего тебе нужно, тихая ночь?..»*

Чего тебе нужно, тихая ночь?Зачем ты в открытые окна глядишьИ веешь теплом, и из комнаты прочь   Под звездное небо манишь?

Нет времени мне любоваться тобой!Ты видишь, – я занят заветным трудом.Я песню слагаю о скорби людской      И страданьи людском…

1885

На могиле А. И. Герцена*

Посвящается Н. А. Белоголовому

На полдень от нашего скудного края,   Под небом цветущей страны,Где в желтые скалы стучит, не смолкая,   Прибой средиземной волны,Где лес апельсинов изломы и склоны   Зубчатых холмов осенилИ Ницца на солнце купает балконы   Своих беломраморных вилл, –Есть хмурый утес: словно чуткая стая   На отдых слетевшихся птиц,Белеет на нем, в цветниках утопая,   Семья молчаливых гробниц.

Едва на востоке заря просияет   За синею цепью холмов,Туда она первый свой отблеск роняет –   На мрамор могильных крестов.А ночью там дремлют туманы и тучи   Волнами клубящейся мглы,Как флером, окутав изрытые кручи   Косматой и мрачной скалы.И видно оттуда, как даль горизонта   Сливается с зыбью морскойИ как серебрится на Альпах Пьемонта   В лазури покров снеговой.И город оттуда видать: под ногами   Он весь, как игрушка, лежит,Теснится к волнам, зеленеет садами,   И дышит, и жизнью кипит!..

Шумна многолюдная Ницца зимою:   Движенья и блеска полна,Вдоль стройных бульваров нарядной толпою   За полночь пестреет она;Гремят экипажи, снуют пешеходы,   Звенят мандолины певцов,Взметают фонтаны жемчужные воды   В таинственном мраке садов.И только скалистый утес, наклоненный   Над буйным прибоем волны,Как сказочный витязь, стоит, погруженный   В свои одинокие сны…Стоит он – и мрачные тени бросает   На радостно-светлый залив,И знойный мистраль шелестит и вздыхает   В листве ее пышных олив.

Пришлец, северянин, – еще с колыбели   Привыкнув в отчизне моейК тоскливым напевам декабрьской метели   И шуму осенних дождей, –На роскошь изнеженной южной природы   Глядел я с холодной тоской,И город богатства, тщеславья и моды   Казался мне душной тюрьмой…Но был уголок в нем, где я забывался:   Бессильно смолкая у ног,Докучливым шумом туда не врывался   Веселья и жизни поток.То был уголок на утесе угрюмом:   Под сень его мирных могилЯ часто, отдавшись излюбленным думам,   От праздной толпы уходил.

Среди саркофагов и урн погребальных,   Среди обветшалых крестовИ мраморных женщин, красиво-печальных   В оградах своих цветников, –Там ждал меня кто-то, как я, одинокий.   Как я, на чужих берегахСтрадальческий образ отчизны далекой   Хранивший в заветных мечтах.Отлитый из меди, тяжелой пятою   На мраморный цоколь ступив,Как будто живой он вставал предо мною   Под темным наметом олив.В чертах – величавая грусть вдохновенья,   Раздумье во взоре немом,И руки на медной груди без движенья   Прижаты широким крестом…

Так вот где, боец, утомленный борьбою,   Последний приют ты нашел!Сюда не нагрянет жестокой грозою   Терзавший тебя произвол.Из скорбной отчизны к тебе не домчится   Бряцанье позорных цепей.Скажи ж мне: легко и спокойно ли спится   Тебе меж свободных людей?Тебя я узнал. Ты в минувшие годы   Так долго, так гордо страдал!Как колокол правды, добра и свободы,   С чужбины твой голос звучал.Он совесть будил в нас, он звал на работу,   Он звал нас сплотиться тесней,И был ненавистен насилью и гнету   Язык твоих смелых речей!..

1885–1886