Молочная даль - Александр Малов

вдовца взглянуть на то, что будет являться их конечным пунктом назначения. В нескольких десятках метров на финишной прямой были возведены два основных здания «Молочной дали». В отличие от прошлых молочных баз, эти сооружения составляли высоту почти в два этажа и выглядели куда солиднее предыдущих построек. Это были два больших здания, которые с обеих сторон соединялись с главным офисным центром молочной фермы. В ней находилась куча оборудования, где фермерские рабочие в той или иной мере выполняли свои ежедневные дела, а также прочая техника и кипа документов. С высоты птичьего полета вся эта постройка выглядела в форме огромной буквы «Н». Однако, чем ближе оболочка подходила к этим базам, тем сильнее мужчина ощущал, что в самом офисе так же нет ни души. Нет, вдовец чувствовал почти каждым волоском на своем теле:

Здесь никогда никого и не было.

3

Михаил все больше чувствовал себя неуютно. Высокие и солидные пристройки издалека, на близком расстоянии казались очень старыми и потрепанными временем. Словно кем-то давно заброшенные, обе базы представляли собой полигон для боевых действий. Два больших прохода, по обе стороны от центра каждой из баз, были когда-то с огромными железными дверьми. Но теперь они были похожи на огромную пробоину, которая образовалась, как если бы по кирпичной стене несколько раз ударили кувалдой. По краям от входа были кучи вонючего и грязного сена, а чуть поодаль – деревянные бруски и щепки. Окон, в отличие от предыдущих молочных баз на первом этаже не было вовсе. Только одинокое окно на крыше давало о себе знать, поскрипывая небольшой деревянной дверцей, свисающей с петли.

Здания, подобные этому, имели и свой собственный шарм. Под частую они описываются во многих рассказах, как дома с приведениями или обитель серийных маньяков и свихнувшихся убийц. И действительно, с каждым шагом оболочки, Михаил все меньше и меньше хотел узнать, что может скрываться внутри этих построек. Он будто и вовсе не помнил, что уже был здесь, каждую прожитую ранее ночь, ровно с того вчера, когда Костя стал инвалидом. Мужчина совсем забыл о том, что был в этом месте десятки раз и каждый раз это не приносило ему ничего хорошего. Чувства накрывали его с головой, воспоминания словно улетучивались куда-то вдаль, за пределы «Молочной дали», и вот уже как чистый лист, обновленная версия Михаила Громова переступала порог одной из таких баз, даже не представляя, что его ждет внутри.

Внутри все оказалось еще плачевнее, чем снаружи. Вся молочная база представляла собой большое прямоугольное помещение, разделенное на три стойла: одно центральное и два боковых. Между центральным и боковыми стойлами лежали неровные асфальтированные дорожки ведущие к центру пристройки. Справа открывался проход к офисному зданию. И все бы ничего, если бы не два основных фактора.

Для начала Михаил отметил, что внутри базы было грязно. По-настоящему грязно. Он, как и многие люди, в действительности никогда и не подозревал, как на самом деле содержатся сельскохозяйственные животные. Каменные стены, что когда-то были выкрашены в белый цвет, были покрыты коркой давно засохшего навоза. Штукатурка уже успела отвалиться от большей части стены, но вокруг слоя засохшего животного дерьма это и вовсе не было заметно.

И тут голова оболочки изменила свое направление. Внезапно вдовцу показалось, что он видит темное облако, прямо посреди молочной базы. Но приглядевшись получше он быстро понял, что это были… мухи. И с каждой секундой мужчина ловил взглядом все больше и больше таких облаков. Мух было действительно много. Очень много.

Их были сотни.

Находясь так близко, Михаил отчетливо слышал их жужжание. Внезапно вдовец осознал, что если бы такой рой состоял из оводов, то атакуй они его, все могло бы кончиться очень трагично. С таким огромным роем можно было бы легко захватить небольшую деревню. Но этот рой, казалось, был вполне безобиден, а на появление Оболочки не отреагировал и вовсе.

С крыши над головой капала вода. Одна из капель упала на голову оболочки и она, как и сам Михаил, автоматически подняли голову вверх. Вид открывался далеко не из приятных: мокрая, прогнившая почти насквозь, внутренняя опора крыши была полностью выстлана свисающим покрывалом из паутины. Создавалось ощущение, что эта молочная база является домом больше для членистоногих и насекомых, нежели млекопитающих. Однако самих ткачей паутины нигде не было видно и это очень сильно удивляло. Опустив голову, оболочка медленно направилась к центру базы. И тут нельзя было не заметить вторую особенность местного пейзажа:

В стойлах не было ни одного животного.

Это не на шутку напугало Михаила. Должно быть, это стало первым, что смогло по-настоящему сильно напугать его с тех пор, как он услышал крики толпы, устроившую порку одному из животных. Почему-то мысли о том, что всех прочих животных отправили на прогулку у мужчины не возникало и вовсе, как бы сильно он не старался себе это внушить. Невольно он представил себе, что когда-то, даже в таких мерзких условиях, обитала вполне дружелюбная живность. Представил некий дом, внутри которого обосновалась своя община, со своими законами и правилами, со своей маленькой жизнью внутри. Но потом случилось ужасное.

Возможно животные услышали лязганье ножей, доносившихся из бойни. Возможно толстые и рослые работники, в перепачканных от крови халатах и провонявших от собственной жестокости, подошли к этим животным и стали последними, кого эти четвероногие создания видели в своей жизни. Возможно таким работником был тот самый мясник. А возможно весь местный скот сгубила чума или что пострашнее, заставляя несчастных животных извиваться в агонии и гнить изнутри. И как бы сильно Михаил не пытался вглядываться в стойла, в конечном итоге вокруг не было никого, кто подавал бы малейшие признаки жизни. Лишь остатки корма, перемешанного с дерьмом были размазаны по асфальту, от чего становилось по-настоящему тошно. Мужчине стало страшно от всей этой гнетущей тишины. Она прерывалась лишь шагами оболочки и его возбужденным дыханием.

Внезапно оболочка устремила свой взгляд вниз. По обе стороны, между