Крах Титанов: История о жадности и гордыне, о крушении Merrill Lynch и о том, как Bank of America едва избежал банкротства - Грег Фаррелл

Флеминг не мог в это поверить. Когда он улетал из Нью-Йорка в прошлую пятницу, все показатели говорили о том, что итоги за квартал будут благоприятными, а убытки – контролируемыми. Названная сумма превышала размер убытков Lehman Brothers.

– Как такое могло случиться?

Хитон пояснил, что стоимость некоторых активов компании, которые казались хорошими еще неделю назад, снова упала. Убытки Lehman Brothers напугали инвесторов в конце июня, и многие долговые продукты стали хуже торговаться, что отразилось и на стоимости активов Merrill Lynch, особенно на CDO, они продолжали падать ниже осторожных оценок, которые группа Хитона смогла зафиксировать за неделю до того.

– Тейн знает об этом?

– Нет, – сказал Хитон.

Как казначей Хитон непосредственно подчинялся Нельсону Чаи, финансовому директору, который, в свою очередь, был подчиненным Тейна. Позвонив напрямую Флемингу, он нарушил субординацию, и Флеминг знал почему.

Размер новых убытков, о которых будет объявлено 17 июля, означал необходимость привлечения миллиардов долларов, и сделать это надо было быстро. Если у банка не хватит денег, чтобы заполнить к тому моменту брешь, инвесторы решат, что дела Merrill Lynch обстоят хуже, чем у Lehman Brothers.

После семи месяцев работы с Тейном Хитон и Флеминг знали, что генеральный директор не станет принимать быстрых или даже конкретных решений. Если он обратится с этим вопросом к Нельсону Чаи, то нет гарантии, что финансовый директор сможет подвигнуть Тейна на то, чтобы действовать быстро и успеть до 17 июля.

– У нас мало времени, и я знаю, что ты сможешь это сделать, – сказал Хитон.

– Я этим займусь, – сказал Флеминг, и в голосе его послышалось нечто среднее между раздражением и смирением.

Флеминг не мог больше смотреть на мерцавшие огоньки Капри. Он глубоко вздохнул и позвонил Тейну, который в это время находился в своем летнем доме недалеко от озера Саранак в горах Адирондак.

Судя по голосу, Тейн был в хорошем настроении:

– Как дела Грег? Слушай, который у вас там час?

И после небольшой паузы спросил:

– Ты зачем звонишь?

– Я тут узнал, что убытки будут намного больше той суммы, о которой нам с тобой сказали, – осторожно начал Флеминг, – они возрастут примерно от 2 до 4 миллиардов долларов по сравнению с той суммой, которую нам озвучили на прошлой неделе.

– Как так? – спросил Тейн, и его настроение испортилось.

– Не знаю. Я не знаю подробностей. Но вроде все к этому идет. Вам следует связаться с Нельсоном.

Последовало молчание, пока Тейн осмысливал услышанное.

– Если дела обстоят именно так, – продолжил Флеминг, – нам придется кое-что ускорить.

– Кроме того, чтобы сообщить, что еще ты хочешь сказать? – требовательно спросил Тейн, когда начал понимать цель звонка.

– Я хочу ускорить продажу нашей доли в Bloomberg прямо сейчас.

Тейн уже начал подготовку к продаже акций после завтрака с мэром Нью-Йорка. Но он хотел получить максимально высокую цену, это было бы возможно, если бы Merrill Lynch нашла нескольких покупателей и устроила между ними конкуренцию.

« Тейн уже начал подготовку к продаже акций, но он хотел получить максимально высокую цену, а это было бы возможно, если бы Merrill Lynch нашла нескольких покупателей и устроила между ними конкуренцию »

– Нам следует прозондировать рынок, – сказал Тейн, продолжая думать, что компания сможет найти стороннего покупателя на 20 % акций Bloomberg L. P.

– Нет, этого делать нельзя, – ответил Флеминг, – мэр этого не потерпит.

Тейн настаивал на своем, утверждая, что наилучшую цену можно будет получить только после зондирования рынка.

– Такого рынка не существует, – продолжал Флеминг с отчаянием в голосе. Bloomberg L. P. была частной компанией, не имеющей рыночной капитализации, и крупные паи компании не могли перепродаваться. – Кроме того, у мэра есть преимущественное право покупки. Так записано в нашем соглашении.

Тейн оставался непоколебим.

Флеминг попробовал зайти с другой стороны. Они имеют дело не с какой-нибудь шантрапой, торгующей частными акциями, которую можно обдурить при помощи наскоро состряпанной подделки или припрятав туза в рукаве.

– Это Майкл Блумберг – серьезный и зрелый человек, – сказал он Тейну. – Нам придется действовать честно.

Тейн согласился.

Потом они перешли к другому спорному вопросу – BlackRock. Тейн все еще хотел продать 49 % акций компании по управлению частным капиталом, принадлежащих Merrill Lynch. Флеминг возражал и использовал те же аргументы, что и прежде: продажа акций снизит доход Merrill Lynch, повредит ее кредитному рейтингу и с учетом падения стоимости акций BlackRock в последние недели принесет гораздо меньшую выгоду, чем потенциальная стоимость этих акций. После новой дискуссии Тейн ему уступил.

И, наконец, Флеминг предположил, что, возможно, настал благоприятный момент для продажи имевшихся у Merrill Lynch акций Financial Data Services (FDS) – компании, занимавшейся обработкой данных для лиц, обладающих значительным капиталом, с которыми работали в отделе управления частными капиталами Merrill Lynch. Тодд Каплан подал Флемингу идею о продаже FDS в апреле, когда президент Merrill Lynch искал новые возможности для привлечения капитала без продажи акций.

Помимо всего прочего, FDS предлагала программный продукт, который позволял крупным инвесторам получать статистику по ценам всех видов акций в историческом разрезе, что облегчало оценку стоимости их портфеля. Этот бизнес выглядел скромно, но был чрезвычайно полезен для состоятельных клиентов Merrill Lynch, и Флеминг полагал, что он сможет получить несколько миллиардов долларов от продажи акций этой компании. Тейн помолчал.

– Дай мне подумать об этом до утра, – сказал он, а потом повесил трубку.

И снова Флемингу пришло на ум, что Тейн откладывает принятие трудного решения до тех пор, пока не сможет обсудить его со своим Свенгали[13], Питером Краусом, который все еще числился в Goldman Sachs и мог перейти в Merrill Lynch только через два месяца.

Было уже 1:30 ночи по местному времени. Тейн мог подождать с этим до утра, но Флеминг взялся за работу. Он позвонил Стиву Реттнеру, главе Quadrangle Group, который в основном и будет вести переговоры от имени Блумберга о продаже акций, принадлежащих Merrill Lynch.

Реттнер, который в начале своей карьеры был подающим надежды журналистом The New York Times в Вашингтоне и Лондоне, оставил журналистику в 1980-х годах, чтобы стать инвестиционным банкиром. Он сделал себе имя в Morgan Stanley, а потом и в Lazard Freres в качестве лучшего специалиста по заключению сделок в сфере средств массовой информации. В 2000 году он вместе с тремя коллегами пустился на вольные хлеба – организовал Quadrangle. В начале 2008 года, когда мэр Майкл Блумберг намеревался участвовать в президентской гонке, Реттнер стал управлять инвестициями ставшего политиком миллиардера и медиамагната.

Когда мэр Майкл Блумберг намеревался участвовать в президентской гонке, Реттнер стал управлять инвестициями ставшего политиком миллиардера и медиамагната

Блумберг передумал участвовать в президентской гонке, и Реттнер стал горячим сторонником сенатора Барака Обамы. После победы Обамы Реттнер в 2009 году станет его «царем автопрома» (car czar) и будет отвечать за финансовую реструктуризацию компаний General Motors и Chrysler, которые спасут от банкротства за счет средств налогоплательщиков. Эндрю Куомо, генеральный прокурор штата Нью-Йорк, впоследствии выдвинет обвинения против компании Реттнера Quadrangle в том, что та делала подарки New York State Comptroller в обмен на передачу части доходного бизнеса по управлению средствами пенсионных фондов.

Но в июле 2008 года, задолго до всех этих событий, Флеминг позвонил финансисту из Манхэттена из своего уединенного места отдыха на побережье Амальфи.

– Стив, мы собираемся заняться продажей нашей доли в Bloomberg, – сказал Флеминг, – мы хотели бы завершить сделку к 17 июля.

– Вы очень торопитесь, Грег.

– Именно так. Я со своей стороны сделаю все, чтобы сделка состоялась.

– Мы сделаем все, что в наших силах, – сказал Реттнер, осознавая, что, если Флеминг звонит ему в середине ночи из Италии, Merrill Lynch, должно быть, находится в отчаянном положении, раз они хотят провести сделку в такие сжатые сроки.

Точно так же, как Флеминг объяснил Тейну, что лучшего всего при проведении этой сделки вести себя честно, президент Merrill теперь открыто высказал Реттнеру свою позицию.

– Мы не собираемся искать покупателей где-то на стороне, – сказал он. – Мэр имеет преимущественное право покупки. Мы не собираемся даже пытаться как-то на него воздействовать. Все, о чем я вас прошу, это то, чтобы вы не злоупотребили нашей ситуацией.

Реттнер сказал, что мэр думает точно так же. Что касается стоимости, то для ее определения понадобится какое-то время.

– На рынке сейчас непростая ситуация, – заметил Реттнер.

– Да, – парировал Флеминг, – но это очень ценный пакет акций.