Тайная жизнь Лизы - Крис Манби

– О боже! Ты и сейчас ничего, – нетерпеливо сказала Сима. – Подстригись. Сделай мелирование, маникюр. А накрасишь глаза, Брайан и вовсе не заметит, что ты прибавила три фунта.

М-м-м… Может, она права. Может быть, погрешности корпуса удастся скрыть под слоем краски.

В любом случае, пора идти к парикмахеру. Моя шикарная стильная челка потеряла форму и сильно отросла, так что теперь разваливалась пополам, как у хиппи, и придать ей форму можно было только с помощью такой дозы лака, которой вполне хватило бы на покраску небольшого катера.

Харриет отсутствовала, и в офис можно было не ходить. Я смогла записаться к лучшему стилисту в городе. Это стоило жутких денег (думаю, мой банковский оператор упал бы в обморок от такой цифры). Но я сэкономила на покупке глянцевых журналов, которые читала бесплатно на работе, и итог оказался почти приемлемым. Я нашла один журнал, где Арабелла Гилберт, одетая во что-то от Армани, вскрывала очередной конверт.

– Хотелось бы что-то в этом духе, – сказала я стилисту Гвидо, сунув снимок ему под нос.

– Хорошо, – ответил он, поправляя у себя на голове послойное мелирование а-ля леди Ди.

Я думала, он ответит, что-то вроде «ишь, размечталась», но он только почесал в раздумье подбородок и сказал:

– Думаю, получится. Знаешь что? Ты и сама немного похожа на нее. Та же линия подбородка.

За одни эти слова я готова была заплатить по двойному тарифу. Неужели у меня та же линия подбородка, что и у Арабеллы Гилберт? Я вдруг испытала гордость за свой несколько безвольный подбородок.

Во всяком случае, именно читая один из этих журналов я наткнулась на чудесный способ похудания. Хотите похудеть мгновенно? – вопрошала статья. Сделайте ирригацию кишечника.

Звучит вполне научно. К тому времени, когда я дочитала статью, картина сложилась жуткая, но подопытная из журнала заявляла, что она после первого же сеанса потеряла пять фунтов. Это было то, что мне нужно. Я решила, что мой избыточный вес коренится в залежах красного мяса, спрессованных у меня в кишечнике, хотя, кроме воскресного обеда у мамы, я не ела мяса уже пять лет, с тех пор как открыли коровье бешенство (последний раз я ела шашлык в Оксфорде и чуть не попала в больницу). У метода были и другие плюсы – блеск в глазах и чистая кожа. Ощущение полного благополучия, которое длится… не знаю… до нескольких минут! Возможность носить платье с голой спиной или мини-юбку достигается ценой совсем небольшого унижения, решила я.

На самом деле унижение оказалось совсем не таким маленьким.

Парикмахер Гвидо порекомендовал мне клинику, где в прошлом лечился сам.

– Скажи, что ты от меня, – сказал он. – Они могут сделать скидку.

– Какой такой Гвидо? – спросила регистраторша, а потом назвала мне трехзначную цифру.

– Вы уже делали ирригацию кишечника? – спросила меня женщина-врач, когда мы потом вошли в небольшую комнату, чем-то похожую на то заведение в Балхэме, где мне делали эпиляцию воском (еще одна пытка, которую мне предстоит вынести до приезда Брайана, вспомнила я). – Откуда вы получили информацию о нашей клинике? – поинтересовалась она веселым беззаботным голосом.

– Из журнала «Идеальная женщина», – пискнула я.

– Понятно. Позвольте, прежде чем мы приступим к процедуре, я немного расскажу вам, в чем она заключается.

– Думаю, в общих чертах я это поняла при чтении статьи, – заверила я ее. Мне казалось, что в случае клизмы или прокалывания ушей лучше всего убедить себя, что ничего страшного не будет, и надеяться, что врач сделает все быстро и неожиданно.

– Можете задавать любые вопросы, – сказала врач, доставая из шкафа что-то вроде банки с вазелином. – Может быть, вам стоит снять одежду и надеть это. – Она протянула мне какой-то хлопчатобумажный халат с резинками, которые не завязывались. Я юркнула за шторку и переоделась. Как я и думала, то был больничный халат. К тому времени как я вышла из-за шторки и увидела, как она мажет руки вазелином, я испугалась так, словно шла на серьезную операцию.

– Вы помните дату последней эвакуации?

– Простите, дату чего? – спросила я. На мгновение мне показалось, что она спрашивает про эвакуацию детей из Лондона в сельскую местность во время Второй мировой войны, чтобы я думала о посторонних темах, пока она возится с моим нижним этажом. Но она имела в виду другое.

– Стул, милочка, – нетерпеливо сказала она. – Когда у вас в последний раз был стул?

– Да вроде бы утром.

– Стул бывает регулярно?

– Вообще-то я об этом не задумывалась.

– Мало кто думает о своем кишечнике, – сказала она и посмотрела на меня с укоризной. Затем скрестила на груди руки, обтянутые резиновыми перчатками, и разразилась лекцией, судя по всему не первой в ее практике. – Да, это укромная часть тела – но это вовсе не означает, что она не важна, – вещала она. – Люди заботятся о сердце, легких, почках. Обо всех органах, которые пользуются популярностью. Селезенку и ту иногда обследуют. А про старый добрый кишечник все забывают. Но только представьте себе, что будет, если кишечник выйдет из строя?

Я послушно кивала, как школьница, застуканная за курением.

– Что, по вашему мнению, случится, если все мусорщики Лондона устроят забастовку? – спросила она меня. – С завтрашнего дня? При такой погоде? Начнется гниение, вот что. Гниение.

Она осуждающе ткнула меня пальцем в живот. И там тоже начнется гниение?

– Ваш кишечник засорен, видимо, уже давно, – вздохнула она. – Возможно, дело зашло уже слишком далеко. Лягте лицом вниз.

– Стоишь ли ты этих мук, Брайан Корен? – страдальчески прошептала я, когда мне вставили в попу небольшую трубку.

– Что вы сказали? – спросила она. Вряд ли она расслышала, потому что в это время крутила какую-то машинку, издававшую поочередно то свист, то чавканье.

– Ничего. Просто ругнулась.

– Ругайтесь, – сказала она. – Все ругаются. И поверьте мне, ни один мужчина не стоит таких мук.

Видимо, да. Но я надеялась, что ирригация кишечника уменьшает живот быстрее, чем приседания.

– Теперь я введу вам в кишечник теплую воду, – продолжала врач. – И скоро вы увидите, какая грязь будет выходить из вашего кишечника по этой трубке. Можете посмотреть, как это происходит. Думаю, вам будет интересно.

– Я лучше зажмурюсь, – ответила я.

После промывания я так боялась дать течь, что остаток дня ходила в трех парах трусов.

Конечно, не заметно было, чтоб я похудела хотя бы на унцию, хотя врач и заверяла меня, что все отбросы вышли через трубочку (как она меня ни уговаривала, я не стала смотреть). И вместо обещанной бодрости я ощущала полнейшее изнеможение. И вдобавок, легкую досаду.